"Власть" спросила у экспертов, что они думают о затее с преобразованием МВД.
Павел Чиков, председатель межрегиональной правозащитной ассоциации АГОРА:
— Законопроект напоминает пресс-релиз, который фиксирует ребрендинг госструктуры, но не демонстрирует исправление ее основ. В него внесены только незначительные, косметические изменения по сравнению с действующим законом, вроде упоминания модных словосочетаний "общественная палата" или "взаимодействие с общественностью". Причем все это и так было прописано в законах об общественной палате и общественном контроле, просто теперь их положение и здесь зафиксировали. К тому же в проекте появилось много формулировок и терминов, которые неизвестны действующему законодательству, вроде "удаления граждан с места совершения преступлений и административных правонарушений". Что такое "удаление", в какую корзину удаляемых будут помещать и как все это будет оформляться — большой вопрос. Боюсь, что ответ придется искать в судах.
Внешний вид закона с безумно длинным перечислением прав и обязанностей полицейских трудно переваривается читателем, а значит, будут проблемы у юристов и судей. Содержание пунктов представляет собой простое изложение типичных ситуаций, с которыми милиционеры стали сталкиваться в последнее время. Права и обязанности полицейских не меняются, а уточняются.
Тем не менее, какой будет новая полиция, из законопроекта совершенно не ясно. Можно было бы вообще упразднить действующий закон о милиции, и ничего бы не изменилось. Все основные положения и так прописаны в Кодексе об административных правонарушениях, в Уголовно-процессуальном кодексе, а также в законе об оперативно-розыскной деятельности.
Пункт о презумпции законности действий полиции с практической точки зрения существующую ситуацию не меняет. Он не прибавит гражданам автоматически уважения к действиям полицейских, готовности подчиниться их требованиям. К тому же никто не отменяет право граждан жаловаться в прокуратуру, вышестоящему начальнику или в суд на любое действие сотрудника полиции.
В то же время законопроект обходит острые углы, по которым ведется активная дискуссия. Нужно менять структуру органов, делить их на федеральные и муниципальные. Федеральные должны расследовать тяжкие и особо тяжкие преступления, муниципальные — заниматься охраной общественного порядка и раскрытием мелких преступлений. Должности начальников муниципальной полиции можно сделать выборными.
Когда законопроект обсуждался, мы безуспешно призывали представителей МВД ввести отдельный пункт, обеспечивающий право на проведение общественных и журналистских расследований деятельности милиции. Фиксация такого права позволила бы принципиально улучшить общественный контроль.
Также мне кажется абсолютно неверным, что структура будущей полиции будет определяться президентом. В федеративном государстве структура полиции должна быть определена федеральным законом. Неужели структура будет постоянно меняться президентами исходя из их собственных предпочтений? Этот вопрос не должен быть в компетенции одного человека.
Несмотря на отсутствие новизны в законопроекте, около него принимались решения, которые действительно поспособствуют реформе милиции. Это обещания президента вывести за штат всех сотрудников милиции до 1 октября с последующей переаттестацией и решение о создании единого следственного комитета, независимого от полиции. Но в законопроекте это не прописано.
Юрий Скуратов, в 1995-1999 годах — генпрокурор России:
— В принципе закон неплохой. Он более конкретен, что очень важно во взаимоотношениях полиции и граждан. В законе действительно должны быть исключительно четкие, ясные и понятные нормы, чтобы те многочисленные конфликты, которые возникают в этих взаимоотношениях, было удобнее разрешать. В этом случае удобнее наказывать сотрудников органов правопорядка за отступление от соответствующих норм закона. Вообще, мне понравилось, что закон стал гуманнее, в нем четко запрещено использование недопустимых методов при допросах, применение насилия. Сразу видно, что авторам закона хорошо известны эти вещи, и они попытались создать правовые препятствия этому. В частности, глава 4 "Применение полицией отдельных мер государственного принуждения" очень четко и удачно построена. Все заранее досконально прописано и не дает возможности какого-либо отступления.
