Развитие информационных технологий подтолкнуло многие компании к масштабной цифровой трансформации. Такие процессы несколько лет назад начались во множестве крупных организаций по всему миру, в том числе в РФ. Сегодня эта волна идет на спад, но вскоре может снова произойти всплеск. Долгие масштабные проекты дают возможность интеграторам и поставщикам решений дотянуть до лучших времен.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Самая заметная цифровая трансформация на глобальном уровне за последнее десятилетие произошла в финансовом секторе, телекоме и ритейле. Многие крупные глобальные банковские и страховые организации, работающие с массовым потребителем, перестроили свои процессы, превратив по возможности свои компании в "фабрику продуктов". Финансисты с разной степенью успеха освоили цифровые каналы взаимодействия и постарались их интегрировать между собой. В ритейле, телекоме, финансах активно продолжают осваиваться инструменты работы с большими данными. Их использование — это не дань моде, а следствие цифровой трансформации, которая подразумевает более персонализированные отношения с клиентами, использование удобных для них средств взаимодействия на фоне стремления к сокращению издержек. Применение новых подходов, а также неопределенность внешних условий (волатильность, политическая нестабильность, экономические колебания, изменения в регулировании) потребовали изменения всей информационно-технической составляющей бизнеса в целом ряде отраслей. Сегодня к этому движению присоединились промышленность и производственная индустрия. В этих сферах к цифровой трансформации предприятия подталкивает распространение интернета вещей (IoT), и промышленного интернета в частности. Но и в остальных отраслях крупные проекты по масштабному изменению бизнеса все еще продолжаются во многих компаниях. Процесс цифровой трансформации даже на Западе еще не закончен.
Иван Ермаков, старший менеджер по клиентским решениям и консалтингу EMC, говорит, что по-настоящему масштабная трансформация, которая затрагивает как организационные, так и технологические слои предприятия,— долгая и многофазная программа, при реализации которой зачастую неизбежен итерационный подход. "Если говорить о трансформации только информационной инфраструктуры, то в определенном смысле можно согласиться, что такие проекты в других странах прошли стадию, когда они воспринимались как нечто уникальное и инновационное. Например, все больше компаний в той или иной форме внедряют "облачные" технологии, и на смену ауре исключительности пришло понимание того, что это "облако" — рутинная технология настоящего,— говорит господин Ермаков.— Что касается преобразования прикладного ландшафта, то здесь пик инновационности не пройден даже на Западе: ведется активная разработка новых платформ и приложений, происходит апробация разнообразных подходов и решений. В связи с этим можно отметить интересную тенденцию: вовлеченные в этот процесс крупные компании готовы для отдельных видов деятельности сами разрабатывать и поддерживать собственные средства автоматизации, которые будут содержать уникальное ноу-хау и помогут реализовать конкурентное преимущество. Особенно приятно, что наиболее передовые российские компании уже инициировали подобные программы, так что, если отставание от других и имеет место, оно не столь уж значительно".
Стивен Бробст, главный директор по ИТ Teradata, говорит, что масштабные проекты по цифровой трансформации продолжаются в развитых странах и затрагивают в основном финансовый сектор, а также промышленность и производство. "В первом случае такие проекты связаны с тем, что финансовые компании стремятся повысить доходность клиентов через создание более персонифицированных продуктов и повышение лояльности. Для этого банки переходят на интегрированные каналы взаимодействия, так называемые omni-channels. Причем оказалось, что клиенты не готовы полностью перейти на цифровые каналы самообслуживания: во многих ситуациях они хотят взаимодействовать с реальным человеком. Но готовы делать это через чат на сайте, не обращаясь в оффлайновые отделения. Большой плюс такого способа взаимодействия заключается в том, что, в отличие от обслуживания "на скамейке" в отделении, все беседы в данном случае фиксируются в текстовом виде, а значит, их можно проанализировать с помощью специальных инструментов, включающих в том числе семантический разбор",— говорит Стивен Бробст.
