13 октября 1921 года Всероссийский центральный исполнительный комитет утвердил "Положение о Государственном банке РСФСР", которым в числе прочего Госбанку разрешался выпуск аккредитивов. Однако эти денежные обязательства не вошли в список ценных бумаг, подделка которых каралась высшей мерой социальной защиты — расстрелом. А подделать их, как оказалось, было довольно легко.
Два профессиональных производителя этикеток легко выполнили частный заказ на изготовление бланков государственных аккредитивов (на фото — оттиски с литографского камня, изъятого при обыске)
Фото: Росинформ, Коммерсантъ
Перемещение больших денежных сумм на дальние расстояния во все времена было весьма опасным занятием. Но много веков назад был изобретен способ уменьшения риска до вполне разумных пределов — кредитные письма или аккредитивы. Купец, отправляясь за товаром в дальние страны, брал у своих банкиров письмо к их коллегам на месте назначения. И получал у них необходимые для закупок средства. Последующие взаимные расчеты финансистов были их исключительно внутренним делом, не касающимся клиентов. С годами применение аккредитивов настолько широко распространилось, что их называли то источником жизненной силы товарооборота, то даже живой кровью международной торговли.
В России аккредитивы не исчезли из оборота даже в эпоху войн, революций и всеобщей разрухи. Но после окончания Гражданской войны и перехода к новой экономической политике (НЭП) применение этого полезного средства взаиморасчетов решили упорядочить и включили пункты об аккредитивах в "Положение о Государственном банке РСФСР". А вскоре выдачу аккредитивов разрешили создававшимся в то время отраслевым банкам. В 1929 году такое право получили и сберкассы.
Однако при разработке уголовного законодательства произошла странная история. Поскольку с помощью аккредитивов переводились весьма значительные суммы, подделка свидетельств об аккредитивах еще в начале 1920-х годов была включена в число государственных преступлений, особо опасных для Союза ССР. Но в отличие от фальсификации купюр — казначейских билетов и билетов государственного банка и иностранных денежных знаков, а также подделки разменной монеты, изготовление и сбыт подложных аккредитивов не карались высшей мерой социальной защиты — расстрелом. За их подделку виновные приговаривались к заключению на срок не менее трех лет и конфискации имущества, которая применялась или не применялась в зависимости от обстоятельств дела.
С учетом огромных размеров страны и прискорбного качества связи мошенники получили возможность проворачивать крупные аферы без риска для жизни. Ведь заключив в центральных областях договор на получение товара от имени какой-либо дальневосточной организации и предоставив поддельный аккредитив, они могли спокойно сбыть товар и исчезнуть задолго до того, как обман будет раскрыт. Еще больший интерес представляла подделка аккредитивов сберкасс, по которым сразу же можно было получить наличные.
К тому же уровень квалификации борцов с фальсификацией денег и ценных бумаг на протяжении многих лет оставлял желать много лучшего. В обзоре итогов работы органов милиции СССР по борьбе с хищениями соцсобственности, спекуляцией и фальшивомонетничеством за 1940 год говорилось:
"Борьба с фальшивомонетчеством (так в тексте.— "История"). В 1940 г. районами появления фальшивых денег, изготовленных литографским и типографским способом, были: Азербайджанская и Грузинская ССР, Ростовская, Курская, Харьковская, Смоленская, Сталинская, Калининская, Московская, Черниговская, Запорожская, Львовская, Саратовская области и гор. Москва. В этих местах отмечалось появление фальшивых банкнот 10, 5, 3, 2 и 1 червонного достоинства различных серий.
Вскрыто в этом году 4 группы фальшивомонетчиков, изготовлявших фальшивые деньги типографским и литографским способом, с привлечением и арестом по ним 23 чел. и 7 групп, изготовлявших деньги ручным способом, с привлечением по ним 17 чел. и арестом 12 чел. (Грузинская ССР, Азербайджанская ССР, Ростовская, Смоленская, Курская, Харьковская и др.)...
Управления милиции не проявили достаточной оперативной настойчивости для вскрытия фальшивомонетчиков
До сего времени продолжают оставаться невскрытыми появления фальшивых денег 1940 г., изготовленных типографским способом в Калининской, Московской, Черниговской, Запорожской, Львовской областях; прошлых лет — в Курской, Тамбовской, Ленинградской обл., Татарской и Мордовской АССР.
Управления милиции этих областей и республик не проявили достаточной оперативной настойчивости для вскрытия фальшивомонетчиков".
