В конце октября производитель спортивной одежды BoscoSport стал генеральным спонсором Олимпийских игр в Сочи 2014 года. Во сколько обошелся компании контракт, чем BoscoSport лучше Adidas, когда олимпийский проект начнет приносить прибыль и сколько его группа зарабатывает на торговле люксовыми марками, в интервью “Ъ” рассказывает основной акционер группы Bosco di Ciliegi МИХАИЛ КУСНИРОВИЧ.
— Сумму олимпийского контракта раскроете?
— Минимальный порог составляет $100 млн. Мы, естественно, должны были выдержать этот порог и его в чем-то превзойти. Это не такая уж магическая сумма, $100 млн, не надо зацикливаться. Ведь у нас не просто дал денежку — получил себе олимпийские кольца. Существует сложное комплексное решение — нужно одеть, выдать обувь…
— В какой пропорции вы оплачиваете контракт наличными и вещами?
— Тут еще сложнее. Одно дело — курточка продается в магазине и стоит, допустим, 100 руб. А мне она стоит 50 руб. Поэтому мы изначально по-джентльменски договорились, что курточки считаем не по 100 руб., а по 50. То есть, если посчитать, сколько бы я мог заработать через магазин, это тут же получается в два раза больше сумма, чем весь контракт. С учетом этих минимальных цен мы значительно превзойдем $100 млн. Кстати, могу сказать, что это максимальная сумма для такой категории в истории зимних Олимпийских игр. Предыдущий максимум — 90 млн канадских долларов в Ванкувере. А допустим, в Турине сумма была в три раза меньше.
Приблизительно на вещи придется две трети стоимости контракта. У нас зафиксирована очень сложная матрица по тому, как и кого нужно одеть: это 14 тыс. участников олимпийской эстафеты, 45 тыс. волонтеров, 4 тыс. сотрудников оргкомитета, 7 тыс. контрактников, обслуживающих Олимпиаду, 12 тыс. спортсменов—участников олимпийской, паралимпийской, юношеской сборных. Огромное количество вещей различного ассортимента: комплект для каждой категории состоит из минимально 16 до максимально 72 вещей. Итоговая сумма наших расходов на одежду будет зависеть от потребности оргкомитета. Допустим, на сегодняшний день потребность составляет 45 тыс. волонтеров. Их надо одеть: есть комплект для гор, для города, для аэропорта. Если на определенном этапе потребуется не 45 тыс. комплектов, а 55 тыс., то, соответственно, несколько уменьшится денежная составляющая и увеличится одежная. При этом мы что так, что эдак тратим деньги, а в случае предоставления одежды — еще и усилия. Мне иногда сотрудники говорят: а можно немножко доплатить и отказаться?
— Какие вы получаете права по контракту?
— Мы получаем статус, это очень важно. Статус генерального партнера Олимпийских игр-2014 в Сочи, статус генерального партнера Паралимпийских игр, статус генерального партнера Олимпийского комитета России, Паралимпийского комитета России. Мы получаем право использования зарегистрированных знаков на продукции, на собственных мероприятиях, на самих Играх, в рекламе.
— Когда вы сможете начать их использовать?
— Уже используем. Контракт был подписан 28 октября, товары из зимней коллекции BoscoSport с олимпийской символикой уже начали продавать с 1 ноября.
— Инвестиции большие, а какие будут дивиденды?
— До дивидендов пока далеко. Имеется в виду — материальных. Моральные, безусловно, существуют. В чем главная прелесть нынешнего контракта? В его долгосрочности. Все предыдущие наши контракты были рассчитаны на два года. Было четыре контракта на спонсорство российской олимпийской сборной: Солт-Лейк-Сити — 2002 год, Афины — 2004 год, Турин — 2006 год, Пекин — 2008 год. То есть построить стратегическую линию было достаточно проблематично…
— Стоимость последнего соглашения с Олимпийским комитетом России вы называли в размере $18,5 млн. Сейчас цена вопроса намного выше…
— Посчитаем: с 2010 года по 2016-й — это семь полных лет. $18,5 млн за два года, или $100 млн с хвостиком за семь. Я, думая о перспективе, выбираю, безусловно, второе. Основной упор приходится на предолимпийский период, естественно. Будут сделаны основные инвестиции, после Сочи-2014 останется только экипировка российской сборной в Рио-де-Жанейро в 2016 году.