Дмитрий Изместьев, вице-президент группы компаний ЛАНИТ по инновационным проектам, уверен, что в других странах компании проходят стадию зрелости рынка трансформационных проектов. "Сейчас наблюдается уже второй-третий круг внедрения ИТ-систем, значительно меняющий подход компаний к ведению бизнеса. Владельцы бизнеса осознали, что ИТ-трансформация — это путь к победе в конкурентной борьбе, и готовы вкладывать в это значительные средства,— добавляет господин Изместьев.— Но технологии развиваются дальше. Мы только начали подступаться к повсеместному распространению "умных" вещей, возможностям 3D-печати, появлению в нашей жизни виртуальных помощников, систем интеллектуального принятия решений на основе анализа больших данных. Поэтому, я полагаю, даже в мировом масштабе мы еще увидим много интересного в том, как современные технологии драматическим образом меняют бизнес".
Локальное превращение
В России крупные трансформационные проекты начались несколько лет назад, и некоторые из них все еще не завершены даже наполовину. Но их не так много. Сергей Мацоцкий, председатель правления компании IBS, говорит, что масштабные программы трансформации такого рода в России можно пересчитать по пальцам одной руки. "Пожалуй, самые крупные проекты сейчас происходят в военно-промышленном комплексе. Отрасль активно модернизируется, и вместе с трансформацией основного производства есть попытки внедрить и новые ИТ-модели. Хотя качество спроса в этой области пока низкое. Возможно, в 2016 году мы увидим более системный подход к задаче",— комментирует председатель правления IBS.
Андрей Солодилов, партнер компании AT Consulting, говорит, что раньше драйвером трансформации был рост рынков сбыта, а сегодня основным побуждающим фактором для многих крупных компаний и целых сегментов — телекома, банков — стал интерес пользователей к цифровым коммуникациям.
Так, процесс трансформации активно идет в телеком-сегменте: абоненты массово переходят на смартфоны, активно пользуются мобильным интернетом и приложениями. При этом телеком-операторы теряют потенциальную выручку, которая уходит интернет-компаниям, таким как Facebook. "То же самое мы видим и в банковской сфере: банки от больших филиальных сетей переходят к взаимодействию с клиентами через digital-каналы. Появляются банки, которые представлены только в цифровом пространстве, а все традиционные игроки активно инвестируют в проекты, которые помогают им не отставать в этой гонке",— добавляет господин Солодилов.
Дмитрий Изместьев отмечает, что проекты по трансформации в России наиболее распространены в госсекторе, в муниципальном управлении и B2C-сегменте, в первую очередь в финансовых, телекоммуникационных компаниях, ритейле.
Иван Ермаков также уверен, что такого рода проекты актуальны практически для любой динамично развивающейся отрасли, но в первую очередь для банковской сферы и сферы производства. "Появление новых видов финансовых продуктов и услуг приводит к тому, что классические способы ведения банковского бизнеса перестают приносить привычные доходы за счет размывания клиентской базы и ухода к альтернативным поставщикам,— объясняет Иван Ермаков.— Кроме того, естественное обострение конкуренции выводит в лидеры те банки, которые наиболее активно используют новые каналы взаимодействия с клиентами и больше полагаются на удаленное персонализированное банковское обслуживание. Все это побуждает к внедрению новых систем автоматизации бизнес-процессов и аналитики, а также освоению новых форматов общения с клиентом". В сфере производства, по его мнению, дальнейшее стремление увеличить эффективность предприятия требует изменения прикладного и ИТ-ландшафта, так как потенциал сугубо организационных мер рано или поздно будет исчерпан.
По словам Василия Зоткова, директора по стратегии и корпоративному развитию группы "Астерос", трансформационные проекты характерны для крупных заказчиков из добывающих отраслей, оборонной промышленности. "Для банков, страховых компаний, телеком-операторов, ритейла (любого, включая сбыт нефтепродуктов) ИТ — это один из факторов выживания. Управление кредитными рисками, оптимизация процессов клиентского обслуживания, снижение издержек за счет аутсорсинга ИТ-инфраструктуры, контроль ценообразования, анализ клиентской базы и разработка целевых маркетинговых кампаний и продуктов на основе аналитики больших объемов данных — вот только некоторые направления, где ИТ может дать ощутимые преимущества для бизнеса",— поясняет Василий Зотков.
Сергей Корнеев, президент группы компаний "Техносерв", наоборот, считает, что в России вообще каких-то текущих активных трансформаций бизнеса в крупных российских компаниях не идет. Но, по его словам, можно говорить о существенной трансформации ИТ в кризис под задачи, встающие перед предприятиями или ведомствами. То есть, например, экономическая ситуация подталкивает банки максимально уходить в цифру. В качестве другого примера он также приводит процессы в госведомствах, связанные с оказанием госуслуг населению с помощью интернета, а также межведомственным документооборотом.