Не понравилось переименование милиции в полицию. Это довольно спорный момент, но если отбросить моральные и политические аспекты, то пользы от этого переименования все равно мало. Общественность четко заметила, что слишком много средств будет потрачено на это, как бы это ни отрицалось, а мы не такая богатая страна, чтобы так деньгами разбрасываться. Кроме того, в законе не прописано ужесточение прокурорского надзора. Решение о целесообразности продления дела или продлении следствия раньше выносила прокуратура, сейчас — милицейское следствие. По сути дела, оно само себя же и контролирует. В законе заложена идея создания следственного комитета, но создать нормальный следственный комитет, пока не будет реального контроля за его деятельностью, нельзя. Опять же раньше этим занимались прокуроры, без них улучшения не будет. Тем более что следственный участок всегда был провальным. Боюсь, как бы не стало хуже. Также я не согласен с тем, что регулирование отношений в полиции имеет тенденцию к усилению влияния указов президента, то есть, по сути, это прямое президентское регулирование. Это неправильно. Деятельность органов внутренних дел — это особый вид деятельности. И здесь должно преобладать законодательное регулирование. Иначе это обстоятельство может в будущем иметь негативные последствия. У нас и так чрезмерно расширены полномочия президента.
Впрочем, подобных законов у нас и в других сферах принималось немало. И многие хорошие вещи в России губились в процессе реализации. Поэтому не хотелось бы, чтобы с реформой МВД мы через пять лет пришли к тому же, что есть у нас сейчас.
Евгений Черноусов, адвокат, полковник МВД в отставке, 30 лет проработавший в органах правопорядка:
— Главная беда законопроекта "О полиции" в том, что он рассчитан на честных людей. Но таких среди наших милиционеров очень немного, поэтому документ должен исходить из того, что милиция (полиция) плоха, и вынуждать ее быть хорошей. Кроме того, проект грешит излишней декларативностью. Самый очевидный пример — общественный контроль за работой полиции. Номинально он у нас существует и сейчас, ведь уже больше пяти лет действуют общественные советы при ГУВД, МВД. Но как они повлияли на качество работы милиции? Никак, потому что изначально не было прописано, что конкретно должны делать эти советы. Смысл в том, что представитель общественности в этих советах должен избираться населением. И определять направления их работы должен избранный председатель, а не начальник милиции. Совет при ГУВД должен присутствовать на всех итоговых совещаниях по результатам деятельности милиции и в обязательном порядке давать свою оценку.
Новый закон отменяет переаттестацию для полицейских, что категорически неправильно. Наши правоохранители не знают законов, а это признак профнепригодности. А что от них можно требовать, если они просто не умеют разговаривать? Я видел, как в суде капитан милиции не мог дать показания, так как не умел связать буквально трех слов. А рядовые и в двух запутаются.
Очевидный минус проекта — тезис о презумпции законности действий сотрудника полиции. Он узаконивает тот беспредел, который творится. Сейчас, пока проект обсуждается, важно лишить полицейских права забирать человека в отделение. Правоохранители должны иметь технические возможности проверить документы и всю информацию на месте задержания — в этом случае они не смогут на глазах очевидцев вымогать взятки, применять насилие и угрожать задержанному. А в отделении творимого ими беспредела никто не увидит. Именно поэтому данная мера должна применяться только в исключительных случаях, которые тоже надо прописать.
Долгое время милиция работала вообще без какого-либо закона и работала гораздо лучше, чем сейчас, когда закон есть. Закон "О полиции" не панацея, его нельзя переоценивать. Он ничего не изменит, если не изменить закон "Об оперативно-розыскной деятельности". Вот там черт и прячется. Граждане просто не знают этого закона, его колоссальных дыр, а также того, что негласные оперативно-розыскные мероприятия зачастую проводятся в корыстных целях, по заказу. Чтобы это пресечь, закон необходимо прописать более четко и при этом ужесточить. И может быть, самое главное — из реформы МВД ничего не получится, если не будет создана отдельная служба по контролю за милицией, руководители которой станут подчиняться только президенту.