— Почему так долго шли переговоры с оргкомитетом?
— Потому что до нас никто не отточил процесс заключения лицензионного договора (отчисления в виде роялти оргкомитету за продажу каждой единицы лицензионного товара не входят в сумму спонсорского контракта). Одно дело — на бланке, на визитной карточке, даже на рекламном баннере разместить логотип Сочи, а другое дело — эксклюзивно начать реализацию товара по лицензионной программе. Простой пример. Казалось бы, мы понимаем, что в нашу категорию должно входить такое понятие, как свитера, правда? Но оказывается, что у Международного олимпийского комитета есть договор, скажем, с норвежской компанией, которая уже сто лет выпускает свитера с норвежским узором. И дальше либо мы отказываемся иметь с оргкомитетом дело, либо договариваемся как-то. Это заняло большое количество времени. И наш договор исключительный, он с правом сублицензии.
— Как вы будете использовать сублицензию?
— Для начала мы такую возможность в контракте сформулировали и считаем, что, безусловно, это придает ценность нашему контракту. В чем-то мы можем не быть экспертами, например, не делаем специальные костюмы для конькобежцев. Мы можем сделать дизайн, но брать ответственность за секунды или тысячные доли секунды, на которые эти костюмы повлияют, мы не станем. Поэтому с нашим дизайном, с нашими деньгами мы можем пойти к голландскому производителю и разместить заказ на конькобежные костюмы. И, конечно, в этом случае мы будем использовать сублицензию.
— Все эти моменты обсуждались и с Adidas или только с вами?
— Мы знали, что мы не единственные, это нормально, и мы не столько соревновались с кем-то, сколько соревновались с абсолютными показателями. Для нас гордость не в том, что мы победили кого-то, а в том, что мы продолжаем быть вовлеченными в олимпийское движение, продолжаем иметь эту сопричастность.
— Почему именно вас предпочли? Что было главным критерием — бюджет?
— Деньги — необходимое условие, но недостаточное. Простой пример. На всех Олимпиадах есть формы спортивные и парадные. Несмотря ни на что, мои амбиции позволяют сказать, что опыт парадной экипировки у нас сильно больше, чем у такой уважаемой компании, как Adidas. Мы брюки с пиджаками и юбки c блузами делаем лучше. Там тысячи спортсменов, которые должны выглядеть ярко и красиво, у всех нестандартные фигуры, всем надо угодить. Ну вот когда на пьедестале вот так (показывает фотографию спортсмена в форме BoscoSport), тогда заметно и красиво, исключительно, индивидуально, патриотично. А когда все в одинаковых костюмах в полоску, меняется только цвет. Причем скорее лица, чем костюма…
Когда Россия еще не была избрана столицей зимних Игр, только подала заявку, мы вошли в пул сподвижников заявочного комитета. Везде: и в Турине, и Гватемале — мы были рядом. И это несомненное конкурентное преимущество по сравнению со всеми признанными мировыми чисто спортивными брендами.
— Значит, предпочтение заранее было отдано российской компании? Или все-таки тендер был? В какие сроки он проходил?
— Конечно, тендер был, и серьезный. Мы в строго отведенные сроки подавали заявки. Было два тура. Была коммерческая интрига.
— Вы соревновались только с Adidas?
— Я думаю, это не так. Потому что на начальном этапе было как минимум четыре заявки.
— Две другие — от российского "Спортмастера" и китайской Li Ning?
— Лучше, если вы сделаете свои предположения без меня. Есть договор о конфиденциальности.
— Где расположены производственные мощности BoscoSport?
— Италия, Португалия, Китай, Индия, Пакистан, Турция, Молдавия и Россия. Сейчас наш производственный цикл будет претерпевать большущие изменения, и наши инвестиции будут направлены в эту сторону. На сегодняшний день BoscoSport поднимает довольно высокую ценовую планку (стоимость футболки в фирменном магазине — 4,95 тыс. руб., спортивного костюма — 11,5 тыс., пуховика — 36 тыс. руб.— "Ъ"), так как используется много вышивок, аппликаций, специальной фурнитуры. Вместе с тем наш лицензионный продукт именно под брендом "Сочи-2014" должен быть доступен максимальному количеству людей, чтобы жители в любом месте нашей большой страны могли тоже почувствовать эту сопричастность за разумные деньги. Поэтому мы пойдем в более доступную нишу. Это будет такой BoscoSport—Сочи-2014.
