Президенты России и США встретятся в Северной Ирландии во время саммита "восьмерки". Главный редактор "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт считает, что Обама для Путина – один из самых простых собеседников.
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ
Барак Обама гордится тем, что он – первый президент Америки, который не обременен наследием и стереотипами "холодной войны". Для него выборы во Франции, демонстрации протеста в России и, скажем, кризис в Греции происходят "где-то там, в Европе". Поскольку наши танки больше никогда не попытаются пройти за несколько дней до Ла-Манша (как предполагала советская военная доктрина), то и беспокоиться, считает Обама, нечего. Он может сконцентрироваться на бесконечной, как прерии, реформе американской системы здравоохранения и сдерживании растущей китайской угрозы.
Впрочем, встреча двух президентов в Северной Ирландии совсем уж легкой тоже не будет. Во-первых, Обама продолжит уговаривать Путина изменить позицию по Сирии. Ему самому сирийская история откровенно безразлична, но подзуживают к принятию мер европейские союзники. Для Кремля защита Башара Асада – не вопрос денег, военных баз или даже престижа. Путин ведет борьбу с западной практикой политического и военного вмешательства в гуманитарные кризисы. "Не позволим никому решать, кто будет хозяином в той или иной стране!" — прежде всего, ради утверждения этого принципа Кремль помогает сирийскому диктатору.
Во-вторых, непростая беседа ждет Обаму и Путина на тему противоракетной обороны. В надежде задобрить Москву, американцы свернули планы ее размещения в Центральной Европе. Они меняют место дислокации перехватчиков на тихоокеанское побережье Соединенных Штатов. Однако Путин по-прежнему настаивает на юридических гарантиях того, что система ПРО никогда не будет использована против России. Таких гарантий Конгресс — а только он уполномочен это сделать — не даст. Так что Обаме до конца пребывания в Белом доме будет нелегко добиться от Путина согласия подписать очередное соглашение о сокращении стратегических наступательных ядерных вооружений – СНВ-4.
Это главное, чего Обама хотел бы от Москвы. Потому что, помимо здравоохранения, это единственное, что его по-настоящему интересует. Путин это знает. И если захочет дать такое согласие, то, образно говоря, возьмет за это максимальную цену. Впрочем, неясно какую. Неправительственные организации прижаты, "список Магнитского" стал короче меню в столовой Госдумы, запрет на усыновление российских детей американцами вступил в силу, Бидзина Иванишвили скоро подготовит тюремную камеру для уходящего с поста президента Михаила Саакашвили. Перефразируя Достоевского, Владимир Путин мог бы сказать Бараку Обаме: "Знаете ли вы, милостивый государь, что это значит, когда больше нечего желать?"