Генпрокуратура России продолжает расследовать беспрецедентное уголовное дело, по которому несколько сотрудников УВД Приморского края и городской прокуратуры Владивостока обвиняются в фабрикации дела о взяточничестве бывшего мэра города Виктора Черепкова. По данным следствия, на финансирование оперативных разработок, предшествовавших уголовному преследованию мэра, оперативники списали 80% средств, выделенных УВД края на борьбу с оргпреступностью. Несколько свидетелей и понятых (родственники оперативников, принимавших участие в фальсификации) в награду за помощь в деле мэра получили по иномарке. Разработки были санкционированы руководством МВД России, а курировал их бывший первый замминистра внутренних дел, начальник Главного управления по организованной преступности Михаил Егоров.
Милиции дали повод журналисты
Мэра Владивостока начали "разрабатывать" после публикации в конце 1993 года местной газетой "Владивосток" заметки о том, что Виктор Черепков под видом матроса ходил на судне в Японию, откуда привез и продал девять автомобилей. Прочитав об этом, сотрудники УВД Приморского края решили, что у них достаточно оснований для заведения на мэра "дела оперативного учета". Начальник УВД Приморского края Владимир Ипатов попросил разрешения у высших лиц МВД России на начало разработок. Руководители министерства "выписали соответствующее задание", которое было завизировано Генпрокуратурой. По другой версии, санкционировало разработки мэра самолично руководство краевого УВД после согласования этого вопроса с главой администрации Приморского края Евгением Наздратенко. Контролировал проведение оперразработок и приезжал для этого во Владивосток бывший первый замминистра внутренних дел России Егоров.
Оперативное дело назвали "Вирус". Согласно данным Генпрокуратуры, разработкой его этапов занимался начальник управления по борьбе с оргпреступностью УВД Приморского края генерал Александр Бондаренко. Первым делом было решено внедрить в окружение Черепкова агента. Им должен был стать человек, которого бы в городе никто не знал. Выбор пал на заместителя начальника Чкаловского отделения милиции Спасского РОВД 37-летнего капитана милиции Валерия Бугрова. Когда-то он вместе со старшим оперуполномоченным УВД края Владимиром Дудиным участвовал в подобной операции, которая называлась "Лес", и хорошо себя зарекомендовал.
В декабре 1993 года капитан милиции Бугров прибыл во Владивосток по приказу Ипатова. Его напарник по "старому делу" Дудин предложил ему поучаствовать в новой операции, объяснив при этом, что УВД намерено "поставить разведработу в крае на качественно новый уровень". Бугров принял предложение, поскольку уже давно не мог "реализовать свой талант оперативника" и был уверен, что для разработки Черепкова были веские основания — слухи о том, что мэр все может сделать за взятки, дошли до того местечка, где жил Бугров (это в 700 километрах от Владивостока). Помимо этого, оперативник слышал, что мэр якобы знаком со всеми криминальными авторитетами города, и деньги бандитов сыграли не последнюю роль в его победе на выборах.
Дудин сказал Бугрову, что контактировать тот будет только с ним. Агенту сделали фальшивый паспорт на фамилию Волкова и придумали легенду, согласно которой он был воином-"афганцем" и крупным бизнесменом из Москвы; во Владивосток он приехал, чтобы создать филиал московской ассоциации воинов-"афганцев" "Вихрь". Он должен был, добившись приема у мэра, всучить ему взятку за помощь в его организации.
Фальшивый афганец
Перед своим внедрением в окружение мэра агент Бугров дважды перечитал закон "Об оперативно-розыскной деятельности". (Однако это ему не помогло. Закон не предусматривает участия милиционеров в преступлениях — в частности, в качестве взяткодателей.)
Операция началась в декабре 1993 года. Агент под видом бизнесмена Волкова пришел на прием к Черепкову. Поводом для визита было предложение организовать во Владивостоке филиал "Вихря", для которого необходимо было помещение под офис. Секретарша его к мэру не пустила и посоветовала пойти в комитет по имуществу. Сперва агент заблудился и попал в Фонд по имуществу. Затем нашел нужный комитет, где ему объяснили, что он сможет выбрать помещение только после того, как его программу организации помощи воинам-"афганцам" завизирует мэр. После этого агент встретился с Дудиным, отчитался о своих действиях и поделился с ним своими впечатлениями о том, что в мэрии "все готовы к получению вознаграждения за любую безделицу", а один из сотрудников аппарата намекнул ему характерным жестом пальцами, что без подарка в мэрии делать нечего.
Дудин решил, что Бугрову пора выходить на контакт с самим Черепковым, и предложил план беседы с ним. Для первой встречи с мэром оперативники купили за 1,670 млн рублей швейцарские часы Omega. Квитанция об их приобретении должна была стать первым доказательством по "делу Черепкова", а сами часы — первой уликой.
На приеме у мэра агент Бугров заявил, что хочет помочь "афганцам", а для этого заняться торговлей, на прибыль от которой организовать свое производство. Черепков ответил, что многие предприниматели эксплуатируют идею помощи воинам-интернационалистам, а затем просто набивают свои карманы. При разговоре присутствовал неизвестный агенту молодой человек, тем не менее, Бугров решил рискнуть: он вытащил часы и положил их в стол. Мэр, по словам агента, заметил его жест, взглянул на молодого человека, потом на часы и завизировал программу помощи афганцам. Часы агент оставил в столе.
