В истории кино можно пересчитать по пальцам планы, узнаваемые, как узнаются шедевры живописи, хрестоматийный пример — бойня на одесской лестнице в "Броненосце "Потемкин"". Луис Бунюэль оставил по меньшей мере два таких образа — женский глаз, рассеченный бритвой, в "Андалузском псе" (1928) и оргия нищих в "Виридиане". За парадным столом со скатертью, изгаженной вином и жиром, в господском доме пируют, блудят, дерутся, харкают слепой, прокаженный, хромой, шлюха, беременная нищенка и прочая жадная, злобная и подлая шваль, которую приютила поневоле отвергшая монашество Виридиана (Сильвия Пиналь) в поместье своего дяди дона Хайме (Фернандо Рэй) — идальго, романтика, насильника, самоубийцы. Кадр застывает, когда одна из девок "фотографирует" нищих, закинув юбки на голову, и оказывается, что его композиция — один к одному "Тайная вечеря" Леонардо. Бунюэля тут же отлучили от церкви, что озадачило старого анархиста. Причем отлучил его самый прогрессивный в истории папа — Иоанн XXIII. Зато анафема примирила с Бунюэлем республиканцев, товарищей по мексиканскому изгнанию, возмущенных его согласием снять фильм в фашистской Испании, где фильм, само собой, тотчас же запретили. Парафраз Леонардо — самое явное из "богохульств" фильма, как и выкидуха с рукоятью-распятием (Бунюэль божился: монахини обожают такие ножи), и горящий терновый венец, сожженный кухаркиной дочерью Ритой (Тереса Рабаль), раскровенившей палец о шип. По высшему счету Бунюэль не был ни богохульником, ни атеистом, как и у Виридианы не получилось стать ни святой, ни святошей: финал намекает, что ее ближайшее будущее — секс втроем с кузеном Хорхе (Франсиско Рабаль) и его любовницей, служанкой Рамоной (Маргарита Лосано). Виридиана, обыденно достающая из чемоданчика вериги,— то ли мазохистка, то ли святая (святых традиционно изображали с орудиями их мученичества), то ли и мазохистка, и святая одновременно. Бунюэль вырос в мощном поле образной, двусмысленно чувственной католической культуры и поверял лицемерие и благодать веры только образами. Лукавый трагик, ускользающий от любой прямолинейной интерпретации, он называл притчу о несостоявшейся святой комедией и рассказывал, что фильм родился из видения девушки, обряженной в подвенечное платье, которую опоил снотворным благородный и похотливый старик. Сомнений в чистоте девушки не должно было возникнуть, а кто может быть чище монахини? Образ становился все осязаемее. Естественно, что монахиня в миру опекает нищих, а нищие, дорвавшись до сладкой жизни, пускаются во все тяжкие, устраивают вечеринку-оргию — почему бы не вечерю. Скорее всего, Бунюэль мог бы так же спокойно и просто объяснить, почему кот ловит жирную крысу в тот момент, когда Хорхе соблазняет Рамону (Маргарита Лосано), нищий подпоясывается скакалкой Риты, на которой повесился Хайме, Рите снится черный бык, выходящий из шкафа, а сомнамбула Виридиана высыпает в постель дяди горсть пепла. Кстати, почему она сомнамбула, тоже было бы интересно узнать. Никто из режиссеров не умел так растолковать рождение образов, как Бунюэль. Впрочем, верить ему тем более нет никаких оснований: скорее всего, фильм старому сюрреалисту просто приснился. Ведь если бы его объяснения были истинными, а не вдохновенно сочиненными, то движущиеся тени на экране не производили бы такого магического впечатления, какое производит "Виридиана".