— Насколько эта одежда будет дешевле?
— Мы планируем, в 1,5–2 раза как минимум.
— Продаваться будет исключительно в магазинах BoscoSport?
— Это будет новая большая сеть и собственных, и франчайзинговых точек продаж. В течение ближайшего времени мы выработаем все условия, чтобы в 2010-м уже предлагать лицензионный продукт.
— Как она будет называться?
— Ну слова Bosco и "Сочи-2014" там точно будут присутствовать.
— Насколько эти магазины будут отличаться от фирменных точек BoscoSport?
— Есть разные форматы BoscoSport. Например, в ГУМе еще с 2005 года у нас работает два очень успешных магазина — на первой и третьей линиях по 150–200 кв. м каждый. Вместо них мы в декабре откроем один — очень большой, почти 600 кв. м, трехэтажный магазин с огромными внешними витринами. И это будет, конечно, концептуальный магазин. В то же самое время, в октябре, мы открыли два корнера по 50 кв. м каждый в аэропорту Внуково. И тоже хорошо работают.
— Вы будете курировать всю торговлю в Олимпийской деревне?
— Да, мы планируем организовывать так называемый проект "Олимпийский магазин". Он будет не только в деревне. И в аэропорту, и в центре магазинов может быть столько, сколько примет рынок. Ритейл все-таки это наша епархия. Это будет отдельный формат — "олимпийский магазин", где продаются, конечно, и одежда, и аксессуары, и обувь, а также огромное количество сувенирной продукции. За возможность организации такой торговли мы будем платить роялти оргкомитету.
— Вы же видели олимпийские магазины в других городах, сколько их обычно требуется?
— Видел. И в каждом городе по-разному. Нигде, кроме Пекина, на меня не произвели впечатления олимпийские магазины. В Солт-Лейк-Сити формат олимпийского магазина вовсе провалился, но там был огромный успех по продаже канадской униформы фирмы Roots`t. Кстати, в чем-то это дало толчок нашим амбициям. В Афинах до сих пор продают всю эту олимпийскую символику, бедолаги. В Турине было и плохо, и скучно, и мало. Там гораздо большей популярностью пользовался уже наш магазин BoscoSport с олимпийскими одеждами российской сборной.
— Расходы на эти магазины не заложены в олимпийский контракт. Вы их примерно посчитали?
— Мы считаем, что это будут не только расходы, но и доходы. Например, талантливые и предприимчивые люди выпускают часы Omega с 1848 года. А с 1932 года они спонсируют Олимпиаду и становятся официальным таймкипером, благодаря чему узнавание марки повышается в разы, и сейчас ее оборот превосходит $1 млрд в год...
— Хорошо, какой оборот сейчас у BoscoSport?
— Ну меньше пока, чем у Omega. Но мы же существуем с 1991 года, BoscoSport — с 2002-го, а они — с 1848-го.
— Раньше вы говорили, что в 2008 году надеетесь на $50 млн.
— Мы не подвели.
— А в 2009-м?
— К сожалению, этот год прошел для всех нас без большого роста. Но что приятно — те $50 млн превратились в нынешние $50 млн с небольшим плюсом. В 2008-м мы выросли на 7%. Но у нас появилась задача отстроить наши внутренние действия. Мы отточили концепции розничной торговой точки, производственные вопросы, сделали полный бренд-бук по торговому оборудованию, создали учебный центр и вот теперь готовы к следующему шагу.
— То есть в 2010 году будет рост?
— Да. А в 2014 году оборот должен вырасти в четыре раза.
— Вы будете брать кредиты на Олимпиаду?
— Нет. Спонсорство надо осуществлять на заработанные деньги. Вот если будем вкладываться в производство, приобретать недвижимость, открывать сотни магазинов, нам, естественно, могут потребоваться заемные средства.
— Тогда получается, что вся прибыль BoscoSport, если не всей группы, будет реинвестироваться в олимпийский проект, на который нужно более $10 млн ежегодно. Рентабельность позволяет?