Вторым ключевым этапом операции была дача мэру 3 млн рублей за помощь в приватизации квартиры. Необходимая сумма была снята со счета УВД. В своем номере гостиницы Бугров вместе с Дудиным переписали часть номеров купюр на обложку книги Гарднера, а оставшиеся проткнули иглой. Деньги завернули в часть разорванного листа, вторую часть в качестве доказательства забрал Дудин. Согласно показаниям агента, мэр согласился помочь в приватизации квартиры. Сразу после этого агент отдал ему деньги в берете десантника. Разговор с мэром был записан им на пленку. Было это 10 февраля 1994 года.
Разоблачение "Вируса"
В тот же день предприниматель Волков подал прокурору Владивостока Вячеславу Ярошенко заявление о том, что мэр Черепков брал у него взятки. Прокурор сразу отписал заявление своему заместителю Александру Высоцкому. Тот допросил заявителя и 11 февраля возбудил в отношении мэра уголовное дело. На следующий день кабинет и квартиру Черепкова обыскали. Согласно протоколу обыска, дома у него нашли часы Omega, а в рабочем кабинете за сейфом — пачку меченых денег.
Только после этого МВД России перестало контролировать ход дела (правда, его представители официально заявили, что в разработке мэра не участвовали никогда, и официально перед ним извинились). Весной 1994 года во Владивосток прибыли сотрудники Генпрокуратуры России Евгений Бакин и Константин Маврин, которые возглавили следственную бригаду по делу мэра.
Сначала между заявителями, местными следователями и представителями Генпрокуратуры было полное взаимопонимание, и расследование дела продвигалось успешно. Но к концу лета 1994 года агент-заявитель почувствовал, что отношение к нему со стороны сотрудников следственной бригады изменилось. В частности, следователь Константин Маврин поинтересовался у фальшивого бизнесмена Волкова, не является ли он штатным офицером милиции. Агент отрицал догадки следователей, поскольку не получил команды от Дудина "расшифровываться". Кроме того, следователи интересовались, почему бизнесмена Волкова так сильно опекает Дудин. На это бизнесмен ответил, что оперативник боится за его жизнь.
В ходе расследования следователь Маврин попросил бизнесмена Волкова "усилить положение свидетеля". Узнав об этом, Дудин приказал агенту Бугрову найти свидетелей, которые подтвердили бы следствию, что вместе с ним приезжали по делам во Владивосток. В связи с этим агент, сам Дудин и его жена (она выступала при обыске в качестве понятой, при этом у нее был паспорт на чужое имя) отправились в город Дзержинск к приятелю Бугрова Владимиру Айбятуллину. Тот согласился дать следствию необходимые показания.
Но это не помогло. Через несколько месяцев следователи Генпрокуратуры убедились в том, что дело в отношении мэра было сфабриковано оперативниками. Поэтому в ноябре 1994 года его прекратили за отсутствием события преступления и возбудили другое дело — по фактам фальсификации взяток.
Весной 1995 года начались аресты. В СИЗО "Лефортово" в Москве оказались агенты Бугров и Шульгин (он утверждал, что дал мэру 1 млн руб. за то, что тот устроил его водителем в таксопарк), Дудин, сотрудник УОП Александр Гарбушин и начальник управления Вячеслав Бондаренко (впоследствии ему изменили меру пресечения). Прокурор Владивостока Вячеслав Ярошенко и зампрокурора Фрунзенского района города Александр Высоцкий получили выговоры и были уволены. В феврале 1995 года Виктор Ерин за превышение власти и злоупотребление служебным положением, допущенные при возбуждении уголовного дела против Черепкова, уволил также начальника УВД Приморья Владимира Ипатова. (Он сразу нашел себе работу в службе безопасности одного из коммерческих банков Владивостока.) На этом операция "Вирус" закончилась.
Мэра спас доброжелатель
Сам Виктор Черепков рассказал корреспонденту Ъ, что публикации о его плаваниях в Японию и торговле автомобилями — ложь. По словам экс-мэра, в 1992 году он трижды сплавал в Японию, будучи оформлен на судах механиком. Никакой зарплаты он не получал, кроме валютной надбавки, полагающейся для пересекающих линию нейтральных вод. По словам Черепкова, за все три поездки ему выплатили около $200. Из девяти купленных в Японии автомобилей себе он взял только один, да и тот ему разбили во время выборов. Остальные восемь автомобилей, по словам Черепкова, были просто записаны на него.
Провал операции "Вирус" Черепков объясняет тем, что про планы сотрудников УВД ему рассказывал некий доброжелатель. Он был настолько осведомлен, что оповещал мэра о каждом этапе операции. Таким образом, из-за утечки информации операция изначально была обречена на провал. По словам Черепкова, кем был информатор, он не знает, поскольку тот просил не задавать ему лишних вопросов, а когда мэр поставил на свой телефон определитель номера, ему начали звонить из автомата. По всей видимости, разработчиков "Вируса" и милицейских агентов сдал мэру кто-то из их коллег. Между тем, исходя из сведений, рассказанных Черепкову информатором, конец операции "Вирус" должен был ознаменоваться организацией "самоубийства" мэра в тюремной камере.
Черепков рассказал, что хотя у него был принцип принимать "любого, даже бомжа", бизнесмену Волкову он отказывал в приеме четыре раза, чем довел до слез собственную секретаршу. А в резолюции на программе бизнесмена написал только "рассмотреть и доложить". При этом, по словам Черепкова, он предупредил чиновников из комитета по имуществу, чтобы они с особой тщательностью проверили все его документы. Часы и деньги, по словам Черепкова, ему никто не передавал — они ему были подброшены при обыске. При этом хитрый мэр сделал видео- и аудиозапись всех бесед с провокатором.
Ъ будет следить за расследованием этого дела.
ЕЛЕНА Ъ-ВРАНЦЕВА