"Виридиана" (Viridiana, 1961)
Уильям Уэллман "Красавчик Жест"
Beau Gest, 1939
Фильм Уильяма Уэллмана — лучшая из четырех версий модного романа Персиваля Кристофера Рена, на редких фото выглядящего как голенище с усами. Стать "Красавчиком" мечтали Микки-Маус и песик Снупи — такая популярность объяснима лишь латентным мазохизмом публики, мечтающей попасть в Иностранный легион не ради славы, а ради побоев от изверга-сержанта Маркова (Брайан Донливи), типичного белобандита. Мастерство режиссера не искупает нелепость этой смеси "Лунного камня" и, ну, не знаю, "Штрафбата". У леди Брэндон украли сапфир "Голубая вода", и в ту же ночь ее приемные сыновья "Красавчик" Майкл (Гари Купер), Дилби (Роберт Престон) и Джон (Рэй Милланд), не сговариваясь, сбежали в легион, причем каждый оставил по записке с признанием в краже. Тайна разрешится торопливо, буквально на последней минуте фильма. Львиную же его долю занимает осада туарегами крепости: легионеры гибнут как мухи, но — по приказу впавшего в зверский экстаз Маркова — те, кто еще жив, расставляют их трупы у бойниц, дабы мятежники трепетали. Но и этот, почти кафкианский образ войны в контексте фильма пропадает втуне.
Алехандро Аменабар "Дипломная работа"
Tesis, 1996
Несмотря на свои 38 лет, Алехандро Аменабар может считаться современным классиком после того, как "Море внутри" (Mar adentro, 2004) завоевало "Оскара", Гран-при в Венеции, "Золотой глобус" и 14 национальных премий "Гойя". Он, вообще, баловень: дебют "Дипломная работа" взял семь премий "Гойя". Хотя по большому счету сам фильм — удачный диплом. Несвежую тему snuff-movies, порно с реальными пытками и убийствами, Аменабар решил очень дешево и вполне сердито. Коридоры Мадридского университета — лабиринт, где заплутала Анхела (Ана Торрент), в процессе изучения аудиовизуального насилия наткнувшаяся на кассету, на которой некто в маске истязает пропавшую без вести студентку. С испанской щедростью Аменабар предлагает этак три финала, и в каждом убийца погибает, и можно бы перевести дыхание, да вот только оказывается, что силы добра, как водится, опять не того грохнули. Заодно он доказал магию насилия: скромный и почти невинный постер фильма таил что-то этакое садистское, что весь Берлинский фестиваль валом валил на фильм неведомого испанца.
Лев Кулешов "Великий утешитель"
"Великий утешитель", 1934
Великий Лев Кулешов в 1920-х соединял, как властно требовали идеология и дух эпохи, американскую эффективность с большевистской убежденностью. В 1930-х формалистов прижали: фантазия на темы новелл О`Генри, по фильму — Билла Портера (Константин Хохлов), не очень изобретательна визуально. Лишь вставная новелла о чудесном освобождении взломщика Джимми Валлентайна (Иван Новосельцев) аранжирована а-ля мещанский китч с розочками и виньетками, но поздние эпигоны убьют свежесть приема. Зато оригинален сценарий Александра Курса, смесь грезы и прозы. Билл за решеткой сочиняет истории со счастливым концом о соузниках, продавщица Дульси (Александра Хохлова) верит в расписанные им чудеса, но жизнь делает ее убийцей. "Постмодернистской" структуре приходится притвориться пропагандой. Обаятельный Джимми — по жизни — политзаключенный, истязаемый тюремщиками. Обаятельный вымысел — по фильму — лекарство, негодное для угнетенных. О`Генри по большому счету тут ни при чем, а вот утешителя Курса в 1937 году расстреляют отнюдь не в США, а в Москве.
Альберто Сорди "Торговцы смертью"
Finche c'e Guerra c'e speranza, 1974
В оригинале фильм Альберто Сорди называется, как и положено комедии по-итальянски, многословно: "Пока есть война, есть надежда". Сорди (1920-2003) был лицом этой комедии, ее главным героем — "маленьким, маленьким буржуа", как назывался фильм (1977) Марио Моничелли с его участием. Маленьким, но смертельно опасным. Герой-торговец — как и положено итальянцу, только ради жены и деток — перешел с сантехники на танки, вооружая и африканских тиранов, и герилью, к которой угодил в плен. Фотографии детей, искалеченных его продукцией, его неприятно удивили, пресса ославила монстром, а семья лицемерно закатила истерику, словно и не знала о его промысле. Ознакомившись с содержанием, считайте, что видели фильм, точнее говоря, выслушали нотацию на тему аморальности оружейного бизнеса и буржуазии в целом, готовой, как учили классики марксизма, ради выгоды на любую пакость. Слава великого комика Сорди после просмотра как-то бледнеет: слишком уж перекошено его лицо от утрированной подлости и жалости к себе, такому маленькому.