Виртуальная Республика Афганистан

После 15 августа, когда силы террористического движения «Талибан» (запрещено в РФ) вошли в Кабул и провозгласили Исламский Эмират Афганистан, Исламская Республика Афганистан, которая признавалась всем мировым сообществом, не исчезла. Она продолжила существовать в многочисленных дипмиссиях за рубежом. На них по-прежнему висит флаг, который в нынешнем Кабуле не в почете. И работают там дипломаты, не поддерживающие режим талибов. “Ъ” разобрался в этом дипломатическом казусе и вспомнил похожие случаи в мировой истории.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Особняк, который не взяли талибы

«Когда талибы взяли Кабул, возле посольства собралась целая толпа журналистов с камерами. Я вышел на балкон — и все они направили объективы на меня. Просили дать комментарий, спрашивали, как меня зовут. Но я просто сказал: "Расходитесь, мы работаем как прежде". И зашел внутрь»,— рассказал “Ъ” на условиях анонимности один из сотрудников здания по адресу Поварская улица, 42 в Москве. Этот особняк был построен в 1903 году, в 1908-м его купил предприниматель Матвей Понизовский, перестроив из вышедшего из моды модерна в неоклассический стиль. А уже в 1922 году там разместилось посольство Афганистана — первой страны, признавшей Советскую Россию.

С тех пор в Афганистане не раз менялась власть, причем с 1996 по 2001 год Кабул был под контролем все того же движения «Талибан» — еще совсем молодого и не слишком известного миру. Но в особняке на Поварской, 42 тогда сидели не талибы, а представители так называемого «правительства Масуда—Раббани». Президент Бурхануддин Раббани формально руководил страной с 1992 по 2001 год, но де-факто ему подчинялись лишь северные провинции страны, где живут преимущественно таджики и узбеки. За военное командование, в свою очередь, отвечал легендарный полевой командир Ахмад Шах Масуд. Они представляли Северный Альянс, который получал военную поддержку от России и Индии. У него была даже своя авиация — правда, базировалась она в Таджикистане.

Сегодняшняя ситуация радикальным образом отличается от прежнего периода правления талибов. Сейчас антиталибскому сопротивлению, которое возглавляет сын Ахмада Шаха Масуда, не удалось сохранить под своим контролем никакой даже крошечной территории, хотя отчеты в соцсетях о продолжении борьбы все еще публикуются. Поэтому нынешний посол Афганистана в России Саид Тайеб Джавад, назначенный только в сентябре 2020 года, де-факто представляет страну, которой больше нет.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Наша привычная жизнь изменилась. Нам пришлось решительно сократить штат и придется продолжить этот процесс из-за нехватки ресурсов и финансирования. Однако мы считаем важным сохранить самых необходимых сотрудников, чтобы предоставлять консульские и дипломатические услуги нашим гражданам и заинтересованным сторонам,— рассказал “Ъ” господин Джавад.— Мне очень трудно увольнять местных сотрудников, которые проработали в посольстве многие годы, особенно с учетом того, что сейчас пандемия и экономическая ситуация без того тяжелая.

Дипломаты, которые остаются, работают без зарплаты месяцами. Они полностью дезориентированы, чувствуют себя брошенными, очень переживают о своем будущем и практически отчаялись».

По словам посла, раньше финансирование посольства из Кабула было ежеквартальным. Но за последние два квартала дипмиссия, по понятным причинам, не получила ничего. Доходы от консульских услуг значительными назвать нельзя, а весьма многочисленная афганская диаспора финансовой помощи не оказывает.

