На прошлой неделе начались конкурсные показы номинантов премии "Золотая маска". Обозреватели "Власти" Роман Должанский, Сергей Ходнев и Татьяна Кузнецова рассказывают о самых запомнившихся спектаклях минувшего сезона и их конкурентах.
Драматический театр
В этом году собственно конкурс в номинациях драматического театра — далеко не самая интересная часть большого фестиваля "Золотая маска", амбиции которого в последние годы шагнули не только за рамки определения лауреатов национальной театральной премии, но и далеко за границы самой России.
Взять хотя бы Польский театральный сезон: спектакли трех ведущих режиссеров Польши — Кристиана Люпы, Кшиштофа Варликовского и Гжегожа Яжины — и нескольких молодых, читки пьес, встречи с польскими театральными деятелями, дискуссии о путях развития сценического искусства — одна эта программа по плотности и содержательности событий легко перевесит весь российский конкурс драматического театра. Тем более что организаторы премии иногда добровольно замещают основную программу сопутствующей. Скажем, польская программа и специальная программа новой драматургии, вполне способные стать самостоятельными фестивалями, почти совпадают по времени с конкурсными показами, в то время как многие номинанты играют в Москве в другое время. Например, все три спектакля Александринского театра, попавшие в номинацию "Большая форма" (почему небезынтересный "Гамлет" Валерия Фокина и впечатляющий "Изотов" Андрея Могучего был дополнен неудачным "Дядей Ваней" румынского режиссера Андрея Щербана, отдельный вопрос) были представлены еще в ноябре прошлого года. А больше в Петербурге эксперты премии ничего достойного не нашли. Московские спектакли, среди которых благополучно-традиционный "Обрыв" и неблагополучно-нетрадиционная "Васса Железнова" МХТ имени Чехова, а также неровно-нервная "Медея" Камы Гинкаса, событиями самого фестиваля стать не могут — расторопные театралы их уже видели, все остальные могут посмотреть когда угодно. Вот и получается, что единственным полноценным фестивальным спектаклем в номинации "Большая форма" станет "Екатерина Ивановна" ярославского Театра драмы имени Волкова.
Впрочем, конкурс в этой номинации в любом случае лишен интриги: небо должно упасть на землю, если "Золотую маску" не получит буквально задушенный объятиями критики "Дядя Ваня" московского Театра имени Вахтангова в постановке Римаса Туминаса. Что же, предпринятая литовским мастером реанимация действительно достойна поощрения. В номинации "Малая форма" ситуация ровно противоположная — вряд ли кто-то отважится всерьез строить прогнозы. В этот раздел конкурса эксперты, тоже, видимо, не решившиеся расставлять приоритеты, делегировали целых двенадцать спектаклей, а если учесть, что заявленный в номинации проект Молодежного театра "Молодые режиссеры — детям" состоит из нескольких отдельных постановок, то количество номинантов вообще беспрецедентно.
Из этого множества — целых семь гастролеров, так что в этом разделе фестивальная афиша выглядит привлекательно. Помимо известных региональных театров, таких как новосибирский "Глобус", Воронежский камерный или "Коляда-театр" из Екатеринбурга, впервые в конкурс драматических театров попали спектакли из Хабаровска и Прокопьевска, что особенно отрадно: значит, усилия, предпринимаемые в последние годы для поддержания театров малых городов России, не проходят даром. Но возможно, что самым необычным гастрольным спектаклем на "Золотой маске" станет "Жизнь человека" пермского "Театра-театра", которая участвует в номинации "Эксперимент". Постановка философской притчи Леонида Андреева осуществлена Борисом Мильграмом в жанре тотального театра — на сцену выходит несколько десятков человек, которые смешивают на подмостках драму, оперу, танец и кукольный театр. Конечно, этот спектакль отражает и многие черты "пермского проекта" — амбициозной программы по превращению депрессивного провинциального города в центр современного искусства. В конце концов, "Золотая маска" и задумывалась как главное театральное "окно в Россию", а не как проворный конкурент Чеховского фестиваля.
