Любовь Шерышева, управляющий партнер акселератора IMPACTIVE,— о том, что движет инвестором, когда он решает вложиться в социально значимые проекты, что играет решающую роль — деньги или импакт — и есть ли разница в мотивации у импакт-инвесторов в России и за ее пределами.
Управляющий партнер акселератора IMPACTIVE Любовь Шерышева
Фото: Предоставлено IMPACTIVE
Управляющий партнер акселератора IMPACTIVE Любовь Шерышева
Фото: Предоставлено IMPACTIVE
Чтобы понять, как импакт-составляющая влияет на инвестиционную привлекательность проекта, важно определить, что вообще такое импакт-инвестиции. Инвестиции — это вложение капитала с целью получения дохода и одновременно принятие инвестором риска потерять и капитал, и доход. Когда же мы говорим об импакт-инвестициях, добавляется третья важная составляющая: помимо дохода и риска возникает социально значимое воздействие, иными словами — «благое дело». И именно этот элемент оказывает влияние на инвестора. Давайте порассуждаем как.
Ощущение возможности принести благо не что иное, как эмоция. А мы все прекрасно знаем, что эмоции часто влияют на принятие решения. Поэтому, когда инвестор стоит перед выбором проинвестировать в проект, который только приумножит капитал, или в проект, который и капитал приумножит, и благое дело позволит «сотворить», как вы думаете, какой проект имеет преимущество?
Социальная значимость проекта напрямую влияет и на то, как воспринимают проект стейкхолдеры. Такой проект вызывает явный положительный эффект с точки зрения внимания и заинтересованности. А расположенность и лояльность стейкхолдеров — очевидный плюс для инвестора, дающий потенциальное снижение инвестиционного риска и большую устойчивость для проекта.
Экономическая природа импакт-инвестиции мало чем отличается от природы классических инвестиций. Объем рынка таких сделок напрямую связан с концентрацией капитала в той или иной части земного шара, что объясняет неравномерное распределение рынка импакт-инвестиций в России и за рубежом, как и сосредоточение значительной части этого капитала в Европе и Северной Америке. Это логично, потому что капитал там более зрелый, а, следовательно, его «аппетит» к новизне и риску выше.
Например, в Италии существует инвестиционный импакт-фонд Rancilio Cube, который вырос из довольно агрессивного хедж-фонда. Его создатель Люка Ранчилио, отвечая на вопрос, почему вдруг импакт стал стратегическим направлением инвестирования, сказал, что он просто «сел в первый вагон далеко идущего поезда», потому что все больше и больше потребителей в недалеком будущем будут покупать товары и пользоваться услугами компаний, которые помимо того, что формируют прибыль, еще и творят благо для окружающих.
В России процесс формирования капитала тоже имел длительную историю, но вынужден «постоянно убегать». В начале XX века русские знатные семьи эмигрировали в Европу и Америку, увозя с собой нажитое состояние и обогащая эти континенты. А в 2000-х уже вновь приобретенный капитал уезжал снова. Поэтому? пока в стране низкий уровень владения капиталом, рынок импакт-инвестирования будет расти медленно.
Существует еще один фактор, который отнюдь не способствует становлению рынка импакт-инвестиций в России,—информационное поле, которое представляет социальных предпринимателей не конкурентоспособным бизнесом, а «самоотверженными» творцами добра. Поэтому и инвестсообщество, в полной мере не осведомленное о пользе и преимуществах импакт-бизнеса, часто воспринимает социальных предпринимателей как благотворителей.
По оценке аналитиков Dealroom.co, стоимость всех импакт-проектов в мире в 2021 году составила €1,6 трлн — это на 25% больше, чем в 2020 году. Существует 146 компаний «импакт-единорогов», 52 из которых стали «единорогами» в 2021 году. Это показывает, что российские инвесторы пока заблуждаются в своем недоверии к сфере импакт-инвестирования.
Если для оценки классических инвестиций существуют привычные и проверенные методики, то для оценки импакта единого критерия нет и вряд ли появится. Существует множество соответствующих метрик. Например, Impact Reporting and Investment Standards предлагает 400 показателей для оценки социальной, экологической и экономической эффективности проекта. Некоммерческая сеть B Corp. создала методику сертификации The B Impact Assessment для оценки влияния конкретного бизнеса на планету и общество.
Несмотря на обилие способов оценки, мировое импакт-сообщество не приняло лучших и самых точных из них. Для российского рынка, который пока относится с недоверием к этому направлению, сложные методики вызывают отторжение и нежелание их использовать. Исключение тут составляют корпорации. Но даже они делают эту оценку не самостоятельно, а с помощью дорогостоящих консультантов.
Поэтому для измерения импакта лучше придерживаться концепции «чем проще, тем лучше». Сложные вещи, которые объяснены простым языком, легче воспринимаются и вызывают больше доверия. Чтобы измерить импакт, нужно понять импакт-составляющую каждого проекта, задав вопрос: в чем заключается импакт этого бизнеса? В результате инвестор сможет принять два-три индивидуальных показателя для измерения — этого вполне достаточно, чтобы оценить социальное воздействие вложений.
Приведу простой пример: одна из выпускниц нашего акселератора создала сеть частных детских садов для детей с особенностями, чтобы помогать им адаптироваться в социуме. В этом случае были выделены два показателя: число детей, которые стали полноценными членами общества, и экономия средств государства на содержание одного такого ребенка.
Нам важно чувствовать сопричастность и созидать, мы стремимся сделать наше существование значимым. Капитал тоже находится в поисках смысла. Поэтому импакт-проекты привлекают все больше внимания и открывают для инвестора все больше возможностей.