Вчера в Париже завершилось заседание совета Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в ходе которого глава Минэкономики РФ Эльвира Набиуллина передала генсеку ОЭСР Анхелю Гурриа от имени правительства "Начальный меморандум о позиции РФ в отношении актов ОЭСР". Документ дает старт переговорному процессу по присоединению РФ к ОЭСР и "подтверждает стратегическую ориентацию России" на интеграцию в мировую экономику, подчеркнула министр. Главный переговорщик России МАКСИМ МЕДВЕДКОВ в интервью корреспонденту "Ъ" ИГОРЮ Ъ-СЕДЫХ рассказал, что представляет собой ОЭСР и что стоит на российском пути в организацию.
— Изначально членами ОЭСР были только развитые капиталистические страны. В 90-е годы круг стран был расширен и в нее вошел ряд развивающихся стран. Для нас организация интересна прежде всего как некий мозговой центр, в рамках которого проходит обсуждение вопросов мирового экономического устройства. Но это не просто дискуссионный клуб, там есть и правовые инструменты, в том числе есть обязательные соглашения, например регулирующие инвестиции, но их немного.
— Чем в таком случае ОЭСР отличается от других организаций, как, например, ВТО или Международный валютный фонд?
— ОЭСР занимается координацией макроэкономической политики и политики в крупных секторах — в финансовом, инвестиционном, в охране окружающей среды. В круг интересов организации входят также такие отрасли, как металлургия. В ОЭСР есть комитет по стали, который рассматривает ситуацию на рынке, политику стран-производителей. Принципиальное отличие ОЭСР от ВТО заключается в том, что если ВТО устанавливает правила мировой торговли, то ОЭСР обозначает, скажем, линию поведения входящих в нее стран. Она не регулирует импортные тарифы, не регулирует объем поддержки сельского хозяйства, но определяет общие элементы политики в соответствующих сферах.
— Насколько обязательны решения и рекомендации, принимаемые ОЭСР?
— Страны исходят из того, что организация является добровольной и поэтому они должны следовать этим рекомендациям в своей политике — через изменение своего законодательства, через принятие решений в правоприменительной практике. Некоторые решения ОЭСР обязательны, некоторые рекомендательны — есть разные правовые инструменты. Некоторые рекомендации могут не выполняться, но тогда страны говорят, что могут выполнить их через некоторое время или не выполнить вообще. Здесь намного больше гибкости, чем в ВТО. В подготовленном нами меморандуме содержится подробная информация о готовности РФ полностью или частично выполнять требования и рекомендации ОЭСР по разным направлениям.
— В каких областях деятельности ОЭСР мы особенно заинтересованы? Где мы можем получить наибольшую отдачу, соответствующую российским интересам?
— Трудно выделить что-либо особенное. Наши органы, отвечающие за финансовую, валютную политику, за борьбу с отмыванием доходов, давно уже работают вместе с ОЭСР. Финансовая система глобальна, и мы тоже заинтересованы в том, чтобы игра шла на основе единых правил, подходов, единых стандартов, особенно в условиях финансового кризиса. Через достижения в этой сфере мы решили бы многие свои совершенно конкретные вопросы, в том числе связанные с нерегулируемым оттоком капиталов, с несовершенством системы налогообложения, когда деньги уходят из страны неизвестно куда и неизвестно, как они там работают. ОЭСР тут играет достаточно серьезную роль.
— Не затянется ли процесс присоединения к ОЭСР, как вступление в ВТО?
— Конечно, нет. Процесс будет идти намного быстрее в силу того, что мы и ОЭСР давно друг друга знаем: мы уже более десяти лет участвуем в работе различных подразделений ОЭСР, принимали участие в подготовке докладов о состоянии российской экономики. Сложилось тесное взаимодействие и сотрудничество. Например, мы уже более десяти лет работаем в комитете по стали. Это тоже think tank, с одной стороны, а с другой — форум, в котором идет обмен информацией и который неоднократно предпринимал попытки установления специальных правил и торговли и субсидий в конкурентной среде в металлургической сфере. Однако они пока не оказались удачными. Наш бизнес участвует в работе соответствующих комитетов, там, где бизнес допущен. Идет довольно полезный диалог. Что касается сроков — они будут определяться не только тем, как мы переговорим с ОЭСР, но и ходом нашего присоединения в ВТО, потому что по правилам ОЭСР членом организации может стать только член ВТО.
— То есть без членства в ВТО нас не пустят и в ОЭСР?
— Такое правило есть, и пока что исключений не было. Как оно будет применяться к нам, это другой вопрос. Но когда мы активизировали подготовку к тем переговорам, которые должны были начаться в ВТО этой осенью, мы знали, что такое правило существует, и исходили из того, что к моменту завершения переговоров в ОЭСР мы уже присоединимся к ВТО. Мы свою задачу в ВТО уже выполнили: мы свои переговоры завершили. Что же касается окончательного решения, то если задержимся с ВТО в этой новой ситуации, но завершим переговоры с ОЭСР, то решение останется не за Россией, а за странами ОЭСР. По срокам сейчас трудно прогнозировать: у нас нет опыта. Но, скажем, средний срок присоединения небольших экономик — два-три года.
— То есть если не 16 лет, как в ВТО, то уж 6 лет — это реальная перспектива?
— Если все карты лягут правильно, то это реально. Но что будет на самом деле, мы не знаем.