"Екатерину Ивановну" ярославского Театра драмы имени Волкова можно назвать единственным настоящим фестивальным спектаклем — его в Москве еще не видели
Опера
В оперной программе "Золотой маски" традиционный тяжеловес в конкурсной борьбе, Мариинский театр, часть своих спектаклей уже показал в Москве сепаратно — это "Замок герцога Синяя Борода" Белы Бартока и, еще раньше, "Женщина без тени" Рихарда Штрауса. "Троянцев" Берлиоза жюри посмотрело в Петербурге. Потому что грандиозный спектакль каталонской труппы La Fura dels Baus, лихо перенесший вергилиевские события куда-то в развитую космическую эру и играющий с лексической близостью Троянского коня и компьютерного вируса-"трояна", в Москве пока что негде показывать.
Такое происходит в последние годы регулярно, и столь же регулярно в основной афише оказываются работы других питерских музтеатров. Например, руководимого Юрием Александровым театра "Санкт-Петербургъ Опера". В этом году ближе к концу фестиваля в Москве можно будет увидеть александровскую постановку "Паяцев" Леонкавалло, где исходная коллизия "театр в театре" превращена в гротескный памфлет о странностях и неправильностях театральной жизни. Но теперешняя "Золотая маска" должна запомниться еще и первыми московскими гастролями еще одного петербургского театра, чья деятельность, может статься, нарушит привычную расстановку московско-питерских сил на конкурсе,— Михайловского. Театр не просто показывает в Москве единичный спектакль, это-то бывало и раньше, а привозит и балет, и оперу — в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко он будет показывать свою "Иудейку". Опера, когда-то известная русскому слушателю не хуже чем "Жидовка" или "Дочь кардинала", поставлена в Михайловском театре Арно Бернаром, которому сюжет о средневековой христианско-еврейской розни представился поводом для переноса событий в контекст холокоста. Раздирательной любовно-религиозной драме в любом случае прибавляет притягательности участие большой и уважаемой интернациональной звезды — американского тенора Нейла Шикоффа, одного из претендентов на "Маску" за лучшую мужскую роль в опере.
За регионы в программе этого года отвечают показанные на прошлой неделе спектакли "Князь Игорь" Бородина из Ростова-на-Дону и отважно освоенный "Лоэнгрин" Вагнера из Челябинска. Так что остаются московские номинанты. Сразу двумя спектаклями представлен Музтеатр Станиславского. Это меланхолично-разреженный и транспортированный из времен Гете в fin de siecle "Вертер" Жюля Массне и хорошо пригнанная, сделанная с изысканным желчно-гиньольным юмором пара французских же одноактных опер ХХ века — "Сократ" Сати и "Бедный матрос" Мийо. Кого-то наверняка заинтригует "Бег", опера Николая Сидельникова (1930-1992) по Булгакову, поставленная Камерным театром имени Покровского, и надо признать, что при бедном постановочном решении это произведение само по себе очень стоящее. Его, например, можно рекомендовать тем, кто уверен, будто современная опера — это обязательно или что-то невозможное для слуха, или лобовая стилизация. К тому же этот "Бег" и с литературным первоисточником находится в на редкость удачных отношениях.
Московским тяжеловесом в этом году довелось выступить Большому театру: одним из главных фаворитов, по общему мнению, является "Воццек" Альбана Берга в версии Дмитрия Чернякова — первая постановка одной из главных опер ХХ века в Большом и всего-то вторая (с 1929 года) в стране. Под флагами "Золотой маски" пройдут очередные представления так нашумевшего в недолгое правление в Большом Леонида Десятникова спектакля. И очень возможно, что после этого "Воццек" будет из репертуара исключен вовсе — его дирижер-постановщик Теодор Курентзис, без участия которого это зрелище не имеет особого смысла, торжественно поклялся при недавнем своем переезде в Пермский театр оперы и балета, что с остальными российскими театрами работать не станет.
