Стычка города и деревни

В российский прокат вышел фильм «Зло не существует» режиссера оскароносной картины «Сядь за руль моей машины» Рюсукэ Хамагути. Особенности его нового и тоже весьма успешного проекта оценил Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В предыдущей картине действие происходило в профессиональной среде режиссеров и актеров театра, репетирующих «Дядю Ваню». Новая — по контрасту — погружает зрителя в жизнь деревни, протекающую в гармонии (возможно, иллюзорной) с природой. Это своего рода анклав, совсем недалеко от Токио, но чудесным образом изолированный от безобразий цивилизации. Такуми (Хитоси Омика), местный авторитет и одинокий отец восьмилетней дочери, похож на дух этого заповедного места. Он находится в спиритуальном контакте с растительным и животным миром, а на пропитание зарабатывает нелегким крестьянским трудом: рубит дрова для соседей, наполняет бутылки чистейшей родниковой водой и возит их в деревенскую лапшичную. Слита с природой и его дочь Хана: в окрестном лесу ей знакома каждая ветка, каждый олений след, она ловит лучи солнца над кронами деревьев и замерзшим озером.

Однажды Такуми и его односельчане узнают, что неподалеку в горах планируют построить глэмпинг, предлагающий жителям японской столицы комфортный побег на природу. Первая часть фильма — дебаты обитателей деревни с менеджерами строительной компании, которые очень быстро обнаруживают свою некомпетентность. В процессе сначала вежливого, но все более напряженного разговора выясняется, что проект несет загрязнение воды в подземном источнике, а также множество других печальных последствий, включая разорение оленьей тропы. Жители пытаются протестовать, но силы неравны, а на карту поставлены прибыли компании. Прежняя патриархальная жизнь обречена и явно подходит к концу. И тогда, похоже, в ход событий вмешивается сама природа: как неотвратимый рок, она ведет к трагедии.

Один из прежних фильмов Хамагути назывался «Случайность и догадка». Здесь тоже кое о чем надо догадываться, и у каждого зрителя могут быть разные версии случившегося ближе к финалу. Однако не случайно вдалеке звучит выстрел предполагаемой охоты, и в кадре на миг появляются великолепные, почти мистические олени. А самым проблематичным персонажем фильма оказывается Такахаси (Рюдзи Косака) — симпатичный на вид парень в красной куртке, еще недавно работавший в актерском агентстве, а теперь обслуживающий строительную компанию: он олицетворяет городскую цивилизацию, оторванную от корней.

Впрочем, Хамагути не тот режиссер, который будет демонизировать и обличать. Такахаси так проникается «природной жизнью», что готов сам по примеру Такуми колоть дрова, хоть и делает это с комичной неуклюжестью. Конфликт между деревенской общиной и алчными капиталистами перерастает из чисто социального в экзистенциальный, а жанр кино перерастает в нечто вроде экологической притчи. Зло безлично, банально и требует жертв. Природа сопротивляется из последних сил; камера плывет над страдающими деревьями под гипнотическую музыку Эйко Исибаси.

Имя композитора становится здесь ключевым, потому что без нее этого фильма вообще бы не было. Все началось с того, что Хамагути согласился создать немой видеоряд для живых выступлений Эйко, которая сама живет в районе, где происходили съемки, и вполне заслужила титул «гения места». Главным импульсом было органично соединить динамику природы с музыкой. А уже потом возникли диалоги, сюжет, персонажи. В итоге получились две версии «экранизации» музыкальной вселенной Эйко Исибаси: одна называется «Дар», другая — «Зло не существует».

Это чрезвычайно характерно для Хамагути, который охотно использует готовые культурные коды для своих кинематографических импровизаций — всегда обаятельных, завлекательных, хотя и немного поверхностных. Речь о вариациях не только горячо любимого Чехова, который напоминает о себе стреляющим в финале ружьем, но и кинематографических предшественников японского режиссера — его соотечественников Акиры Куросавы, Ясудзиро Одзу и Кането Синдо. В «Случайности и догадке» отчетливо слышится эхо «комедий и пословиц» Эрика Ромера. В новой картине отчетливо просматривается и русский след. Хамагути недаром дебютировал в кино ремейком «Соляриса». То, как он снимает лес, воду, огонь, какие ищет музыкальные созвучия визуальным образам, не может не напоминать об Андрее Тарковском.