Остановка запрещена
Когда банковские и другие компании начинали крупные проекты по цифровой трансформации, была надежда на то, что им удастся перестроить свои ИТ так, чтобы создать универсальное ядро, которое способно гибко подстраиваться под любые внезапные изменения. То есть фактически заказчики стремятся к тому, чтобы закончить крупные капитальные вложения в ИТ, создав раз и навсегда корпоративную программно-аппаратную систему, которую потом можно будет лишь слегка подстраивать под происходящие изменения. Но, похоже, это недостижимая мечта, потому что изменения теперь происходят все быстрее и затрагивают бизнес все глубже, требуя новых трансформаций.
Господин Зотков говорит: "Нынешний экономический кризис сложно прогнозируем, поскольку имеет во многом политическую подоплеку. Рыночная обстановка становится все более токсичной, меняются правила игры для ведения бизнеса, а вместе с ними — требования к ИТ-системам, обеспечивающим поддержку критических процессов. Несмотря на разговоры о стагнации, в любом случае нужно двигаться дальше, и с учетом этого изменения можно рассматривать как один из показателей развития. Думаю, что трансформационные проекты продолжатся. Более того, на мой взгляд, они являются неотъемлемой частью ведения бизнеса в России".
Сергей Мацоцкий также считает, что трансформация или внедрение инноваций не заканчиваются никогда — в этом смысл бизнеса: "А в нашу эпоху, когда производственный цикл сильно ускорился, остановиться во внедрении новых технологий невозможно. Скажем, кто мог предвидеть года четыре назад, что рынок пассажирских перевозок столь драматически поменяется с приходом Uber и других интернет-компаний такого рода? Даже, казалось бы, такие традиционные инерционные рынки, как производство автомобилей, самолетов или строительство атомных станций, вследствие создания новых конструкционных материалов, технологий проектирования и сборки, логистических съем и т. д. претерпевают колоссальные изменения. Не говоря уже о более динамичных отраслях, таких как производство электроники, рекламе, медиа — эти индустрии неузнаваемо меняются за два-три года". Как именно изменится мир через пять-десять лет не знает никто. Когда происходят драматические изменения, для бизнеса новая трансформация становится вопросом выживания.
Стивен Бробст резюмирует: "За последние несколько лет банки старались трансформировать свои информационные системы так, чтобы их можно было легко перестраивать и быстро масштабировать. Идея была в том, чтобы компания могла быстро меняться при изменении внешних условий, которые сегодня стали непредсказуемыми. На ближайшую перспективу это, конечно же, сработает. Но мы не знаем, что будет происходить дальше и потребуется ли очередная трансформация. Когда приходит новая волна технологического прогресса, компаниям приходится инвестировать в очередную трансформацию, потому что это становится вопросом выживания в изменившихся условиях. Поэтому сложно предсказать, закончилась ли эпоха масштабных проектов по ИТ-трансформации".
По его словам, с уверенностью можно прогнозировать, что в ближайшую декаду на все отрасли будут сильно влиять технологии IoT. И это уже вызвало волну масштабных трансформаций в промышленности и производственных компаниях.
Производители обычных бытовых предметов начинают превращать их в "умные". К примеру, зубная щетка Philips умеет анализировать время, затраченное на чистку зубов, количество движений, регулярность использования и выдавать рекомендации. Многие заводы и фабрики уже переходят на выпуск SCP (Smart Connected Products) или планируют это сделать. Это означает необходимость глубокой цифровой трансформации, которая затрагивает всю ИТ-архитектуру предприятия. Данные с "умных" устройств необходимо собирать, хранить и обрабатывать. В этом случае, как говорит Стивен Бробст, логика функционирования предприятия меняется, бизнес-процессы также трансформируются. Производители переходят на системы автоматизации полного цикла, отслеживающие жизнь каждого изделия от этапа проектирования до утилизации. Эти системы требуют более мощного и производительного аппаратного обеспечения.
Для ИТ-отрасли это означает, что ее представители всегда будут иметь возможность заработать. Конечно, если они будут сами успевать за происходящими изменениями и смогут вовремя предлагать нужные заказчикам системы и подходы.