— Неужели вы думаете, что мы все это время могли жить и развиваться на $10 млн в год? Их (миллионов.— "Ъ"), слава богу, чуть больше. Наш плановый показатель EBITDA по проекту BoscoSport основан на рентабельности 18–20%.
— Если прибыли BoscoSport окажется недостаточно, будете использовать прибыль всей группы?
— Мы будем стараться, чтобы стало достаточно. На этом этапе, на start-up, вместо того чтобы положить денежку в карман, мы готовы положить ее в развитие BoscoSport. Это факт. А на этапе 2013–2014 годов мы надеемся на самоокупаемый проект.
— Даже в отрыве от спонсорского контракта у Bosco были планы инвестировать в Сочи. Вы собирались открывать там люксовые магазины, речь шла о реконструкции территории морского вокзала. Все это в силе?
— Эти планы не испарились. Волею случая оказалось, что мы стали со своим проектом, про который думали, что он большой (Bosco участвует в реконструкции здания морского порта, в результате которой на площади 2,8 тыс. кв. м будут открыты магазины Articoli, Etro, Emporio Armani, Zegna, MaxMara, La Perla, Omega, Swatch и др.— "Ъ"), частью еще большего проекта. Вокруг будет реальное строительство порта, поэтому наш проект становится в контексте еще большего проекта. Наша особенность в том, что luxury мы понимаем как свободу выбора. И предоставить этот выбор — вот наша социальная ответственность. Поэтому ценовой порог — это не то, что определяет luxury. "Дорого" не значит "круто", это просто "дорого" и все. "Круто" — это когда интересно, хорошо, многообразно, качественно и надолго и когда это все вместе, это мы и пытаемся сделать.
— И как успехи в том, что вы пытаетесь сделать, судя по 2009 году?
— 2009 год непростой, прямо скажем. Но мы в Екатеринбурге открываем, пожалуйста, и Etro, и Armani (Collezioni.— "Ъ"), и Hugo Boss, и BoscoSport. А рядом, кстати, в сотрудничестве со Swatch Group, нами открываются и Breguet, и Omega, и Blancpain. Это все будет в самом центре Екатеринбурга, в замечательном месте. Мы нашли правильных партнеров по недвижимости (торгцентр "Европа", в котором Bosco открывает свои бутики, принадлежит "Ренова-СтройГруп"), как нам кажется, и открываем торговлю в знаковом для Екатеринбурга месте, на главной площади. Хотя казалось, поезд ушел, казалось, что в Екатеринбурге все марки есть (в 2009 году в городе, например, открылись первые региональные магазины Louis Vuitton и Chanel.— "Ъ"). И замечательно, что они есть, замечательно, что город подготовлен. Но это не значит, что мы не сможем найти своего ключа к такому важному центру. Что касается Сочи, людям в Сочи в принципе небезразлично, что там будет Олимпиада, там есть сопричастность, есть востребованность, потому, вероятнее всего, в 2010 году, даже не дожидаясь этого большого проекта, мы точно откроем BoscoSport в Сочи.
— Сколько таких магазинов думаете открыть к Олимпиаде? Наверняка больше одного?
— В Сочи? Наверняка больше. Нет никакой каннибализации рынка. Мы открываем вторые магазины в каждом из аэропортов, в Домодедово, во Внуково, бах — растут продажи, открываем большой магазин на Новинском бульваре, на месте Reebok — отличные продажи, открываем второй магазин в Питере — удваиваются продажи. То есть, конечно, рынок еще не насыщен.
— Но прибыльным станет только к Олимпиаде?
— Если бы не вот эта инвестиция (спонсорский контракт.— "Ъ"), то, конечно, он прибыльный уже сейчас.
— Сколько приходится в продажах и прибыли всей группы Bosco на BoscoSport?
— Вы же сами все посчитали.
— Вы подтвердили только свои собственные оценки оборота BoscoSport в 2008 году, оборот всей группы никогда не раскрывался. Журнал Forbes оценивает его в 12,7 млрд руб. в 2008 году, это около $440 млн. Согласны с такой оценкой?
— Их ошибка в пределах перехода евро в доллар.
— То есть €440 млн?
— Если говорить по 2008 году, то да, но сегодня это (отношение евро к доллару.— "Ъ") несколько иное.
