Баррель, ножницы, бумага

Второй год рецессии, третий год снижения реальных доходов, высокая инфляция. Падение цен на нефть до $30 за баррель обещает, что в 2016-м мы, возможно, будем вспоминать 2015-й как благополучные времена. И даже отскок к $50 не сулит экономике быстрого роста.

НАДЕЖДА ПЕТРОВА

Когда новый год начинается с плохих новостей вроде первой за 12 лет попытки цен на нефть уйти ниже $30 за баррель Brent и ниже $27 за баррель российской Urals, а также сообщений о готовящемся секвестре бюджета, начинаешь особенно ценить все хорошее, что было в прошедшем году. Например, падение ВВП на 3,8-4% (по различным экспертным оценкам, оценки Росстата за 2015 год еще не опубликованы). Могло быть гораздо хуже: по наиболее пессимистическим прогнозам, падение цены на нефть до $50 за баррель могло обернуться падением ВВП на 6,5% (см. "Деньги" от 19 января 2015 года). Обошлось. Хотя цена Urals в среднем за 2015 год оказалась лишь немногим выше той, что закладывалась в подобные негативные сценарии — $51,23.

Кроме того, несомненным достоинством 2015-го останется то, что он был всего лишь первым годом рецессии. 2016-й обещает стать вторым. Вопрос, будет экономика слабо расти (например, на 0,7%, как прогнозировало Минэкономики), стоять на месте или по-прежнему сжиматься (на 0,5-1%, как считал ЦБ), может быть дискуссионным, пока есть шансы на среднегодовую цену нефти $50 за баррель. Но уже в декабре 2015-го средняя за месяц цена Urals опустилась до $36,42, а при $30 или $40 за баррель спорить можно только о глубине рецессии.

"Разрыв между добычей и потреблением нефти уже год практически не сокращается, а в 2016 году добавится еще нефть из Ирана,— объясняет ситуацию на рынке начальник управления аналитических исследований УК "Уралсиб" Александр Головцов.— Все попытки привязать минимум нефти к капитальным затратам или минимальным операционным издержкам до сих пор не увенчались никаким успехом. Это во многом вопрос психологии: пока нефтяные компании верят, что нефть подорожает, они не прекращают бурить и не сокращают добычу".

"Нефть должна найти свое дно, но, к сожалению, этого нельзя ожидать в ближайшее время. Наш базовый сценарий — $46 за Brent в среднем за год, что, в общем, позитивно для России. Но если нефть будет существенно ниже, чем в базовом сценарии, экономика, конечно, будет в рецессии",— констатирует главный экономист Bank of America Merrill Lynch по России и СНГ Владимир Осаковский (см. сценарные прогнозы в таблице). По оценкам Citi, каждые $10 падения вычитают из ВВП РФ 1 п.п. Но на практике глубина падения будет зависеть от действий правительства.

"При $40 за баррель доходы бюджета будут на 1,1 трлн руб. меньше запланированных,— говорит Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы.— Если взять их из Резервного фонда, он будет почти полностью исчерпан. Думаю, правительство на это не пойдет, поскольку вряд ли можно рассчитывать, что в этом году все наши проблемы закончатся. Оно вынуждено будет провести сокращение расходов".

Очевидно, что уже готовящегося сокращения на 10% по незащищенным статьям бюджета, которое должно сэкономить более 500 млрд руб., будет недостаточно.

Ниже цена — больше дефицит. По словам главы Минфина Антона Силуанова, бюджет может недосчитаться примерно 2 трлн руб. (это не в самом плохом сценарии, при стрессовом — $25 за баррель — дефицит достигнет 7-7,5% ВВП), но резать оборонные расходы правительство не собирается. Спасти остатки Резервного фонда в этом случае сможет либо "большая приватизация", либо серьезное наращивание госдолга --- иначе в течение 2016 года от фонда не останется ничего даже при секвестре бюджета на 10%.

