Когда полевые командиры входят в политику на правах главных действующих лиц, их политическая борьба неизбежно приобретает очертания вооруженного конфликта. Таджикистан в этом смысле — поучительный пример последствий независимости, завоеванной в бою.
Передел власти и собственности происходил практически во всех бывших советских республиках. В России этим занимались политики и банкиры — через чековую приватизацию и залоговые аукционы. В Таджикистане — полевые командиры посредством военных действий. Которые, в общем, не прекращались.
Полковнику что хочешь спишут
7 января командир бригады спецназа минобороны Таджикистана полковник Махмуд Худойбердыев вывел свою часть на город Турсунзаде, где вступил в бой с группировкой местного авторитета Кадыра Абдуллаева. К исходу третьего дня боев остатки разгромленного отряда Абдуллаева бежали в сопредельный Узбекистан. Следует заметить, что Абдуллаев до этого момента числился в сторонниках нынешней власти. Своему походу полковник Худойбердыев старался придать характер освободительного, ссылаясь на призыв народа Турсунзаде, который изнемог под тяжестью террора группировки Абдуллаева. Толчком же послужило нападение боевиков Кадыра на военнослужащих его бригады, в результате которого были убиты несколько худойбердыйцев и захвачено вооружение.
Поверженный Абдуллаев в ответ заявил, что полковнику нужен был лишь повод, чтобы установить контроль над городом, "где находится ряд стратегически важных предприятий", в том числе крупнейший в мире алюминиевый завод — одно из немногих приносящих доход предприятий Таджикистана.
После того как полковник, очистив город от группировки Абдуллаева, увел свои части, президент Эмомали Рахмонов, до этого безуспешно призывавший полковника вернуться в казармы, попытался сам получить "контрольный пакет акций" алюминиевого завода. И отдал приказ своей гвардии взять завод под охрану. Но на пути президентской гвардии встали местные жители, и гвардейцы главы государства вернулись ни с чем.
Полковник Махмуд Худойбердыев — один из героев гражданской войны 1992 года. Бывший офицер 201-й российской дивизии. Во время войны уничтожил собственный дом, окруженный врагами, где в этот момент находились его жена и четверо детей. Свой поступок он объяснил тем, что сил отбить домочадцев у него в тот момент не было и он решил таким образом избавить их от неизбежных в случае пленения пыток.
Нынешняя акция не первая военно-политическая инициатива полковника. Осенью 1995 года бригада Худойбердыева начала бои в Курган-Тюбе с соседней 11-й бригадой. Конфликт был исчерпан после того, как президент расформировал 11-ю бригаду. В начале 1996 года полковник Худойбердыев вновь вывел бригаду из казарм и двинул ее на столицу, потребовав сместить ряд высокопоставленных чиновников. Президент опять пошел ему навстречу и отправил в отставку нескольких из неугодных полковнику чиновников. Удовлетворенный полковник тут же бросил свою бригаду в бой против отрядов оппозиции.
Выборы в честном бою
Чтобы не запутаться в том, что происходит сейчас в Таджикистане, не следует воспринимать всерьез те вербальные ярлыки, которые навешивают на себя действующие в стране политические силы. Все предикаты типа "официальная власть", "оппозиция", "коммунисты", "демократы", "исламисты" и т. п. не более чем псевдонимы. Формирование политических сил в стране строится по элементарному феодально-региональному признаку: Ленинабад (наиболее развитый и густонаселенный север страны), Куляб (земледельческий юг), Каратегин (Предпамирье) и Бадахшан (редкозаселенный Памир). Столица — Душанбе, типичный советский новострой, — самостоятельной силой никогда не была. Но владеющий столицей олицетворяет власть.
В советскую пору Таджикистаном правил альянс ленинабадцев и кулябцев (последние были на вторых ролях). Но как только советско-партийная система зашаталась, в борьбу за власть вступили каратегинцы в союзе с памирцами. Чтобы чем-то отличаться от врага, оппозиционеры подняли альтернативные знамена — демократии и ислама. Вот, собственно и вся разница между властью и оппозицией. Но именно она привела в 1992 году к гражданской войне.
Опасливый Ленинабад, отделенный от остальной части страны высокогорным перевалом, непосредственно в войне не участвовал, предоставив это право младшему партнеру по коалиции — Кулябу. При поддержке России и Узбекистана отряды каратегинцев были разбиты и бежали в Афганистан, наименовав себя боевиками оппозиции. Отряды кулябцев, заняв Душанбе, получили право называться правительственной армией. А один из полевых командиров, бывший директор совхоза Эмомали Рахмонов, стал президентом.
Побежденные слились в единую "Объединенную таджикскую оппозицию" (ОТО) с единственной целью: объединенными силами вернуть утраченное. А победители принялись делить пирог власти. Кому-то, естественно, опять не досталось, и ряды оппозиции пополнились.
Первыми пострадавшими оказались старшие партнеры победителей — северяне-ленинабадцы. Оказавшись отстраненными от власти, они в итоге перешли в оппозицию режиму Душанбе, но уже внутреннюю. В прошлом году три бывших премьера Таджикистана (все выходцы из Ленинабада) создали блок "Национальное возрождение" и заявили о своем намерении участвовать в переговорах в качестве третьей силы.
Еще одной обделенной стороной в Таджикистане стало узбекское меньшинство. Узбекские отряды, воевавшие в гражданской войне на стороне нынешней власти, уступали и по численности, и по вооружению кулябским, а потому оказались вытесненными с военно-политической арены. Их отряды расформировывались, а лидеры отстранялись от власти. Последним ключевым плацдармом, контролировавшимся таджикскими узбеками, и был пограничный с Узбекистаном Турсунзаде, через который, кстати, проходят основные коммуникации республики. Кроме того, Турсунзаде находится достаточно близко к столице, и полевой командир, контролирующий его, имеет возможность оказывать силовое давление на власти.
Именно отсюда во время гражданской войны сторонники нынешней власти предприняли два набега на столицу, последний из которых стал удачным.
И тут "третья сила" — ленинабадцы и узбекское меньшинство — стала склоняться к союзу с оппозицией. А потому оппозиция на переговорах с властями потребовала не только равной доли для себя мест в Комиссии по национальному примирению (руководящем органе страны на переходный период), но и 20-процентной квоты для "третьей силы". На требования оппозиции полковник отреагировал по-солдатски незатейливо: на следующий же день выступил в "освободительный" поход на Турсунзаде, в результате которого "третья сила" лишилась источника доходов от контроля над алюминиевым заводом и удобного плацдарма для возможного наступления на столицу.
Конфликт в Турсунзаде завершился. Но исключать повторения подобных ситуаций до тех пор, пока реальная власть в стране принадлежит полевым командирам, нельзя. Более того, если процесс примирения все же получит развитие, то к правительственным полевым командирам прибавятся и их коллеги из оппозиции.
Практика показывает, что есть лишь два варианта развития подобной ситуации: "афганский" и "закавказский". Либо страна распадается на удельные княжества, лидеры которых ведут бесконечную междоусобную войну, как это происходит в Афганистане, либо власть, по суровым законам военного времени, расправляется со строптивыми героями войны. Так произошло в Азербайджане с мятежным ОПОНом и в Грузии с формированиями Джабы Иоселиани и Тенгиза Китовани. Причем грузинский и азербайджанский опыт, как ни печально, приходится считать положительным.
АЗЕР МУРСАЛИЕВ