Одна из пока принципиально неразрешимых задач в работе множества людей, пытающихся предсказать будущую экономическую динамику,— определить конечную точку, целевое состояние правил работы российского рынка капитала, которое имеется в виду при разработке ограничений уже сделанных иностранных инвестиций в РФ. Всякий новый указ президента, которых с марта 2022 года, с начала военной операции РФ на Украине, выпущен уже десяток, изменяет возможное представление о том, как общая конструкция в итоге должна работать. И проблема в том, что на всех указах просвечивает такая печать неокончательности, что даже хочется поверить в то, что «на той стороне», в среде иностранных собственников, происходит кипучая деятельность, переговоры, драки среди собственников Shell, Total, западных инвестфондов вокруг того, что делать с де-факто замороженными в России еще в марте 2022 года активами, а указы призваны в эту деятельность вмешаться.
Дмитрий Бутрин
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Дмитрий Бутрин
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
В прошлую пятницу новый указ, от 5 августа 2022 года, производит ровно такое впечатление. Указ до конца 2022 года запрещает любые сделки иностранцев (физлиц и юрлиц) из «недружественных» государств в отношении акций и долей нефтегазовых и нефтесервисных, энергетических, стратегических (включая «Газпром», попадающий в запретный список несколько раз, и часть ВПК) и банковских АО, а также компаний—владельцев лицензий на разработку крупных месторождений ископаемых. Списки «запрещенных для входа и выхода» акций, принадлежащих иностранцам, частично будет составлять правительство (банки и энергетики). Отдельно в списке упомянуты участники СРП «Сахалин-1»; на СРП «Сахалин-2», в отношении которого правительство ведет с Shell, Mitsui и Mitsubishi отдельные переговоры, указ не распространяется.
Несмотря на короткий срок заморозки фондовых активов иностранцев в РФ (до 2023 года), она может быть продлена «неоднократно». Ответа на вопрос, «почему бы сразу не заморозить на неопределенный срок», искать нет смысла. Продать эти активы в РФ нерезидентам (хоть дружественным, хоть не разлей вода) почти невозможно — хотя бы в силу ограничений на движение капитала. Мало того, продажа этих активов в части случаев была бы РФ как юрисдикции выгодна, а замена одних «недружественных» акционеров на других мало бы что меняла. И даже гипотетическую продажу на внебиржевом нерезидентском рынке фондовых активов РФ можно было бы только приветствовать, но она возможна по указу, только с личного разрешения президента.
И этот указ де-факто ничего не меняет. Из российских активов никто и так не выходит: нет смысла, они в собственности нерезидентов и так ничего сейчас не стоят. Нет больших переговоров, нет драк на тему «уходить или не уходить из России», нет черного рынка российских акций, который указ блокирует. Мы по-прежнему не понимаем, что и зачем в этой сфере строится — возможно, ничего не строится.