Иран откажется замораживать добычу нефти ради стабилизации цен. Как пишет The Wall Street Journal со ссылкой на источники, Тегеран не примет предложение Эр-Рияда и Москвы. Ранее Россия, Саудовская Аравия, Венесуэла и Катар договорились сохранить добычу нефти в этом году на январском уровне. Однако стороны подчеркнули, что соглашение возможно, если все крупные страны-экспортеры пойдут на заморозку. Предложение уже поддержали Кувейт, Эквадор, Алжир, Нигерия и Оман. В среду министр нефти Венесуэлы Эулохио дель Пино проведет переговоры с представителями Ирана и Ирака. Ранее Тегеран заявлял, что после снятия санкций будет наращивать добычу нефти. Востоковед, член экспертного совета Союза нефтегазопромышленников России Эльдар Касаев обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Петром Косенко.
Фото: Morteza Nikoubazl/Files, Reuters
— По-вашему, чем могут закончиться переговоры в Тегеране?
— Я думаю, что все-таки позитива не будет. Иранцы очень жесткие. И смотрите, в каких условиях эти катарские договоренности сейчас существуют: Иран и так давний антагонист Саудовской Аравии, а в последнее время в этом году вообще затрясло регион, идут разговоры, что может даже война начаться между персами и арабами. Мы знаем этот нашумевший случай с казнью шиитского проповедника, которого саудовцы казнили, как Иран отреагировал, дипломатический серьезный сейчас кризис, политический. А на энергетической волне почему-то об этом не говорят. Иранцы все-таки не входят в систему квотирования.
— На это же все надеются, мы с вами прекрасно понимаем, господин Касаев.
— Надежды могут быть не реализованы.
— Я имею в виду надежды на то, что Иран схлестнется с арабами, начнется там война. Это спровоцирует рост цен, согласитесь, это же благо для нас?
— Нет, рост цен-то это спровоцирует. Другой вопрос, что иранцы все-таки прагматики и смотрят здраво на ситуацию.
И что важно, я сейчас хочу отметить, почему-то коллеги не говорят: государства ОПЕК, коих сейчас 13, они ведь разношерстные, не только по географии, но и по тому, как распространяются на них механизмы организации. Ряд государств не входит в систему квотирования, и этот механизм для них не актуален, в том числе и для Ирана, потому что несколько лет иранцы не поставляли нефть из-за санкций. Зачем там квоту какую-то давать, если вы вообще не поставляете?
— Это главный аргумент Тегерана в этом вопросе.
— Да, поэтому они могут делать то, что хотят, и добывать столько, сколько пожелают, и сбывать, соответственно, тоже объемы, которые сами определят, на внешние рынки.
— Как по-вашему, может ли Москва повлиять на Тегеран, учитывая тесное экономическое сотрудничество стран, контракты на поставки вооружений?
— Никак не может. Москва будет пытаться, конечно, разговаривать, но повлиять невозможно. Иранцы — все-таки самостоятельные игроки. И в данном случае говорить, что мы будем пытаться ставить палки в колеса или как-то подкручивать ситуацию по-своему, не имеет смысла. Москва озабочена решением своих задач, но в то же время понимает прекрасно, что надавить на иранцев, на саудитов невозможно.
Здесь надо находить какие-то «пряники», как я называю, то есть условия какие-то давать, но точно не пытаться как-то надавить. Не тот это игрок, на которого можно надавить.
— Могут Ирану какие-то специальные условия предложить для того, чтобы он все-таки заморозил добычу, или, наоборот, возможен ли вариант, при котором Иран продолжает наращивать добычу, а все остальные договаривающиеся стороны эту добычу замораживают?
— Я думаю, что могут предложить такой механизм, уже об этом давно говорится, но надо его облечь в практическую плоскость, так называемые своповые поставки энергоносителей. То есть обмен — мы поставляем на ту территорию Ирана нефть и газ, где Иран не может самостоятельно вопрос этот закрыть, потому что страна достаточно большая, и тянуть инфраструктуру, например, по территории всего государства, чтобы поставлять газ или нефть,— это дорого. Лучше, чтобы, например, в северную часть Ирана Россия поставляла газ, а иранцы отвечали нам тем же, поставляя на территорию нашего государства определенные объемы энергоносителей и облегчая нам тем самым логистические вопросы — нам не нужно тратить ни средства, ни время на то, чтобы прокладывать свою инфраструктуру. Вот это мы можем предложить.
— В случае, если будет все-таки достигнут определенный компромисс по той схеме, о которой мы с вами говорили, как вам кажется, как скоро это отразится на ценах на нефть и на предложении?
— Цены будут очень оперативно реагировать. Буквально какое-то заявление — тут же они могут просесть или чуть-чуть отскочить. Но говорить о том, что это отразится в каком-то длительном промежутке времени, то есть они продержатся на еще более низких уровнях, чем сейчас, например, или чуть повысятся, не стоит.
Потому что помимо иранского фактора есть еще другие, которые учитываются рынком, — это и США, это и экономики Азии. И в этой связи нельзя сейчас только замыкаться на ОПЕК, на Иран и на те договоренности, которые на днях были достигнуты в Катаре.