"Троянцев" Мариинского театра в Москве показать не смогли — негде
Балет
Балет на "Маске" представлен в умеренном количестве: выдвинуто шесть спектаклей (в их числе три одноактных) из трех театров Москвы и Петербурга. Ни провинцию, ни труппу Большого эксперты не сочли достойными внимания. С одной стороны, такая бескомпромиссность заслуживает уважения: репертуарная политика главного театра страны в прошлом сезоне действительно не отличалась креативностью и продуманностью. С другой — эксперты выступили в роли судей, лишив Большой театр возможности показать в конкурсе мимодраму Ролана Пети "Юноша и смерть" с Иваном Васильевым в главной партии. Неистовый танцовщик, хоть и проигнорировал экзистенциальные мотивы исторической постановки, все же имел отличные шансы получить "Маску" за лучшую роль, учитывая, что все три номинированных в этой категории солиста выдвинуты за сугубо танцевальные, а не актерские достоинства. А вот среди семи претендующих на "Маску" балерин "чистых инструменталисток" всего четверо. И конечно, полновесные роли Анны Карениной (Екатерина Кондаурова), Эсмеральды (Наталья Ледовская) и Одетты-Одиллии (Екатерина Борченко) смотрятся выигрышнее, чем одна из безымянных сольных партий в бессюжетном балете.
Заведомую неравноценность номинированных партий обеспечили конкурсные спектакли, представляющими редкое разнообразие жанров и стилей. Здесь и мелодрама эпохи драмбалета — полувековой давности "Эсмеральда" Владимира Бурмейстера, любовно отреставрированная Музыкальным театром имени Станиславского и Немировича-Данченко. И классическое старомосковское "Лебединое озеро" в постановке Александра Горского и редакции Асафа Мессерера. Больше пятидесяти лет этот балет числился визитной карточкой Большого, в 1980-х был позабыт, а ныне его привозит в Москву санкт-петербургский Михайловский, в котором историческое "Лебединое" возобновил главный балетмейстер театра Михаил Мессерер. "Анна Каренина" Алексея Ратманского, представленная Маринкой,— балет XXI века, однако сделанный в русле традиций: с подробными пантомимными мизансценами, актерской разработкой ролей, "историческими" костюмами и всамделишным железнодорожным вагоном, ставшим центром сценографического решения.
Контрастом к этим монументальным постановкам служат малолюдные и аскетично оформленные "Минорные сонаты" Вячеслава Самодурова (Михайловский театр) и столь же лапидарный "Quadro" — самостоятельный проект четырех премьеров и прим Мариинки, ангажировавших на постановку Эдварда Клюга. Эти опусы поощрены скорее за отчаянное стремление прорваться к актуальному искусству (оба балетмейстера попали в номинацию "Лучший хореограф"), чем за реальное художественное совершенство. Искомым совершенством отличается последний номинант — знаменитые моцартовские балеты Иржи Килиана "Шесть танцев" и "Маленькая смерть", с величайшим пиететом и живым удовольствием исполняемые солистами Музтеатра Станиславского.
В целом же фестивальная афиша отразила типичную для всех отечественных театров попытку усидеть между двумя стульями — традиционным классическим и современным балетом.
А вот в "Современном танце" полное единодушие. Точнее, полный штиль. Отечественные авангардисты весь прошлый сезон не проявляли ни малейшей активности, со спокойной душой отдавшись в руки иностранцам: по России прокатился международный проект Intradance, в ходе которого западноевропейские авторы работали с нашими компаниями. Из семи поставленных спектаклей на "Маску" номинированы пять, причем вместе с иностранцами-хореографами. Угодивший в эту пеструю компанию явно по недоразумению чистый "классик" Михаил Мессерер, похоже, должен сильно недоумевать: каким образом его отреставрированные "лебеди" могут состязаться с вольными тружениками хип-хопа?