В зале Чайковского прошел фестиваль в честь 85-летия Родиона Щедрина. В нем приняли участие Российский национальный оркестр, Михаил Плетнев, оркестр и хор Мариинского театра, Валерий Гергиев и приглашенные солисты. А обширная программа фестиваля составилась из музыки разных жанров и лет — от совсем свежих до едва ли не позабытых, но знаковых в свое время партитур. О новом открытии старых опусов на фестивале рассказывает Юлия Бедерова.
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Первая программа филармонического фестиваля к 85-летию Щедрина с участием Михаила Плетнева — и во многом благодаря именно последнему — при всей торжественности прозвучала с подчеркнуто камерной интонацией как будто домашнего даже не музицирования, но общения. А ее кульминацией стали исполнение Плетневым и Щедриным четырехручных «Романтических дуэтов» (2007) и романса в народном стиле «Таня-Катя» (2002), где пела Пелагея Куренная, но казалось, что музыка написана в первую очередь для фортепианного аккомпанемента — так это сыграл Плетнев.
Следующие фестивальные программы с участием Валерия Гергиева (еще одного музыканта, для которого творчество Щедрина принципиально важная часть репертуара, а заодно и картины мира) вышли привычнее по стилю и наряднее, но и в их звучании тоже не было никакой формальности.
Удивительное мастерство главного русского композитора второй половины XX века (по крайней мере самого востребованного и признанного), чья узнаваемая авторская манера выстроена как уникально равномерный сплав противоположностей — искушенности и доступности, технологичности и лиризма, прозрачности и масштабности, авангардизма и народничества,— в гергиевских программах предстало в многочисленных ракурсах и подробностях. И все же центральным впечатлением двух вечеров стал не Симфонический диптих по мотивам оперы «Очарованный странник» (2008), где Щедрин в малерианской интерпретации Гергиева предстает русским Джоном Адамсом, тоже признанным мастером хитрых стилистических сплавов. И не Concerto cantabile для скрипки и струнного оркестра (1997, солистка Ольга Волкова) с его сухим, академичным драматизмом. И даже не двойной концерт «Романтическое приношение» для уникального состава солистов (фортепиано и виолончель), невиданного у классиков. Хотя этот изысканный, математически прозрачный и по-романтически хмурый и светлый одновременно опус, особенно в роскошном исполнении гергиевского оркестра, Александра Рамма и Сергея Редькина, как раз мог бы стать опорной точкой юбилейного репертуарного маршрута.
Однако у него были серьезные конкуренты — «Ленин в сердце народном» (оратория для солистов, смешанного хора и оркестра на народные слова, 1969) и «Не только любовь» (1961). Обе партитуры по темам и стилю как будто полностью принадлежат ушедшему времени. Но то ли в воздухе что-то, то ли просто репертуарная полнота творческой картины юбиляра принимает и меняет восприятие, но оба опуса показались крайне уместными, актуальными и понятными.
Ленин у Щедрина не только на словах, но и на деле, в музыкальном материале, плотно уложен в «сердце народное». И если знаменитый рассказ о пуговке, которую работница Наторова по собственному почину, заметив неладное, пришила к ленинскому пальто (солистка — Пелагея Куренная), написан в ловкой речитативно-напевной манере и музыкально заботлив, то эпилог «Ты спокойно спи, дорогой Ильич» (народный голос, Наталья Борискова) располагается в хитрой середине между официозной песней и фольклорным плачем. Именно в этой точке, по Щедрину, локализуется не только ленинская тема, но и само народное сердцебиение.
Другое подчеркнуто лирическое и тематически архивное сочинение вдруг актуализировалось в гергиевском исполнении. «Не только любовь» (жанровый подзаголовок — «Лирические сцены», как у Чайковского; согласно ироничному определению автора, «колхозный “Евгений Онегин”») — опера на либретто Василия Катаняна из советской сельской жизни по мотивам рассказов Сергея Антонова. Ее герои — трактористы, председательница колхоза, городской жених, невеста, «разведенка» и другие, а музыкальный язык представляет собой почти центонную смесь ингредиентов — от хитросплетенных следов Мусоргского, Чайковского и Шостаковича до мерцающих теней Пуччини и Леонкавалло. История, в центре которой фигура посягнувшей на чужого жениха председательницы (безупречная партия Елены Сергеевой), наследует оперной традиции трагических героинь, чья судьба проходит в нешироком, но эффектном диапазоне от любви и ненависти до самопожертвования. Так же органично и вся опера со своей прозрачностью и живописностью музыкального языка чувствует себя в большой оперной истории. Кажется, чем не «Сельская честь» — особенно когда смотришь грамотный фестивальный семистейдж (режиссер Александр Кузин, художник Александр Орлов), где все перипетии субтильной и певучей в то же время драмы происходят не в трех соснах, но буквально в трех березах. Хотя не только этим «Не только любовь» напоминает недавнюю постановку «Сомнамбулы» Беллини в Большом театре. Сам Щедрин здесь предлагает свою, российско-советскую версию оперы бельканто с красивыми партиями, соблазнительными ансамблями и кокетливыми хорами. Трактористы у него — те же театральные пейзане XIX века, женихи — оперные графья, юные колхозницы — «девицы-красавицы, душеньки, подруженьки». И кажется, что не одна эта опера, а и весь щедринский стиль, в какую бы эпоху ни звучала эта музыка, мастерски уворачивается от любой бытовой и календарной актуальности.