 |
— Одним из пунктов вашей программы восстановления Чечни является создание правительства. Почему сейчас возникла такая необходимость?
— Я всегда говорил, что для полноценной работы необходимо правительство. В самих словах "администрация", "департаменты", "комитеты" есть какая-то ущербность. Чечня — такой же субъект России, как и все остальные. Почему здесь не может быть правительства? Сегодня самое время его создавать.
— Означает ли это, что в Чечне в ближайшее время начнется подготовка к выборам?
— В моем плане есть такой пункт — до декабря этого года создать нормативную базу для проведения выборов.
— Почему вы остановили ваш выбор на Ильясове?
— Он был с самого начала среди тех кандидатур, которые выдвигались на эту должность. Я проследил его работу и понял, что он будет наиболее полезным для республики. Чеченцу было бы трудно работать из-за родственных, тейповых связей, а Ильясов от этого свободен.
— Ранее появлялась информация о том, что эту должность получит Малик Сайдуллаев.
— Я ему ничего не предлагал. Если Малик хочет помочь Чечне, пусть приезжает. Сейчас не до обид. Все должны понять одно: указ о реформировании структуры власти в Чечне, подписанный президентом,— это переутверждение Кадырова. Выбор сделан. Я не временный человек, я здесь надолго.
— Назначение Ильясова связано с тем, что он вряд ли составит вам конкуренцию на будущих выборах?
— Может быть. Даже среди моих заместителей, которых я сам назначил, есть такие, кто уже сейчас видит себя президентом Чечни. Когда мысли человека заняты предвыборной компанией, от него отдачи меньше.
— Бислан Гантамиров останется вашим заместителем?
— Бислан будет работать, как работает. Он понял, что надо работать вместе, не противостоять друг другу.
— Президент принял решение о выводе войск из Чечни. Не рано ли? Ведь своей милиции в республике еще нет.
— Сегодня присутствие военных только раздражает людей. Хотя никто не говорит пока о полном выводе войск. В Чечне останутся внутренние войска. Параллельно мы будем создавать в республике МВД штатом в 5,8 тысячи человек. Это только на первом этапе. Со второго полугодия увеличим штат милиции примерно в три раза. Эта цифра вполне оправдана, ведь даже в Дагестане милиция составляет примерно 20 тысяч человек.
— О чем еще идет речь в вашей программе?
— В течение этого года надо вернуть всех беженцев. Но они вернутся только тогда, когда мы начнем восстанавливать жилье. Скоро у нас заработают железная дорога и аэропорт. Надо восстановить хотя бы часть заводов, чтобы людям было где работать. Это все будет зависеть от финансирования.
— А что с финансированием?
— В этом году Чечня должна получить около 16 млрд рублей, из них 1,08 млрд — на восстановление жилья. Это примерно 20% от необходимых средств. Но чтобы привести в порядок экономику, нельзя все время ждать, когда центр даст деньги. Поэтому после завершения формирования правительства я начну выезжать за рубеж, встречаться с инвесторами.
— Что вы можете предложить инвесторам?
— Я не могу предложить им золото или нефть — нефтяной комплекс разрушен, добыча мизерная. Но в исламском мире существует практика беспроцентных кредитов.
— Чем вы объясняете теракты в отношении ваших родственников?
— Бандиты чувствуют усиление власти, видят, что у меня все больше поддержки, поэтому запугивают тех, кто работает со мной. В последних их листовках говорилось: не уйдете с работы до 15 января — будете жестоко наказаны. Чувствуется рука Масхадова. Он просто терроризирует народ. Не понимает, что людям нужны хлеб, деньги, работа. Хотя свою семью он вывез.
— Вы не боитесь, что убийства имамов, старейшин настроят людей против вас?
— Не боюсь. Я не пришел сюда с танками и с автоматами. Я человек отсюда и так же страдаю от этого экстремизма. Я разговаривал с Квашниным, мы договорились выставить охрану по пять человек каждому имаму, каждому главе населенного пункта.
Это неправда, что меня не поддерживают. Любого лидера никогда не поддерживает 100%. Если мы реализуем нашу программу, люди будут смотреть на нас по-другому.