— По экспертным оценкам, группа Bosco занимает второе место на рынке товаров класса люкс, можете назвать вашу оценку собственной доли рынка?
— Я не очень люблю применять ярлыки. Особенно так называемый luxury. Мы занимаемся предложением товаров народного потребления и услуг. Сегменты разные. Некоторые к люксу относят четыре-пять марок ювелирных изделий, одежды и чего-то еще и, например, совсем не относят парфюмерию. А для меня селективная парфюмерия, безусловно, через сервис, через подачу — это есть компонент высшей гаммы. Есть еще дорогостоящие книги, машины… Очень сложно договориться в терминах. Я не могу дать оценку рынка автомобилей, потому что мы не продаем Lamborghini. А благодаря нашим добрососедским связям даже теперь и не покупаем (смеется) (до марта 2010 года эксклюзивным продавцом Lamborghini в России выступает группа Mercury.— "Ъ"). Шутка. Но мы покупаем Audi, и это тоже luxe. Есть заметные игроки на рынке — Mercury, "ДжамильКо", группа Bosco di Ciliegi. Видимо, в какой-то части есть группа "Крокус", есть группа "Подиум". Я думаю, что мы на этом рынке контролируем пятую часть.
— От какого объема?
— Евро, доллары, рубли?
— Давайте евро.
— Продаем или покупаем?
— Розничные цены.
— €2,5–3 млрд.
— Cколько это от всего рынка одежды и аксессуаров?
— Совершено непонятно, потому что те суммы, которые называются по поводу Черкизовского рынка,— либо это просто ошибки с нулями, либо просто бред, либо мы не туда инвестировали (смеется).
— Рентабельность по EBITDA на торговле одеждой престижных марок сравнима с показателем BoscoSport, тоже на уровне 20%?
— Ниже. Но ненамного. Для нас минимальный приемлемый показатель — 12–15%, успешным считается проект "15 плюс".
— Какие ваши прогнозы относительно итогов 2009 года по рынку в целом или только по группе Bosco? Владельцы других компаний, работающих с премиальными товарами, говорили, что за счет оживления, которое наблюдается в последние месяцы, надеются выйти в ноль по сравнению с 2008-м. Это реально?
— Слишком хорош был 2008 год вначале…
— Какие были темпы? Насколько, вы думали, вырастет оборот, если бы не последние месяцы кризиса?
— На самом деле все это случилось, потому что все компании закладывали рост плюс 30–40%, черт-те что. Слава богу, мы думали плюс 15.
— И не удалось?
— Не удалось. Мы закончили год с 3-процентным ростом. Если говорить о 2009-м, мы действительно почувствовали оживление начиная с сентября. Но не могу дать оценку по году. Дело в том, что декабрь 2008-го был тоже у нас очень хороший. Был плохой октябрь, ноябрь. А в декабре снова стали тратить. То ли как оголтелые все тратили, то ли все думали, что сейчас все рубли сгорят вообще в ничто, поэтому нечего об этом сейчас задумываться: через три месяца все будет итак понятно. Никто уже дополнительного товара не накупит. Уже что есть, то есть.
— Как вы отнеслись к тому, что крупнейший игрок на рынке Mercury начал слишком ранние сейлы? Компании поменьше говорят, что это просто подкосило их экономику, так как они вынуждены были последовать за крупными. Получается, каких-то согласованных правил игры нет?
— Неловко обсуждать политику друзей-конкурентов. Могу про себя. Я не люблю суетиться. Что мы сделали верно — мы не суетились. И это дало свои результаты. Слава богу, были приняты меры по интенсификации внутреннего труда. Кризис встряхнул людей, и я этому рад. А что жаловаться на чужие ранние скидки… У людей сдали нервы.
— Говорят, что таким образом просто корректировались изначально завышенные цены, которые перед сезоном были зафиксированы исходя из курса евро в районе 50 руб.
— Возможно, это действительно так. А у нас как был один евро — 39 руб., так и остался. И все мне говорили: "Ну-ка давай поднимать курс". Я отвечал: "Пусть мы меньше заработаем, но мы точно меньше потеряем". Потому что в нашем деле очень рискованно суетиться перед клиентом. Это плохо.
— С нынешними коллекциями такого уже не случится? В ноябре не стоит ждать скидок?
