«Леонид Пурыгин говорил о любви много и совсем без стеснения»
Дмитрий Буткевич — о выставке в галерее Artstory
Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает о том, чему посвящена экспозиция «Леонид Пурыгин. Любовь и я».
Фото: ArtStory
Фото: ArtStory
70 лет исполнилось бы Леониду Пурыгину, как он сам себя называл, «Художнику из Нары. Гениальному». Всего 70. А прожил он на самом деле очень немного — 44 года, которые вместили неоднократные попытки поступить в Училище 1905-го года, частые попадания в психбольницы, эмиграцию в Америку в 1989-м, сотрудничество с Галереей Нахамкина и смерть в Москве во время визита на родину, а также создание собственного, узнаваемого и многими высоко ценимого мира. Мира Всеобщей любви.
Выставка с названием «Леонид Пурыгин. Любовь и я» открыта сейчас в галерее Artstory — организаторы продлили ее работу до 24 октября. «Всеобщая любовь — вот цель жизни моей. Отдайся ей будь достоин ее. Люби и научи любить другого — другой научит своего друга любви. Ради всеобщей любви. Во имя всеобщей любви» (это из произведения с названием «Публия» 1993 года).
Вообще, в своих многочисленных литературных опусах Пурыгин говорил о любви много и совсем без стеснения. То же самое он практиковал в своих многосоставных полотнах и триптихах: бесконечные летающие по небу обнаженные женщины («Пипы» в терминологии Лени), мужчины во всей красе своей силы (некоторые очень часто сопровождались описывающими текстами и указаниями на конкретные личности друзей Пурыгина).
Кстати, почти все его живописные работы обильно усеяны леттризмами — текстами, объясняющими замысел «Гениального» ии прославляющими его самого: «И увидел я в страданиях Парк культуры и отдыха им. Лени Пурыгина», «Человек и пароход Леонид Пурыгин», «Автопортрет в генеральском мундире».
Абсолютными топом нынешней экспозиции в Artstory являются почти три десятка машинописных листов с собственноручными правками дотоле неизвестной науке повести. На титуле, который представляет собой обложку «Дела №…», печатными буквами обозначено следующее, дословно с орфографией автора: «Про похождений меня и моих десять я по Америки и России или просто хреновина».
А вот отрывок из другого его мини-романа «Нью-Йорк — Москва с хреновиной»:
«Москва — это моя любовь
где есть еще такой город
где еще есть такие бабы
где еще есть такой народ
мат и искусство».