Примерно в таком же режиме, по словам господина Джавада, сейчас работают все 62 посольства Афганистана в мире. При этом ни одно из них не контролируется талибами и, как утверждает дипломат, даже не контактирует с ними. «Все посольства и зарубежные миссии коллективно решили продолжить предоставлять услуги гражданам Афганистана, помогать нашей диаспоре и поддерживать усилия международных гуманитарных организаций и дипломатов по недопущению разворачивающейся гуманитарной катастрофы»,— рассказывает он. При этом на вопрос, по прежнему ли посольства подчиняются Ханифу Атмару, который руководил МИДом до прихода талибов, Саид Тайеб Джавад ответил весьма неожиданно:

«У Афганистана нет правительства в изгнании. Мы не подотчетны ни одному правительству, что, безусловно, необычно для дипломатов. Однако афганские послы и бывшие старшие дипломаты остаются в контакте друг с другом, чтобы координировать планы и усилия ради общей цели — служения народу Афганистана так долго, как получится».

Кроме того, посольство Афганистана, уже не представляющее власти в Кабуле, продолжает контактировать с российским МИДом и другими дипмиссиями в Москве. «Конечно, мы сотрудничаем с российским Министерством иностранных дел,— сказал “Ъ” господин Джавад.— Мы благодарны им за моральную поддержку. Мы сказали им, что прекратим работу сразу же, как только наши услуги перестанут быть востребованы, но они нас заверили, что вопрос признания "Талибана" (как легитимного правительства Афганистана.— “Ъ”) пока не стоит на повестке. А значит, они хотят, чтобы мы продолжили работать. У нас проходят регулярные встречи».

На странице Саида Тайеба Джавада в Instagram можно видеть, что он недавно посещал прием в британском посольстве, поздравлял азербайджанского коллегу Полада Бюль-Бюль-оглы с годовщиной победы во Второй карабахской войне и стал членом попечительского совета Международной ассоциации экономического развития (IAED).

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Посольство Исламской Республики Афганистан в Москве на Поварской улице

Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов  /  купить фото

Посольство Исламской Республики Афганистан в Москве на Поварской улице

Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов  /  купить фото

Визовый парадокс

Ситуация, когда посольства страны не подчиняются правительству в столице, порождает забавный казус. Дело в том, что талибы еще не выработали собственный порядок въезда в страну и потому признают визы, выданные посольствами как до падения Кабула, так и после.

«Я продолжаю выдавать визы, и никто пока не жаловался»,— заявил “Ъ” на условиях анонимности афганский дипломат в одной из стран постсоветского пространства. По сути, эта функция остается одной из немногих, которую посольства Афганистана могут выполнять в полном объеме.

По словам того же собеседника “Ъ”, когда к нему с просьбой о помощи приходят соотечественники, ему приходится отказывать — помогать просто нет возможности.

«Я визу получал, но смотреть ее было некому. Потому что, когда я прилетел, никакого погранконтроля не было,— рассказал “Ъ” о своем опыте въезда в Афганистан сразу после прихода талибов специальный корреспондент "Комсомольской правды" Александр Коц.— Но когда улетал, ее смотрели. И долго не хотели выпускать, потому что не было въездного штампа». По словам господина Коца, визу ему сделали всего за полдня, но это стоило около $200.

У видеокорреспондента AP Мстислава Чернова немного другой опыт. «Я въезжал со стороны Пакистана, и получал визу Афганистана в Исламабаде,— рассказал он “Ъ”.—

Это головная боль, на оформление всех документов ушел месяц. В итоге визу никто не проверял — у талибов еще не было пограничной службы, и виза интересовала только пакистанских пограничников, которые выпускали меня из страны.

Еще нужно было разрешение на работу журналиста от талибов. Его выдает Министерство информации. Но эти правила постоянно меняются».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Идеи о том, как все же интегрировать своих людей в зарубежные посольства, у талибов есть. Но пока они далеки от реализации. «Правительство "Талибана" до сих пор не признано официальным. Пока этого не произойдет, говорить об участии посольств Афганистана рано»,— заявил “Ъ” глава отдела экономических отношений МИД Афганистана Шафи Азам. При этом Забихулла Муджахид, который долгие годы говорил от лица «Талибана» из подполья, а затем показал свое лицо и занял пост замминистра культуры и информации, ранее строил более амбициозные планы.