— Не дождетесь. Мы и весной держались до 22 мая, когда дали 20%, хотя и раньше такого не делали. Не знаю, как у остальных, у нас до декабря скидок не будет.
— Эксперты, например, говорят, что теперь сократится и глубина закупки, то есть вещи будут закупаться в меньших вариантах по цвету и размеру, да и сами коллекции изменятся — будет больше базовых вещей, которые уж точно найдут покупателя и не долежат до скидок.
— Чудесные люди эти эксперты, они все знают. У нас закупки практически не сократились. Но дело в том, что, к сожалению, сами модельеры на определенном этапе почему-то подверглись ажиотажу изменения моральных приоритетов общества. Они почему-то подумали, что надо быть посерее. Это неверно. Не надо уж так.
— Как же так! Даже российские чиновники, говорят, теперь предпочитают упаковывать покупки в белые пластиковые пакеты вместо фирменных, чтобы не афишировать, какими марками они пополняют свой гардероб!
— Ранимые люди. Они раньше, наверное, наоборот, просили пакеты побольше, позолотее. Раньше, для того чтобы вас порадовать, можно было дать карточку со скидкой и все. И вы пойдете в магазин. А сейчас для того, чтобы порадовать клиента, я считаю, надо ему уделить честное внимание.
— Количественное развитие этого рынка синоним регионального? В Москве, наверное, уже не осталось ни свободных марок, ни площадей под них?
— Существует внутренняя политика марок. Есть миграция, что-то поменялось, что-то было так, а стало этак. Всю жизнь, например, Breguet продавался во всех магазинах наших товарищей (Mercury.— "Ъ"). На том или ином этапе было принято другое решение, и они открываются с нами (московские магазины Swatch, Breguet и Omega управляются напрямую Swatch Group, детали "сотрудничества" со Swatch при открытии бутиков в Сочи и Екатеринбурге в Bosco не раскрывают.— "Ъ"). Тот же Армани в 2002 году открылся вместе с Mercury, а год назад с нами.
— Как происходил процесс выбора партнера по марке Emporio Armani? Достаточно странно, что две линии одного модельера представляют две разные компании. Правда ли, что определяющим параметром для итальянцев стало наличие у вас практически готового к открытию магазина в ГУМе? Или вы сами постоянно напоминали о себе еще с 2002 года, когда Bosco не удалось получить франшизу на линию Giorgio Armani?
— Bosco уже давно никому ничего не напоминал и тем более не просил. Это правда. Я не кокетничаю. Мы находимся на рынке. Наши шаги, мне кажется, очевидны. Профессиональные люди довольно часто приезжают сюда. И они смотрят, что происходит, кто куда движется. И на каком-то этапе некоторые решают поменять ранее имевшуюся ситуацию тем или иным способом. Или диверсифицировать свои усилия. Ничего драматического я здесь не вижу.
— Какая марка самая успешная с коммерческой точки зрения для группы Bosco?
— BoscoSport. При всем уважении к Армани $50 млн они пока нам не приносят.
— А MaxMara?
— Очень успешная марка. Очень многому можно у нее учиться, Max Mara Fashion Group объединяет 18 марок. Мы сейчас заняты четырьмя наиболее высокими (MaxMara, SportMax, Marina Rinaldi, Max & Co.— "Ъ"). И это для нас один из стратегических партнеров. И мы продолжаем это развитие.
— То есть по вкладу в оборот для вас это самый важный партнер?
— Не могу сказать, что для нас кто-то самый важный. Но у нас больше всего магазинов Max Mara Fashion Group, это правда. Их уже больше 20, и будут, надеюсь, еще.
-— Ходили слухи о возможном закрытии бутиков Jil Sander и Costume National. Это правда?
-— Это полунеправда. Jil Sander очень тенденциобразный бренд, очень мощный продукт. И, конечно, он не закрывается, а открывается (в 2010 году будет еще один магазин в ТД "Весна"). Что касается Costume National, действительно, год назад мы открыли монобрендовый магазин в "Петровском пассаже". Как вы, возможно, знаете, большая часть коллекции марки производилась такой группой, как Ittiere (подала на банкротство.— "Ъ"), которая претерпела большие изменения негативного характера, что отразилось и на качестве коллекции, и на поставках. Поэтому в таких непростых условиях еще нести и этот крест на себе, не факт, что необходимо. Поэтому мы будем продолжать сотрудничество с Costume National, но только по первой линии и в другом формате — в мультибрендовом магазине. Просто если монобрендовый магазин не выходит на "15 плюс" (рентабельности по EBITDA.— "Ъ"), то нет у меня возможности объяснять даже себе, зачем мы это делаем. И поэтому на этом месте в "Петровском пассаже" уже в 2010 году мы открываем замечательный мужской бренд Corneliani.
