«Я не считаю, что настроен против России, русского языка или русских»

Глава МИД Литвы объяснил “Ъ” необходимость санкций и размещения сил НАТО в Прибалтике

Комитет постоянных представителей стран—членов ЕС (COREPER) вчера принял решение о продлении на шесть месяцев экономических санкций против России, которое будет формально подтверждено министрами или лидерами стран Евросоюза. В интервью корреспонденту “Ъ” ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ на полях встречи глав МИДов ЕС в Люксембурге министр иностранных дел и экс-министр обороны Литвы ЛИНАС ЛИНКЯВИЧЮС разъяснил жесткую позицию Вильнюса в отношении Москвы, при этом раскритиковав блокировку российских телеканалов в Литве.

Фото: Кирилл Чуботин, Коммерсантъ  /  купить фото

— Когда говоришь с европейскими дипломатами, многие заверяют: мы могли бы и облегчить санкции, но есть страны, которые против этого. Имеются в виду Польша и страны Балтии. Вам не обидно?

— Обидно — это не то слово. Но это очень удобная позиция. Конечно, легко так говорить: мол, мы бы дружили, но есть куча странных коллег, которые не позволяют это сделать. Но это странно выглядит.

— Мы с вами сейчас говорим по-русски, и вы прекрасно знаете Россию — почему тогда в публичных выступлениях вы делаете столь резкие критические замечания?

— Они не резкие, а последовательные: мы просто напоминаем. Скажем, была война на Южном Кавказе, по-другому, чем в Крыму, но по факту часть территории оказалась отрезана от Грузии. Тогда, в 2008 году реакция мировой общественности, в том числе ЕС и НАТО, была очень резкой, но затем буквально за пару месяцев все вернулось в нормальное русло. А потом все удивляются: почему тут опять что-то произошло?

Я не считаю, что настроен против России, русского языка или русских. Политику Кремля не обязательно нужно сопоставлять со всей Россией, кроме того, у меня много русских друзей. Но то, что я немного лучше знаю (Россию.— “Ъ”), чем другие, это не значит, что я меньше понимаю. Поэтому если я говорю о чем-то резко, этому всегда есть причины, и я их объясняю. И когда мы говорим о каких-то кризисах, о роли каких-то государств в этих кризисах, то я называю вещи своими именами. Значит, я так думаю. А дальше можно высказываться более резко, можно менее резко, а можно вообще закрывать глаза на происходящее — и многим по душе именно такой выход.

— Приведу пример: почему посол Литвы в этом году стал единственным европейским послом, отсутствовавшим на параде Победы в Москве? Хотя при освобождении Литвы погибло около 80 тыс. советских солдат.

— Участие в параде — не единственный способ выразить свою позицию по какому-то вопросу. Мы участвовали в Литве и во всем мире в различных памятных мероприятиях. В России прошло много мероприятий, в том числе с участием посла, а 8 мая он возложил венок у Вечного огня — один из немногих, давайте и на это обратим внимание. А в параде не участвовал, и что в этом плохого? Если кого-то это задевает, могу объяснить почему. Присутствовать на параде с участием войск, причастных к агрессии против Украины,— не вижу в этом никакого праздника.

— Как вы полагаете, из кризиса в отношениях между Россией и Евросоюзом есть выход?

— Конечно. Здравый смысл должен победить. Надо, во-первых, понять необходимость руководствоваться общепринятыми нормами, международным правом, а не специфическими национальными правилами. И, во-вторых, отказаться от принципа игры с нулевой суммой (кто-то выигрывает, значит, кто-то проигрывает.— “Ъ”) и понять, что возможен выигрыш у всех сторон. А если кто-то решает свои проблемы стратегически и это не совсем соответствует твоему мнению, то это не означает поражения и не несет ущерба. Возможно, это, наоборот, уменьшает напряженность, когда кто-то, скажем, делает собственный стратегический выбор.

— Например, крымчане.

— Крымчане — это вообще отдельный разговор. Мы ведь помним, как все происходило: все эти зеленые человечки, которые были «ничьи», а потом было публично признано, что они все-таки были туда засланы. Вы сами верите, что там нарушались права русскоязычных граждан? Я как-то не очень хочу в это верить: в Крыму было 400 школ, где обучение велось на русском языке, и одна — где на украинском. А вот права крымских татар действительно нарушаются, но об этом мало кто говорит.

Наш посол на Украине был в Крыму во время так называемого референдума и встречался с местным населением: многие из них действительно боялись, что из Киева придут бандеровцы и фашисты и просто убьют их. И российские солдаты как бы спасли их. Но конечно, если заниматься демагогией и еще подключить СМИ, то многие поверят в это.

— Вы думаете, что это результат медиапропаганды?

— Конечно. Это искусственная проблема, ее не было — и ее создали в том числе СМИ, подготовив соответствующим образом дальнейшие события. Знаете, как раньше во время военных действий перед атакой проводилась артподготовка, так сейчас подготовка проводится силами СМИ: расчищаются мозги, подготавливается почва и потом уже можно «работать».

