Волнения, погромы и беспорядки становятся почти уже привычным явлением в традиционно спокойной Европе. Экономический кризис обернулся кризисом системы ценностей, ставившей превыше всего индивидуальность. Новым — а может быть, хорошо забытым старым действующим лицом европейской жизни становится толпа.
Лондон. 1 апреля 2009 года
К полудню к Банку Англии должны были подъехать четыре всадника Апокалипсиса. Их уже поджидала толпа — примерно 5 тыс. человек. Здесь были одетые в веселые лохмотья раскрашенные панки, чинные британские старушки с зонтиками, улыбающиеся японские туристы с миниатюрными видеокамерами, увешанные пирсингом студенты с хулиганскими плакатами. Еще в толпе были непонятные личности во всем черном — из-под черных же масок порой виднелись детские веснушки, а иногда глядели глаза профессиональных убийц. Поодиночке все были очень разные, но на одной площади, в одной толпе они сливалась в единое целое. Когда включали громкую музыку, толпа как один живой организм начинала приплясывать.
Три всадника Апокалипсиса (символизировавшие капитализм, войну и безработицу) сумели пробраться на площадь. Четвертый потерялся где-то по дороге — не смог протолкнуться и был оттерт полицейским кордоном. Каждый из всадников был сделан из трехколесного велосипеда и нескольких удочек, обтянутых большим куском материи.
Это был не митинг — потому что никаких речей не было. Это была и не дискотека на свежем воздухе — потому что толпа приплясывала явно в ожидании чего-то большего.
— Съешь банкира! — закричала неопределенного возраста женщина со спутанными волосами. В ее руках был плакат, на котором была написана ровно эта же фраза. Толпа подхватила.
Я разговаривал с этой женщиной накануне. Ее звали Марина Пеппер, тогда она сидела на асфальте напротив Банка Англии и загорала. В таблоидах писали, что в прошлом она была моделью Playboy и любовницей "нынешнего Джеймса Бонда" Дэниела Крейга, а сейчас является одним из лидеров английских антиглобалистов. От нее самой я узнал, что она практикующая ведьма, что благодаря своим магическим способностям она уже избиралась мэром какого-то провинциального английского городка, а сейчас готовит всемирную антикапиталистическую революцию. Ее вид тихой городской сумасшедшей мешал поверить и в первое, и во второе.
Но 1 апреля, находясь в приплясывающей толпе, Марина Пеппер преобразилась. Ее лицо побелело (очевидно, от тонального крема), а глаза блестели (наверное, от легких наркотиков). "Съешь банкира!" — кричала толпа в один голос с пляшущей ведьмой. Японские туристы, конечно, не кричали — но и их глаза подозрительно поблескивали.
Люди в черных масках стали напирать на полицейских, в воздух полетели срываемые с них каски и камни. Стражи порядка стали массово перелезать через железную ограду — чтобы спастись от толпы.
Площадь распирало — и минут через 20, а может, через полчаса, камни полетели в стеклянные витрины Королевского банка Шотландии. Толпа потекла внутрь, сминая двери, и через минуту в окна полетели стоявшие на первом этаже компьютеры.
Кишинев. 7 апреля 2009 года
Ворвавшиеся в здание парламента в первую очередь ринулись в депутатскую столовую. В окна вылетали столы, попадавшиеся им на пути. "Что тут? Вино? Шампанское? Коньяк? Все тащи!" — гудела толпа. И оттуда уже рассеивалась по кабинетам. Потертые советские стулья, здоровенные мониторы, аккуратные чиновничьи папочки с документами, блеклые занавески, чайники, портреты, ковровые дорожки — все это падало, разбивалось, рвалось и трещало, как будто начался всемирный потоп и прямо в парламент Молдавии хлынули воды Мирового океана.
Толпа бежала, унося с собой ксероксы и факсы, массивные пепельницы и старые советские телефоны. На улице жгли мебель. Никто ничего не делал самостоятельно — несколько тысяч незнакомых людей сообща вытворяли нечто, что было бы им совершенно непонятно, странно и дико поодиночке.
Радостная и матерящаяся толпа доставала мобильные телефоны и жадно снимала все это на видеокамеру. Глаза блестели и слезились — наверное, от того, что горела мебель.
"Группа "Я антикоммунист" заявляет о своей непричастности к этой катастрофе. Ни один из активистов группы не принял участия в беспорядках. Ни один из них не нарушил законодательства Республики Молдова",— написала на следующий день в своем блоге перепуганная журналистка Наталья Морарь. Еще накануне вечером она вместе с пятью друзьями — за "десять минут на креатив и принятие решения" организовала 15-тысячный флешмоб около здания парламента. Тогда еще и у нее, и у всех 15 тыс. молодых людей в центре Кишинева горели глаза — просто от ощущения себя частью толпы.