Впрочем, немного поможет девальвация. "При цене на нефть $30-35 мы считаем возможным падение рубля в какой-то момент до 80 за доллар. Каким будет при этом справедливый курс, зависит от сценариев бюджетной политики,— подчеркивает аналитик Райффайзенбанка Мария Помельникова.— Однако при такой нефти избежать падения рубля в конечном итоге вряд ли удастся. Иначе рублевая цена на нефть опустится ниже 2000 руб. за баррель, что чревато очень быстрым исчерпанием Резервного фонда". Падение ВВП при цене Brent $30 за баррель может составить 3-4% в зависимости от бюджетного сценария.

Дорого, страшно, продать некому

Большинство опрошенных "Деньгами" экспертов, за немногими исключениями (среди которых экономисты Standard & Poor`s с прогнозом нефти $40 за баррель Brent и УК "Уралсиб" — $36), по-прежнему называют базовыми сценарии со среднегодовой ценой Brent около $50, но признают высокий риск реализации негативных сценариев. И если падение цен на нефть в район $30 окажется устойчивым, о промышленном росте можно забыть.

В сценарии "$50 за баррель" шансы на символический 1% сохраняются. Как объясняет Помельникова, "восстановление динамики запасов, которые сокращались три года подряд", должно "постепенно активизировать промышленность даже при слабом спросе". Но реализация пессимистического сценария ($30 за баррель) будет означать, по ее расчетам, падение на 2-3%.

Статистика показывает, что промышленность еще осенью 2015-го возобновила приостановившееся было падение: в октябре, по оценкам Росстата,— на 0,2% к предыдущему месяцу с учетом сезонности, в ноябре — на 0,6% (за 11 месяцев — на 3,3% год к году). И ее проблемы не ограничиваются спросом. Спрос, полагает руководитель направления реального сектора ЦМАКП Владимир Сальников, "ограничивает возможности роста" в производстве товаров длительного пользования и инвестиционных товаров (пример: сократившийся за январь--ноябрь на 24,6% выпуск автомобилей). Но многим не хватает инвестиций.

"У нас прервался наметившийся в 2014 году рост производства продовольственных товаров, и, похоже, это связано с ограничениями со стороны сырьевой базы, невозможностью быстро нарастить выпуск продукции сельского хозяйства. В результате ограничения на импорт продовольствия, которые в какой-то момент дали импульс росту производства, выливаются в рост цен и сокращение платежеспособного спроса. И по итогам трех кварталов 2015-го в пищевых производствах отмечается снижение инвестиций, а в сельском хозяйстве — что-то среднее между их снижением и стагнацией",— говорит Сальников.

"Что касается непродовольственных товаров,— продолжает он,— там были свободные мощности, и в некоторых отраслях рост шел до последнего времени. Но похоже, что к концу 2015 года свободные мощности оказались загружены. Расширение тоже требует инвестиций, а в них велика доля импорта, и девальвация привела к их удорожанию. Но с инвестициями все грустно не только потому, что сейчас дорого инвестировать (если инвестировать в современное оборудование), но и потому, что страшно. Все высоко оценивают риски".

Это состояние сопутствует компаниям уже давно, о чем может свидетельствовать не только динамика инвестиций, которые падают уже больше двух лет, но и рост средств на депозитах. "C 2011 года приток на депозиты организаций постоянно превосходит увеличение текущих счетов, обслуживающих оборот,— указывает директор Центра структурных исследований ИЭП имени Гайдара Михаил Хромов.— Расчетные текущие счета обеспечивают где-то 20 дней оборота, это довольно устойчивая тенденция. А срочных депозитов до кризиса 2008 года практически не было. С середины 2011-го они превышают текущие счета. А сейчас под влиянием девальвации составляют примерно 30 дней оборота".

