Число терактов против музейных собраний растет с каждым днем. Последние преступления против картин Матисса--очередное тому подтверждение. Беззащитная живопись превращается в громоотвод, принимающий на себя агрессию, направленную против социальной системы.
В Эрмитаж из Рима прибыли картины, экспонировавшиеся на выставке Матисса. Одна из них вернулась изуродованной. И мало кто из специалистов этому удивился.
Не проходит и недели, чтобы где-нибудь не повредили произведение искусства — то отпилят голову скульптуре, то исполосуют ножом картину. Средства массовой информации каждый случай подают как сенсацию, но музейщики уже давно не удивляются. Они поняли, что спастись от вандалов невозможно, и музей сегодня должен быть похож на министерство чрезвычайных ситуаций, то есть всегда быть готовым к самому худшему.
Самый последний случай произошел на выставке Матисса в Риме. Утром 21 января охрана музея обнаружила на трех картинах повреждения, сделанные острым предметом. Две из них — из собрания Национальной галереи в Вашингтоне и из частной коллекции — пострадали серьезно. "Стоящей Зоре" ("Марокканке") из Эрмитажа повезло. Лишь под правой ногой изображенной Матиссом девушки остался небольшой, не более 4 см, след.
Капитолийские музеи к моменту обнаружения повреждений работали уже два часа, по залам успели пройти несколько экскурсионных групп, в том числе школьников. Предполагают, что кто-то из них и проткнул картины карандашом. Просто так, от нечего делать.
Как бы то ни было, теперь "Марокканка" нуждается в реставрации. Одновременно дирекция Эрмитажа обсуждает вопрос об иске к администрации Капитолийских музеев и о возмещении страховой компанией причиненного ущерба, размер которого еще уточняется.
Честно говоря, петербуржцы ожидали худшего и теперь даже с некоторым облегчением говорят о том, что на сей раз Эрмитаж отделался легким испугом.
Активная критика
Как показывает практика, чем знаменитее картина, тем в большей она опасности. Новые Геростраты выбирают свои жертвы с помощью альбомов репродукций и иллюстраций к популярным учебникам по истории искусств.
Первое место по числу покушений занимает "Джоконда" Леонардо. Несколько раз она становилась объектом нападения. После последнего, когда японский турист плеснул на картину красной краской, ее закрыли пуленепробиваемым стеклом. Рассмотреть шедевр теперь довольно сложно.
Преследованиям маньяка подверглись творения Альбрехта Дюрера. В 80-х годах в Старой Пинакотеке в Мюнхене были повреждены кислотой три его картины. Преступника нашли и отправили в психиатрическую клинику. Через пять лет он вроде бы вылечился и вышел на свободу, но музей об этом не предупредили. А маньяк снова отправился в Пинакотеку, чтобы заняться любимым занятием — уничтожением работ Дюрера.
Однако чаще всего покушаются на творения Рембрандта. Великий голландец как будто притягивает людей с неуравновешенной психикой. Об этом знают в каждом музее, имеющем в своей коллекции его работы. В 1976 году в амстердамском Риксмузеуме был порезан ножом "Ночной дозор". В 1977 году в Штатсгалерее в Касселе облили кислотой несколько работ старых мастеров, в том числе две — Рембрандта. В 1985 году была практически уничтожена эрмитажная "Даная". А в 1990 году снова пострадал "Ночной дозор" — как и в случае с "Данаей", на него плеснули кислотой.
Однако было бы ошибкой считать, что покушаются только на классику. На авангард начала века тоже. "Супрематизм" Казимира Малевича был изуродован русским художником Александром Бренером, который нарисовал на картине знак доллара. И вот уже больше года реставраторы пытаются вывести едкую краску с полотна.
Не избежало внимания маньяков и современное искусство. Однако в большинстве европейских музеев современного искусства считают, что не стоит сообщать обо всех случаях покушений. Эксперты знаменитого голландского Стеделийк-музеума придерживаются иного мнения — и поэтому из года в год мировая общественность оповещается об очередных случаях вандализма.
Именно в Стеделийк-музеуме было совершено двойное покушение на работы американского абстракциониста Барнетта Ньюмана. Почему маньяк выбрал Ньюмана, а не, скажем, более знаменитых Поллока или Де Куннинга, неизвестно; зато известно, что стало причиной его неприязни к абстракционизму вообще. Виной тому стала прочитанная преступником критическая монография о современном искусстве. Идеи автора так понравились террористу, что он решил воплотить их жизнь — и пошел в музей. В 1987 году он порезал ножом абстракцию Ньюмана "Кто боится красного, желтого и голубого III". Его поймали, он отсидел, вышел — и снова отправился в музей, где порезал еще одну картину Ньюмана.