Страсбург. 4 апреля 2009 года
С самого утра город наводнили клоуны. Примерно в пять или шесть часов утра они пробрались на авеню де ла Пас (то есть проспект Мира) и разлеглись там прямо на проезжей части, перекрыв движение единственного работающего в городе во время саммита НАТО трамвая. Французские спецназовцы, наряженные в стиле ниндзя-черепашек (в пластмассовых наплечниках, нагрудниках и наколенниках), против лежащих клоунов оказались совершенно бессильны. "Мы мирный протест",— улюлюкали ряженые, и роботоподобные спецназовцы в ярости сжимали кулаки, потому что по закону не имели права оттащить клоунов с трамвайных рельсов.
Лежа на асфальте, клоуны читали брошюрку "Учебник протестующего". В ней подробно объяснялось, как надо разговаривать с полицейским, чтобы посильнее его разозлить и чтобы он не имел права тебя задержать, куда звонить, если тебя задержали, и как потом отсудить за это у государства больше денег. Вооруженные этой книжицей и красными клоунскими носами манифестанты резвились, били в барабаны, скандировали "No to NATO" и щипали тележурналистов, записывающих на их фоне стенд-апы.
— НАТО — агрессивный блок, который развязывает все войны во всем мире. Все войны, которые сейчас идут в мире, начала НАТО,— кричала клоунесса лет 60 с розовыми волосами.— В стране кризис, а Саркози с ним не борется, а вместо того ездит по саммитам. У нас падает покупательная способность, уровень жизни снижается. Если так будет продолжаться, то во Франции случится революция!
— Так, через пять минут сбор национальных делегаций под деревом! — закричал здоровенный клоун с барабаном,— будем обсуждать маршруты шествия.
"Красные носы" пришли в страшное волнение и стали сбиваться в группки — оказалось, что на рельсах посреди "проспекта Мира" лежат клоуны, специально приехавшие сюда из разных европейских стран.
Через пару часов эта самая толпа, усиленная несколькими сотнями странных личностей в черных масках, начала закидывать камнями полицейских. Часть клоунов уже дрались с "черными масками", полицейские использовали слезоточивый газ, и в ответ толпа обратила свой гнев на стоявший неподалеку стеклянный туристический офис. Смять картонные перегородки оказалось проще простого — в воздух взлетели компьютеры, фотографии родных, которые бережно расставляли на своих столах секретарши из турбюро, пластиковые мусорные корзины и глянцевые буклеты.
Игрушечный домик туристического офиса заполыхал через десять минут. "Классовая борьба!" — кричал хриплый женский голос. "Смерть полиции!" — визжал мужской. Отскочив от горящего здания из стекла и картона, толпа врезалась в стоящую через дорогу гостиницу Ibis и бросилась в бар отеля. Несколько бутылок виски, несколько бутылок с "коктейлем Молотова" — и гостиница горела до поздней ночи. Пожарные смогли подъехать только через два часа после погрома и даже не стали ее тушить.
Когда стемнело, подъехали мусороуборочные машины, чтобы собрать рассыпанные стекла, камни, черные тряпки и красные носы на резинках. Посмотреть на пепелище высыпали жители соседних домов. Огонь выглядывал на них из окон верхних этажей гостиницы.
Лондон. 1 апреля 2009 года
Коротко стриженная блондинка сидела на асфальте, прямо посреди улицы Кавендиш-корт в лондонском Сити. В полушаге от нее плотным строем стояли полицейские, но она не обращала на них никакого внимания — она читала книжку. Рядом, расстелив спальный мешок, четверо парней выпивали, громко обсуждая свою прошлогоднюю поездку на чемпионат Европы по футболу в Австрию — видимо, они не виделись с тех пор. Тут же темнокожий парень играл на гитаре. Вся улица была заставлена туристическими палатками — из некоторых торчали голые пятки. Еще здесь танцевали, забравшись на крышу автобусной остановки, делали бутерброды с ветчиной, фотографировались, загорали, ругались и играли с собаками. Это мог бы быть пляж — если бы по обе стороны улицы не стояли офисы инвестиционных банков.
— Мы все антиглобалисты! — объяснял парень в расстегнутой рубашке.
— Мы хотим, чтобы не было никаких границ. Никаких. И чтобы капиталисты с их кризисом убирались прочь! — крикнула его девушка, показав средний палец в окно второго этажа, из которого выглядывали с десяток клерков. Юные клерки, гогоча, показали ей средние пальцы в ответ.
— Были бы они футбольными фанатами, все было бы куда проще,— перекидывались репликами полицейские.
В стихийном палаточном Майдане было человек пятьсот — а может быть и тысяча. Почти все с серьезными лицами уверяли, что пришли сюда, чтобы бороться с кризисом. Они с жаром рассказывали про то, как пару часов назад на соседней улице был разгромлен Королевский банк Шотландии.
К вечеру толпа, еще недавно опьяненная своим единством и своей силой, стала рассыпаться — молодые люди поднимались с земли, отряхивались, собирали свои палатки и, обнявшись, брели в метро. Рядом с ними шли банковские служащие — снявшие галстуки, взволнованные и сжимающие в руках мобильные телефоны, полные свежих забавных фотографий. Игра в политику и в кризис закончилась. Перестав быть толпой, мальчики и девочки потеряли к ней интерес.