"Для принятия инвестиционных решений нужна уверенность в том, что спрос восстановится, и необходимы более предсказуемые макроэкономические условия",— констатирует экономист по России Standard & Poor`s Татьяна Лысенко. По расчетам Помельниковой, в 2016-м "даже при среднегодовой цене нефти выше $50 падение инвестиций может составить 3%", а при $30 за баррель "глубина падения может быть такой же сильной, как в 2015-м, когда инвестиции снизились примерно на 5,5%".

Цены продолжают и выигрывают

Положение многих предприятий усугубляют высокие процентные ставки по кредитам. "Мы оценили соотношение процентных платежей по кредитам к прибыли по предприятиям, которые имеют обязательства перед банками,— рассказывает Сальников.— В значительном числе отраслей платежи составляют более 40% прибыли". В производстве строительных материалов показатель доходит до 99%, в машиностроении — до 2500%. "В машиностроении закредитованы предприятия с нулевой или отрицательной рентабельностью,— объясняет эксперт.— Фактически они неплатежеспособны, но пока банки не стремятся их банкротить. Это мина замедленного действия".

Банки пока склонны реструктурировать кредиты и маскировать просрочку. Об этом свидетельствует, по замечанию Хромова, "интенсивность появления ситуации, когда у банка не хватает капитала для выполнения норматива достаточности, у него отзывают лицензию, а через месяц выясняется, что капитала у него нет от слова совсем".

При этом большой объем проблемной задолженности сохраняется еще с кризиса 2008 года, из-за чего новый кризис банковская система встретила в состоянии худшем, чем тогда. "Пример ВЭБа или убыточных госбанков показывает, что за оценку рисков сквозь пальцы, выдачу кредитов просто потому, что нам надо обязательно прокредитовать ту или иную отрасль, то или иное предприятие, все равно кому-то придется платить",— подчеркивает Хромов.

Между тем реализация сценария "низкой нефти" существенно уменьшает возможности ЦБ по снижению ставки и даже создает риски ее повышения — рост инфляции может не оставить ЦБ иного выхода. "При нефти $50 была бы реалистичной оценка инфляции ниже 9%, поскольку влияние негативных факторов, в частности введение санкций против Турции, отчасти компенсировалось бы более низкой индексацией тарифов и сдержанной бюджетной политикой. Но изменение курса рубля очевидно смещает оценку вверх,— говорит Помельникова.— Многое будет зависеть от продолжительности периода столь низких цен на нефть. Если они останутся на уровне $30-35 на протяжении всего года, инфляция может значительно превысить значения 2015-го (12,9%). Однако стоит признать, что степень переноса ослабления курса на инфляцию сильно снизилась по мере падения покупательной способности населения".

По мнению других собеседников "Денег", этот фактор поможет удержать показатели инфляции в пределах 8-10% даже при ценах на нефть в районе $30. Как следует из расчетов Осаковского, снижение реальных доходов населения в 2016 году (то есть уже третий год подряд) произойдет в любом сценарии, включая и $50 за баррель. Естественно, это не обещает ничего хорошего розничной торговле, за январь--ноябрь 2015-го сократившейся, по данным Росстата, на 9,3%. Помельникова оценивает возможное падение потребления в 2016-м в 3% в оптимистическом сценарии и в 5% — в пессимистическом.

Рассчитывать, что потребление получит поддержку со стороны кредитования, не приходится: средняя долговая нагрузка на доходы остается довольно высокой (примерно 10%), указывает Хромов. И главное: "Для роста розничного кредитования сначала должны начать расти доходы. А при падении реальных доходов население начинает больше откладывать и меньше брать новых кредитов. И это в принципе разумно".

Обзор потребительского поведения Sberbank CIB ("индекс Иванова") подтверждает: так и происходит. В четвертом квартале 2015-го ожидания в части личного благосостояния приблизились к минимумам конца 2014 года, доля месячного заработка, отложенная в качестве сбережений, впервые за год выросла (до 8,3% против 7,3% в третьем квартале), а в целом потребители "не ожидают быстрого и беспроблемного улучшения и поэтому воспринимают текущую ситуацию индифферентно".