Премьера кино
Ко Дню российского кино в прокат выходит одно из основных его достижений этого года — "Перемирие" Светланы Проскуриной, удостоенное главного приза на "Кинотавре". В фильме использована модная в этом сезоне драматургическая конструкция путешествия из ниоткуда в никуда как наиболее точная метафора для описания современной российской действительности, в большинстве случаев маскирующая отсутствие у авторов живого интереса к этой действительности. Не стало исключением, по мнению ЛИДИИ МАСЛОВОЙ, и "Перемирие".
Светлана Проскурина на "Кинотавре" объяснила название "Перемирие" — смысл не в том, что кто-то с кем-то помирился или примирился (например, герой с окружающей реальностью), а в смысле "избыток мира", то есть избыток поступающей к человеку извне информации, мешающий ему неторопливо и вдумчиво этот мир осмыслить. Вообще когда название фильма надо объяснять и когда даже после объяснения не становится очевидным, какое отношение оно имеет к показанному на экране, это несколько подрывает доверие к автору, произвольно приклеившему красивое сочетание букв к красивому сочетанию визуальных образов. А сетования на то, что мир стал слишком быстр, суетлив и невнятен, обычно означают нежелание этот меняющийся мир видеть и неумение с ним справиться художественными методами, отчего у брезгующего слишком хаотичной реальностью художника возникает желание строить из живых людей аккуратные и легко укладывающиеся в голове абстракции. "Перемирие" продолжает эту тенденцию в творчестве Светланы Проскуриной, чьи предыдущие работы — "Удаленный доступ" и "Лучшее время года" затуманенностью взгляда на мир поразительно контрастируют с проскуринскими же очень конкретными социально-психологическими очерками 1980-х.
Неоднократно применявшееся к "Перемирию" сравнение с "Диким полем", снятым Михаилом Калатозишвили по сценарию Петра Луцика и Алексея Саморядова, возможно, и оправдано внешним сходством ситуации (молодой человек в межеумочном состоянии между жизнью и смертью), однако невыгодно для написавшего "Перемирие" драматурга Дмитрия Соболева. Луцик с Саморядовым сначала создавали конкретную и понятную бытовую ситуацию, в которой зритель/читатель мог представить себя, а потом уже в этой ситуации из каждой форточки начинал дуть метафизический сквозняк и за каждой дверью открывался портал в мир иной. Дмитрий Соболев бытовую конкретику презирает и хочет, чтобы метафизика начиналась прямо с порога, чтобы зритель, не успев понять, где у него пол, потолок и стены, сразу воспарял над бытом, закрученный могучим ураганом авторской мысли. Когда эту философскую драматургию, высокомерно отворачивающуюся от жизни и обращенную к вершинам духа, берется экранизировать режиссер энергичный, витальный и напористый (как Павел Лунгин, снявший по сценарию Дмитрия Соболева "Остров"), ощущение, что тобой манипулируют, возникает сразу, а в лучшем случае, когда режиссер старается быть тонким и ненавязчивым, как Светлана Проскурина, фильм просто оставляет равнодушным.
Все персонажи "Перемирия" — ходячие символы чего-то, а сопереживать символам затруднительно: их можно скуки ради тасовать в мозгу, создавая причудливые комбинации (этим увлекательным процессом заняты и авторы "Перемирия"), но никаких эмоций при этом не возникает. Вот главный герой Ивана Добронравова — глубокого смысла исполнено то, что он шофер, то есть должен по идее рулить (во всех смыслах этого богатого слова), но никуда особенно вырулить не может, потому что не просто едет из пункта А в пункт Б, а блуждает по лабиринтам собственной души и встречается с национальными архетипами. Вот хитроватый дядя героя (Юрий Ицков), приглашающий воровать провода высоковольтных передач, вот растерянный милиционер (Алексей Вертков), вот священник (Андрей Феськов), исполняющий вместо "Господи, помилуй" шлягер "Королева красоты". Вот, наконец, самый принципиальный из встреченных героем в его метафизическом странствии персонажей — писатель Генка Собакин (Сергей Шнуров), олицетворяющий русскую тоску и томление духа. Для того чтобы превратить в абстракцию человека, которого играет Сергей Шнуров, нужно отдельное мастерство — профессиональные актеры, понятное дело, специально обучены превращению из живых людей в олицетворение отвлеченных идей, а когда обладатель такой яркой и вроде бы необузданной индивидуальности, как Сергей Шнуров, на экране становится бородатой и нечесаной идеей русского человека вообще, послушным лицом бренда "загадочная русская душа" — это, конечно, высочайший класс режиссуры.