Но после того, как в кредитных учреждениях начали проверять подлинность выданных аккредитивов с помощью телеграфных запросов по месту выдачи, их подделка, по сути, утратила всякий смысл. Но только не для аккредитивов сберкасс. Советские люди, отправлявшиеся в поездки, могли обменять наличные или деньги со своих вкладов на аккредитивы достоинством в 600 и 3000 руб. А затем получить по ним деньги в любой сберкассе страны. Причем при выплате самым мощным инструментом, с помощью которого проводилась проверка аккредитивов на подлинность, была лупа. Никакие запросы никто и никуда не отправлял.
То, что этими особенностями аккредитивов для народа смогут воспользоваться преступники, можно было не сомневаться. Ведь даже 600 руб. в месяц были вполне приличной зарплатой для служащих. А 3 тыс. получал далеко не каждый руководитель среднего звена. Удивительным было лишь то, что об этом как-то не задумались сотрудники Министерства финансов и МВД. Видимо, поэтому раскрытие группы, занимавшейся подделкой аккредитивов, вызвало у высокопоставленных чиновников настоящий шок. Особенно потому, что на фальсификаторов вышли совершенно случайно.
10 марта 1949 года заместитель министра внутренних дел Грузинской ССР комиссар милиции 3-го ранга К. Г. Начкебия сообщал в Москву:
"Поступившими в ОБХСС УМ МВД ГССР агентурными данными отмечалось, что работники Литографии Министерства Вкусовой Промышленности Грузии (помещающейся в гор. Тбилиси по ул. Броссе N2) — переводчик литографии Шаликияни К. М. и гравер-чертежник Совдагаров А. Д. ведут сомнительный образ жизни и что они по совместной договоренности принимают от разных лиц частные заказы, каковые выполняют без соответствующего оформления, извлекая из этого крупные суммы.
Получив эти сигналы, Шаликияни К. М. и Совдагаров А. Д. всесторонне были проверены и за ними велось наблюдение с помощью агентуры. Вскоре же агентурой было установлено тот факт (так в тексте.— "История"), что гравер-чертежник Совдагаров А. Д. граверным путем в Литографии выполнил частный заказ — денежные аккредитивы, каковые вручил для дальнейшей обработки переводчику литографии Шаликияни К. М., а последний таковые перевел на литографский камень и приступил к осуществлению других работ с целью печатания аккредитивов.
В сообщениях было указано, что литографские камни и другие приспособления для печатания аккредитивов запрятаны под переводным станком, на котором работает Шаликияни К. М.
С целью предотвращения преступления по печатанию фальшивых денежных гос. аккредитивов вышеупомянутая преступная группа была разоблачена до осуществления и доведения до конца своих преступных замыслов".
Все вещественные доказательства были изъяты при обысках, отпираться было невозможно, и обвиняемые рассказали о заказчике фальшивых аккредитивов.
"Шаликияни К. М.,— докладывал Начкебия,— при допросе дал развернутые показания о подготовке к печатанию фальшивых денежных гос. аккредитивов... Предварительным следствием установлено, что в конце декабря месяца 1948 года к Шаликияни К. М. и Совдагарову А. Д. обратился их знакомый Кахадзе Б. С., который предложил им печатание фальшивых денежных гос. аккредитивов".
Как оказалось, заказчик имел довольно интересную биографию:
"Кахадзе Борис Самсонович, 1924 года рождения, уроженец и житель гор. Тбилиси, по национальности грузин, беспартийный, студент 2-го курса Всесоюзного Юридического Заочного института, нигде не работающий, по профессии электромонтер, ранее имеющий судимости: 31/VII-43 года 4 участком Нарсуда района имени Товарища Сталина Тбилиси по ст. 177 п. "з" УК ГССР осужден к 5-ти годам л/свободы; 8 апреля 1946 г. арестован Тбилисским Пригородным РО МВД ГССР по ст. 177 п. "е" УК ГССР, освобожден 20/VIII-46 г. по амнистии от 7/VII 1945 года".
Не менее примечательным оказался и тот факт, что Кахадзе как-то обзавелся подлинным незаполненным бланком аккредитива. Нашли у него и выписку из инструкции по проверке подлинности аккредитивов. Поэтому предположение о том, что он был лишь исполнителем в комбинации, задуманной людьми совершенно другого уровня, выглядело вполне обоснованно. Но Кахадзе все отрицал. И несколько месяцев спустя его приговорили к семи годам лишения свободы, а его подельников — к пяти.
Можно было бы предположить, что после этого будут приняты меры для предотвращения подделки аккредитивов: эксперты проведут проверки подлинности уже использованных бланков, изменится система определения их подлинности в сберкассах, ужесточат наказание за их подделку. Но, видимо, в МВД и Минфине решили, что не знать о масштабах проблемы гораздо безопаснее, чем знать. А потому сделали лишь одно — засекретили информацию о том, что бланки аккредитивов можно легко подделать. Так что в сберкассах и многие годы спустя пытались выявлять подделки с помощью луп.