Пассивная защита
В большинстве своем музейные террористы справедливо признаются невменяемыми и направляются в психиатрические лечебницы. Некоторым особо циничным любителям искусства в судебном порядке запрещается посещать музеи — все или какой-либо определенный. Например, уже упоминавшемуся ньюманофобу специальным постановлением голландских властей запрещен доступ во все музеи страны. В каждом музее есть фотографии и подробное описание маньяка.
Психически здоровому преступнику тяжелое наказание, как правило, тоже не грозит. Например, Бренер получил по решению суда пять месяцев тюремного заключения плюс пять месяцев условно. Еще в течение двух лет ему запрещено появляться в Стеделийк-музеуме.
Сейчас довольно широко обсуждается идея ужесточения наказаний за преступления против культуры. Недавно министр культуры Италии заявил, что необходимо немедленно принять строгие законы против вандализма. Появившийся в развитие этого заявления законопроект предполагает заключение сроком от одного до трех лет. Пока же горсовет Рима установил штраф в 1 млн лир, или $560.
Суровее других может показаться Уголовный кодекс РФ. В зависимости от тяжести содеянного преступник может быть осужден на срок до семи лет лишения свободы. Однако даже смертная казнь, которую стали применять в Ираке к лицам, посягнувшим на национальное культурное достояние, ситуацию не исправила.
Территория насилия
К концу ХХ века стало очевидно, что в целом общество беззащитно перед террористами. Музейный террор — лишь часть этой глобальной угрозы. Охота за музейными экспонатами — способ выплеснуть свое недовольство обществом, институтами власти, укладом экономики. При этом каждое сообщение об акте вандализма провоцирует следующее нападение. Еще хуже другое: до тех пор, пока покушения на произведения искусства подаются как сенсации, общество не осознает, что имеет дело не с исключениями, а с обыденной практикой.
Конечно, самый простой выход — спрятать произведения искусства в хранилища и никого туда не пускать. Ведь картинам вредно почти все — свет, перепады температуры, перевозки, зрители и даже сами хранители.
Все опрошенные "Коммерсантом" директора пострадавших от вандализма музеев сходятся в одном: полностью защититься от вандалов невозможно. Классический пример — маньяк, напавший на эрмитажную "Данаю". Кроме ножа и кислоты, он имел при себе еще и взрывчатку. От подобных безумцев не спастись.
Однако музеи делают все, чтобы максимально уменьшить риск. В Эрмитаже усилена охрана, на входе поставлены металлоискатели. В амстердамском Риксмузеуме от металлоискателей отказались, но в штате музея теперь огромное количество охранников — они в каждом зале. Постоянно работают камеры слежения. Отдельной системы безопасности удостоился излюбленный объект покушений — "Ночной дозор". За картиной расположены специальные устройства, которые позволят в случае попадания на полотно кислоты немедленно облить его водой. Сотрудники музея посещают специальные занятия, где их учат приводить эту систему в действие.
А в Лувре решили наиболее ценные картины укрыть бронированным стеклом. А вот Стеделийк-музеум повел себя нетрадиционно: стекол на картинах нет и не будет. Ибо, считает администрация музея, это разрушает саму идею общедоступности произведений искусства. Единственный способ защиты, к которому прибегли в Стеделийк-музеуме,— это расширение штата охраны: "лучше пара лишних охранников в зале, чем музей, похожий на магазин с витринами".
Беду можно предотвратить, если усилить охрану, не упускать из виду возможность повторного нападения со стороны уже известных маньяков и внимательно следить за всеми подозрительными посетителями — озорниками-школьниками, пьяными, чересчур экзальтированными и просто сумасшедшими.
Не исключено, что в конце концов именно этим все и кончится. Музеи действительно превратятся в министерства чрезвычайных ситуаций. А потому остается только использовать каждый случай, чтобы посмотреть на мировую классику. Пока она существует. Пока она доступна.
КИРА ДОЛИНИНА
Покушения на произведения искусства подаются как сенсации; между тем это уже давно распространенное явление
Чем известнее картина, тем в большей она опасности
Директора пострадавших от маньяков музеев едины в том, что полностью защититься от вандалов невозможно
Подписи
"Стоящая Зора" Анри Матисса (1912) — одна из последних жертв
Даже после 12-летних трудов реставраторов "Даная" Рембрандта кажется лишь слабой копией с самой себя
Такой была "Даная" сразу же после нападения
У "Ночного дозора" Рембрандта Риксмузеум выставил свой дозор
Вот уже больше года реставраторы пытаются вывести едкую краску с полотна Казимира Малевича "Супрематизм (Белый крест на сером фоне)" (1921-1927). На это потрачено уже более 10 тыс. гульденов
Современное искусство всегда было на острие. Картину Ильи Репина "Иван Грозный и сын его Иван" (1885) порезали во время первого же показа