— С этого года в России снова представлена марка Fendi, которая в России работает через не столь известную Daniel Fashion Group (бутики Daniel, "Модная точка"). Вам это было не интересно?
— Есть коммерческие условия. На определенных условиях нам может быть интересно, а на тех, на которых они пытались всем предлагаться, нет.
— Какие же были условия?
— Кабальные условия, не позволяющие иметь не то чтобы 15 плюс, а заранее обрекающие на минус 15. Поэтому если кому-то это кажется выгодным, я снимаю шляпу.
— По опыту Bosco, когда открываемые группой магазины должны выйти на безубыточность?
— Четыре—шесть сезонов.
— Что если не все операторы смогут позволить себе работать в минус в течение двух-трех лет и уйдут с рынка? Для крупных компаний открываются возможности еще больше консолидировать рынок.
— Укрупнение отрасли — это не плюс, я всегда был против критериев успешности по так называемому market share. В погоне за долей рынка можно набрать до кучи столько всего неподъемного, невыгодного, только чтобы вот не досталось соседу, что это может подкосить и то успешное, что есть.
— А такого не было?
— Я не могу сказать, что с нашей стороны мы ввязывались в борьбу за марки. Как только начинался ее розыгрыш туда-сюда, мы просто не участвовали.
— Так вы же говорите, что боролись за открытие Giorgio Armani в 2002 году?
— Вы меня спросили, хотели ли мы в 2002 году открыть их магазин. Да, хотели. Но как только выбрали не нас, мы не участвовали в дальнейшей борьбе. И не то чтобы мы проиграли Mercury. Мы с Армани не договорились. В точности так же сейчас, могу свежий пример привести, мы не договорились с Brioni в Петербурге. Там нет никакого Mercury, но я сказал "нет". На тех неуважительных условиях, на каких они предполагали сотрудничество, мы не можем себе это позволить.
— Раскройте структуру группы Bosco.
— Есть ЗАО "Группа компаний 'Московский международный дом Восток-Запад (торговая марка Bosco di Ciliegi)'", холдинговая компания, которая владеет активами всех операционных компаний. А операционными компаниями являются магазины Bosco, салоны Bosco, Bosco-клиника (кстати, в клинике группа имеет 50%, а остальные 50% — это мой друг, партнер, главный врач доктор Владимир Никитин), "Ресторация Bosco", "Спорттовары Bosco", "Bosco-Нева", "Bosco-Волга", "Bosco-Урал" и т. д. Я председатель совета директоров ЗАО.
— В ЗАО есть другие акционеры?
— Как вы думаете, я столько времени пропагандирую семейные ценности, а вот в плане владения я индивидуалист? Просто у меня мажоритарная ответственность в том бизнесе, на котором сконцентрирован я, у моих партнеров — в бизнесах, на развитии которых сконцентрированы они.
— Выделен ли в группе девелоперский бизнес?
— Да, но это не столько девелопмент, сколько просто объекты под собственную торговлю, которые мы выкупили, и теперь помещения под отдельными магазинами — на нашем балансе.
— Bosco вела переговоры о том, чтобы взять в управление "Смоленский пассаж"? По этому или по другим объектам ведете переговоры?
— Эти переговоры мы вели, ведем и будем вести (смеется). По остальным — сдерживаюсь, чтобы не сказать "к сожалению, ведем". Невежливо же сказать: "Пожалуйста, зайдите завтра". Биться мы точно ни за что не будем. А зачем? По большому счету ни один владелец недвижимости не будет тебе создавать условия, чтобы ты зарабатывал, а он нет. Поэтому работать только на чужого дядю не очень хочется. И главное, нет таких возможностей: 24 часа в сутках, не больше. У нас огромный проект BoscoSport. Надо расставлять приоритеты.
