День музейной зависти

В Русском музее — "Время собирать"

выставка шедевры

В Русском музее открылась выставка шедевров, музею не принадлежащих: русское искусство из зарубежных частных коллекций. На празднике черной зависти побывала АННА Ъ-МАТВЕЕВА.

Картины, скульптуры, фотографии, которыми заполнен десяток залов Корпуса Бенуа, вызывают у музейщиков примерно те же ощущения, что у сидящей на строгой диете барышни — конфеты и пирожные в витрине кондитерской. Непроизвольные глотательные движения и бессильное "хочу!". А как не хотеть? Классики русской живописи Тропинин и Венецианов, пришедшие им на смену Перов и Репин, титаны авангарда Малевич и Лисицкий, прекрасные Малявин и Суетин — в общем, вся история русского искусства, представленная вещами однозначно музейного уровня, но... чужими и ранее музею недоступными.

Впрочем, качество — заслуга Русского музея, производившего отбор работ "на местах". Разумеется, в частных коллекциях есть работы второго и третьего ряда, а главное, подделки — бич всех коллекционеров. Русский музей собрал сливки с частных собраний всего мира, и теперь выставка напоминает концерт "Все звезды": действительно, все самые хитовые имена. В первом зале — воздушно-розовый "Портрет неизвестной с зонтиком в руке" Тропинина из собрания Владимира Царенкова. Автопортрет Исаака Левитана из коллекции неназванного собирателя (кстати, неназванных владельцев на выставке большинство: не все коллекционеры готовы "засветить" свои коллекции, что с точки зрения музейного дела грустно). Отличные, почти миниатюрные картины Перова "Беседа" и "Закат на реке". А маленькая "Царская охота" Серова мало того что прекрасно написана, так еще и по-прежнему актуальна дальше некуда. На холсте Серова царская охота — вельможи в камзолах, на горячих скакунах — несется за дичью через поле, не разбирая дороги и чуть не опрокидывая случайно встретившуюся на пути телегу с насмерть перепуганным мужиком. Очень современный сюжет, только проблесковых маячков не хватает. Здесь же одна из звезд выставки — "Голова раба" Александра Иванова, эскиз к хрестоматийному "Явлению Христа народу", практически идентичная другой "Голове раба", являющейся гордостью Русского музея,— из частной коллекции в Лондоне.

Дальше — больше. Главный (на пару с Шишкиным) русский художник Репин представлен очаровательным эскизом с лежащей девочкой и лихим "Казаком" — вообще-то это этюд к картине "Черноморская вольница", но работа крупная и полностью законченная, так что язык не поворачивается назвать ее этюдом. Хорошо представлены художники второго ряда, например, Константин Горбатов или Александр Беггров с видами Петербурга. В следующем зале нас встречает (и уже не отпустит) русская идея, данная нам в ощущениях. В зарубежных коллекциях — это вообще дело неизбежное: большинство собирателей — наши соотечественники, и определенный их процент неизбежно считает чем-то вроде своей социальной ответственности собирать все "про Россию", в том числе и живопись. Вне конкуренции Архипов и Малявин с их фирменными бабами. Но хотя залихватских крестьянок в цветастом здесь полно, центр малявинского зала — неожиданная "Принцесса и лобстер", такая же цветная и развеселая, но тут принцесса явно парижанка, и хватает за усы изумленное ракообразное. В ностальгию по русской идее вписываются и Суетин с его идиллическим "Сбором урожая" из коллекции Майи и Анатолия Беккерман, а тем паче Дмитрий Стеллецкий — предшественник Ильи Глазунова с картинами под названием "Русские люди" (сборище бородатых мужиков с иконописными глазами) или "В память всех детей невинно убиенных" (разумеется, изображен условный царевич Алексей).

О представленном на выставке искусстве начала ХХ века — Серебряного века русской поэзии и золотого с бриллиантами для русского искусства — вообще не хочется писать. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Деревянные коллажи Василия Ермилова, Павла Мансурова, малоизвестного "русского Пикассо" Петра Галаджиева. "Парижская мадонна" Петрова-Водкина, способная немало позабавить искушенного зрителя: парижскость мадонны проявляется в наличии у нее за спиной собора Нотр-Дам, а так — одно лицо со всем известной "Петроградской мадонной", хранящейся в том же Русском музее. Многочисленный Давид Бурлюк. Малоизвестный, но отличный Александр Яковлев с картинами, написанными в путешествиях по Африке и Азии (в Китае художник так проникся духом страны, что забросил холст и стал писать картины на шелке). Отдельный зал посвящен подвижнику-собирателю Джеймсу Баттерквику. С чего бы вдруг англичанину собирать русских художников 1920-30-х годов, да к тому же малоизвестных вроде Софьи Закликовской или Марии Казанской? А он собирает, и коллекция невероятно интересная.

По сусекам частных собраний наскреблась вполне музейная коллекция. Русский музей выставляет ее с понятным месседжем: "частные коллекционеры, многим вещам из вашей собственности место в музее". К сожалению, бюджет Русского музея на закупку работ — ноль рублей, новые поступления — почти исключительно дары. Выставка "Время собирать" — обращение в адрес Министерства культуры: нашу барышню неплохо бы уже снять со строгой диеты.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...