«Сейчас важно, чтобы афганское посольство в Москве и российское посольство в Кабуле возобновили работу в обычном режиме. После этого мы рассмотрим вопрос о смене дипломатического состава. Сотрудники, не выполняющие свои обязанности должным образом, могут быть отозваны»,— сказал господин Муджахид агентству ТАСС 11 октября.

Еще один высокопоставленный талиб, бывший представитель катарского политического офиса движения Мохаммад Сухейль Шахин выразил третью точку зрения на этот вопрос. «Как правительство мы, конечно, переведем часть дипломатов из одного посольства в другое или переведем их в МИД в Кабуле,— заявил он в интервью ТАСС.— Мы заверили их (дипломатов.— “Ъ”), что они продолжают работать, но действительно должны служить народу Афганистана и его новому правительству. Если они нарушат правила, это будет их вина, но если нет — они могут продолжить дипломатическую службу».

«По поводу сообщений о планах движения талибов назначить новых представителей своих зарубежных миссий Афганистана — эти сообщения мы видели в СМИ,— заявила 25 ноября официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.— При этом неких официальных заявок, документов, материалов на этот счет нам не поступало. Соответственно, не было никаких официальных уведомлений от афганской стороны российскому Министерству иностранных дел. Пока делать выводы преждевременно на этот счет».

Если представители «Талибана» в итоге действительно поселятся в здании на Поварской, 42, возникнет еще один казус. В 200 метрах, на Поварской, 15, располагается здание Верховного суда России, который в 2003 года признал «Талибан» террористической организацией.

Это решение действует до сих пор.

Послы без правительства

Случай Афганистана, безусловно, редкий, но далеко не уникальный в мировой истории. Например, в 1922 году, когда Кабул уже признавал власть большевиков в России, многие российские дипломаты отказывались это делать, сохраняя верность Временному правительству.

Среди них был Дмитрий Абрикосов, который на момент Октябрьской революции был первым секретарем российского посольства в Японии. В 1918 году, когда в Японии находился руководитель белого движения, адмирал Александр Колчак, царские дипломаты организовывали для него встречи с высокопоставленными японскими военными, чтобы помочь в войне против Красной армии.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

С 1921 года, когда посол России в Японии Василий Крупенский оставил должность и уехал жить в Италию, господин Абрикосов стал временным поверенным — то есть главой дипмиссии. В этом качестве он оставался до 1925 года, когда Токио все же признал СССР.

Все это время дипломат продолжал поддерживать остатки белогвардейцев, которые вели сопротивление в Сибири, и помогал белоэмигрантам, перебравшимся в Японию.

О своей работе и работе коллег, которые оказались в похожей ситуации, Дмитрий Абрикосов написал в мемуарах «Судьба русского дипломата», которые были изданы в 1964 году в США, а в 2008 году — и в России.

В этой книге упоминаются два российских дипломата по фамилии Бахметев (родственниками они не были). Георгий Бахметев был послом Российской Империи в США с 1911 по 1917 год. Вскоре после отречения императора Николая II от престола (это произошло 2 марта 1917 года) он добровольно ушел в отставку. «Считая, что получивший свободу народ призовет обратно царя, он оставался на своем посту. Но теперь, когда Временное правительство выдумывает одну причину за другой, чтобы отсрочить созыв Учредительного собрания, готовя Россию к республиканскому правлению, он не желает участвовать впредь в этом обмане и подает в отставку»,— писал о мотивах Георгия Бахметева Дмитрий Абрикосов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

После этого Временное правительство решило отправить в США другого Бахметева — Бориса. Целью его миссии было получить от американского правительства заем на покупку сельскохозяйственной техники. «Нам было интересно, что за дипломата посылает Временное правительство представлять себя за границу. Бахметев показал себя умным и блестящим человеком, но сильно отличался от наших представлений о русском дипломате,— писал в мемуарах Дмитрий Абрикосов.— Бахметева сопровождало около пятидесяти человек представителей различных министерств с женами, секретарями и даже друзьями секретарей. У всех было очень высокое жалованье, невозможное в царской России».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Однако уже с 1921 года у господина Бахметева появился конкурент — Людвиг Мартенс, который, пусть и неофициально, но выполнял функции представителя Советской России. В итоге в 1922 году Бориса Бахметева лишили дипломатического статуса, и он продолжил поддерживать белую эмиграцию в личном качестве.