— В покупке верхних этажей ЦУМа, которые выставило на продажу столичное правительство, вы, скорее всего, не заинтересованы (основной владелец ЦУМа — Mercury)?
— На моем месте уж точно неэтично обсуждать порядки в чужом доме. Я могу сказать, что в ГУМе, например, "ДжамильКо" или LV как арендатор чувствуют себя комфортно. Я считаю, что покупателем верхних этажей ЦУМа логично себе представить сам ЦУМ. Но если нет такого положительного настроя у самого ЦУМа, то сложно быть святее папы римского и что-то пытаться урвать у соседа.
— Как вы считаете, для иностранных операторов формата "универмаг класса люкс" вроде Harvey Nichols, Saks 5th Avenue еще возможно прийти в Россию?
— Я изначально не очень понимал их позицию. Когда-то я вам рассказывал, что наш прорывной проект Articoli, сделанный в 1998–1999 годах, мы сделали вот здесь, на Красной площади, на месте Galeries Lafayette. Galeries Lafayette — мощнейший универмаг, но стало трудновато, и ребята тут же ушли с чужой территории. Хотя тогда была возможность вырасти. Для меня либо это пример Stockmann, успешный, либо если это luxury department store, то никаких конкурентных преимуществ у них нет. Потому что они должны рискнуть сами и здесь быть собственниками. Продать фрайчайзинг им сюда никому не удастся. Их политика такая: получить 8% с оборота, и дела нет. А зачем? Вот этот Harvey Nichols ну ничем не легче произносить, чем Bosco di Ciliegi. Точно так же нельзя выговорить. Если уже мы столько намучились с Bosco di Ciliegi, ну что мы теперь будем так быстро свое имя забывать взамен чужого…
— Те же Harvey Nichols говорят, что их преимущество — это новые технологии в закупках, мерчандайзинге, приводят в пример тот же ГУМ и тот же ЦУМ, говорят, что могли бы лучше все организовать, предоставить экспертизу…
— Какую экспертизу? Это вот примерно как если бы я сейчас приехал в какую-нибудь Гану или Лондон и провел там «экспертизу», и научил местных парней вести дело. Я считаю, что надо все же доказывать свои слова делом. Поэтому чего говорить, пусть делают. Кто им мешает?
— Какой пакет ГУМа сейчас принадлежит Bosco?
— Не комментирую. Если говорить о ГУМе, то у нас будет еще много удивительных и интересных дел, и развитие ни в коем случае не остановится. Будет большущее пространство детского этажа, и будет непременно наш свадебный салон с ЗАГСом, и будет непременно ателье индивидуального обслуживания…
— У вас уже есть два продуктовых магазина. Сделать полноценную розничную сеть не планировали?
— Для клиентов Bosco пока хватает этих двух гастрономов. Вот тоже, кстати, непростая была ситуация в ТЦ "Весна" на Новом Арбате: "Глобус Гурмэ" съехал. Очень неожиданно. И мы были вынуждены быстро принимать позитивное решение, и вот мы открыли в сложном 2009 году собственный гастроном "Весна", и он работает в два раза лучше прежнего! Но как самостоятельный сетевой проект гастрономический бизнес требует больших вложений, сложной логистики и всего остального, это тот вызов, который будет нарушать интересы как минимум проекта BoscoSport. Это отвлечение ресурсов. И я считаю, что это негуманно, одно делать в ущерб другого.
— Какова тогда судьба других проектов, которые вы финансируете: бизнес-школы "Сколково", фестиваля "Черешневый лес", фонда развития ГМИИ имени Пушкина? В какую сумму эти мероприятия обходятся Bosco? Или это тоже теперь "отвлечение ресурсов"?
— Вот уж нет… Это, безусловно, в плюс BoscoSport. Это те проекты, за которые может и должно быть гордо, если сделать их хорошо, по-настоящему. Совокупно в "Сколково" мы вложили $7 млн, фестиваль "Черешневый лес" ежегодно обходится до $2 млн, что касается фонда развития ГМИИ имени Пушкина, это не только деньги, но и огромное количество времени и усилий. Но это совсем не отвлечение ресурсов, а их приумножение, так как все эти проекты составляют единое пространство Bosco di Ciliegi и дают в итоге синергетический эффект.