— Вы поэтому поддерживаете запрет на вещание ряда российских телеканалов в Литве?

— Решение о блокировке (кстати, обычно на три месяца) принимает не МИД Литвы — это делает суд на основании конкретных причин в соответствии с нормами европейского права после предупреждения от соответствующих инстанций. И тот, кто не согласен, может также обратиться в суд.

— То есть запрет мог бы затронуть и, например, украинские телеканалы?

— Конечно, если будет вестись пропаганда, скажем, войны и насилия и после предупреждения не будет каких-то выводов. Но я лично не очень люблю такие запреты, поскольку это не выход. Может быть, должны быть какие-то штрафы; кроме того, надо создавать альтернативные источники информации.

— Возвращаясь к вопросу о стратегическом выборе — возможно, вы имели в виду расширение НАТО?

— Не только, также Евросоюза. Вообще слово «расширение» имеет какой-то наступательный характер, будто кто-то туда их чуть ли не силой завлекает. А по сути ведь никто не затягивает эти страны, скажем, в НАТО. Наоборот, есть даже препятствия, которые не позволяют странам туда попасть. Так что не надо обижаться и шантажировать тех, кто желает так поступить. Надо делать выводы: почему не желают идти в другую сторону? Вот в этом духе мы как раз и комментируем иногда события.

А потом нам иногда говорят, что наша критика звучит неуважительно. Но что значит уважительно или неуважительно? Если кто-то крадет что-то у другого и ты говоришь, что он вор, это уважительно или как? Мы персонально никого не обижаем, а я лично вообще даже отношусь профессионально и с уважением ко многим политикам и многих знаю лично — например, мы очень хорошо общались с моим бывшим коллегой Сергеем Ивановым (в 2001–2007 годах был министром обороны РФ.— “Ъ”).

— А размещение в Прибалтике, и в Литве в частности, четырех батальонов НАТО — зачем это нужно Литве?

— НАТО — это же не какая-то нападающая организация: она должна гарантировать безопасность своих членов. Мы часть территории НАТО, а она не делится на какие-то специфические сегменты, все они должны обороняться по одним и тем же стандартам.

Кроме того, батальон — это около тысячи военнослужащих. Даже неспециалистам понятно: о том, что вооруженные силы сосредотачиваются в балтийских странах, речи не идет. Я уж не буду сопоставлять цифры, сколько военнослужащих, вооружений, танков и самолетов размещено в Калининградской области,— в этом нет надобности, никто тут не соперничает.

— А что тогда означает размещение дополнительных сил, если вы говорите, что это не накопление?

— Это символическое число военнослужащих, даже смешно об этом вообще говорить профессионально. Шума можно поднять много, но очевидно, что НАТО просто серьезно и предметно обеспечивает безопасность (стран-участниц.— “Ъ”) не для того, чтобы на кого-то напасть, поскольку этим НАТО заниматься не будет. Смотря вокруг, на прецеденты нарушения территориальной целостности других государств, которые не входят в альянс, слыша некоторые заявления, я лично как бывший министр обороны и как глава МИДа не сомневаюсь в гарантиях безопасности НАТО. Поскольку я знаю, что в альянсе очень серьезно к этому подходят. Но простые люди чувствуют беспокойство.

— Вы полагаете, что они боятся агрессии со стороны России?

— Конечно. Поэтому даже символическое физическое присутствие этого батальона создает ощущение защищенности. Кстати, военнослужащие размещаются даже не на постоянной основе: они приезжают для учений и вновь уезжают.

Вы не боитесь обвинений в эскалации со стороны России?

— Представлять это как какие-то меры эскалации было бы пропагандой, особенно учитывая статистику учений с одной и с другой стороны. Даже то, что недавно прошли учения с привлечением 30 тыс. человек (состоявшиеся на территории Польши учения Anakonda-2016.— “Ъ”), так это исключение и вообще в первый раз, наверное. А сколько учений такого масштаба проводится с другой стороны?

Я могу привести и другой пример: когда Дмитрий Рогозин был постпредом РФ при НАТО, а я от Литвы, мы общались, хотя во время официальных заседаний друг с другом остро спорили. Однажды мы готовились к тренировке (даже не учениям) военно-воздушной полиции в Литве. Суть тренировки заключалась в том, что четыре истребителя поднимаются в воздух и проверяют связь друг с другом и с землей. Я пригласил его на кофе и говорю: «Смотри, Дмитрий, будет тренировка, вот информационный сайт; задействованы несколько самолетов, они будут проверять связь. Нет никакой проблемы, пожалуйста, не поднимайте шум». Вы знаете лучше меня, как это бывает: «Демонстрация силы у границ с Россией…» Он посмотрел, говорит: «Да, нормально все». А потом через несколько дней было опять заявление МИДа в этом же духе. И своим коллегам, которые попадаются на эту удочку и боятся обвинений в провокации со стороны России, я тогда говорил: шум будет, даже если делаем все прозрачно. Этим примером я пытаюсь показать, что иногда из мухи делается слон.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...