Позднее в XX веке в аналогичной ситуации оказались другие страны Европы, тоже входившие в состав Российской Империи,— Польша, Латвия, Литва и Эстония.

При этом история Польши с 1939 по 1945 год (когда вся страна находилась под контролем то немецких, то советских войск) поразительно похожа на историю Афганистана во время первого правления талибов.

«В 1939 году правительство Польской Республики выехало в Румынию, затем во Францию, а затем в Лондон,— напомнил в беседе с “Ъ” замдиректора Центра польско-российского диалога и согласия Лукаш Адамский.— При этом советское правительство меняло свою позицию по поводу признания Польши. В 1939 году Москва признала польское государство больше не существующим, и Красная армия заняла территории нынешних западной Украины и западной Белоруссии. А в 1941-м, когда Германия уже напала на СССР, восстановила дипломатические отношения».

При этом, прямо как у Афганистана в конце 1990-х, у Польши была военная авиация, которая тоже базировалась за рубежом — в Великобритании, и наносила удары по немецким войскам в составе британских ВВС. В то же время разведка собирала информацию о происходящем в Польше, в том числе о Холокосте, и поддерживала Армию Крайову, которая сражалась за независимость в тылу.

Как и у нынешних афганских посольств, у польского правительства в изгнании (которое тоже сохраняло сеть посольств), была серьезная нехватка денег. «Лондонское правительство жило прежде всего за счет займов от Англии, в меньшей мере — от других союзных государств. Удалось также вывезти из Варшавы золотой запас, но в 1940–1943 годах он был под арестом во французском Алжире и пользоваться им было нельзя»,— рассказал “Ъ” Лукаш Адамский.

Между тем «золотой запас» Афганистана, принадлежавший прежнему правительству страны, сейчас заморожен в западных банках, и «Талибан» пытается убедить международное сообщество передать эти деньги им — чтобы «избежать гуманитарной катастрофы».

«Невероятной», по словам Лукаша Адамского, была история посла Польши в Ватикане Казимира Папе: «Так как Италия под властью Бенито Муссолини была союзником Гитлера, в определенный период войны он даже не мог выходить в Рим. После войны он остался главой дипмиссии».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

О другом дипломате — эстонском — “Ъ” рассказал руководитель отделения исследований Эстонии в университете Торонто, профессор Андреас Казекамп. В газете The New York Times есть некролог Эрнсту Яаксону, которого Госдепартамент США считает мировым рекордсменом по времени нахождения на дипломатической службе — 75 лет.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Господин Яаксон умер в 1998 году в возрасте 93 лет, а начал он свою карьеру в 18 лет, когда еще существовала независимая Эстония. В 1932 году он уехал в США, где всю жизнь проработал в эстонском дипломатическом представительстве — несмотря на то, что сама Эстония была поглощена Советским Союзом в 1940 году,— отметил господин Казекамп.— Страны Балтии были молодыми и бедными. Поэтому их посольства часто состояли из одного-двух человек — посла и его секретаря. Но даже такие крохотные миссии открывались только в важнейших странах — США, Великобритании, Швеции, Франции, Германии. После Второй мировой войны эстонские дипломаты остались в Великобритании и США. Денежных средств из эстонской казны, оставшихся в американских и британских банках, было достаточно для обеспечения их работы».

При этом на протяжении всего советского периода бежавшие за границу эстонцы могли получить паспорт своей страны, которой де-факто не существовало.

Кирилл Кривошеев, Елена Черненко, Марина Коваленко; Александра Ковальская, Кабул