После трех кульминационных дней в конкурсе Берлинского фестиваля наступило некоторое затишье. Лидерами в общественном мнении по-прежнему остаются "Три цвета: белый" Кшиштофа Кесьлевского и "Филадельфия" Джонатана Демме — фильмы, вызвавшие продолжительную овацию зала. Не менее интенсивная жизнь продолжается в параллельных программах. В "Панораме" состоялась премьера документальной ленты Никиты Михалкова "Анна". Каждый день приносит интересные встречи и открытия в Форуме молодого кино.
Возникший в 1969 году на волне молодежной революции, Форум молодого кино проводится уже в двадцать четвертый раз и за эти годы приобрел репутацию солидного международного кинособытия. Его программа строится независимо от берлинской официальной — здесь свои призы и свое жюри. Понятие молодого кино трактуется неформально: важна молодость духа, поиски нового содержания и нового языка. Вот почему, наряду со всеми начинающими авторами, в Форуме участвуют режиссеры с известными именами — француз Эрик Ромер (Eric Rohmer), бельгийка Шанталь Акерман (Chantal Akerman), финн Аки Каурисмяки (Aki Kaurismaki).
Форум, руководимый Ульрихом и Эрикой Грегор (Ulrich, Erik Gregor), концептуально направлен на диалог культур и познание современных реальностей в широком смысле. Здесь состоялось открытие многих восточных кинематографий, долго находившихся вне досягаемости фестивальных прожекторов. И китайской, и тайваньской, а в этом году еще и монгольской. Посвященная Монголии спецпрограмма преподнесла сюрпризы и опрокинула расхожие представления. Впрочем, публика Форума, воспитанная годами целенаправленной работы, не зашорена и к таким сюрпризам готова.
Не менее неожиданно прозвучала картина маститого Эрика Ромера "Дерево, мэр и медиатека". С присущим ему меланхоличным парадоксализмом режиссер, обычно погруженный в нюансы интимных отношений, на сей раз исследует механизмы политической жизни французской провинции. Вопрос, надо ли перекраивать деревенский пейзаж ради строительства культурного центра (медиатеки), решается в столкновении индивидуальных капризов и предрассудков. Что же такое большая политика, как не большой каприз "общественного тела"?
Совсем иной угол зрения предлагает Шанталь Акерман в фильме "С востока". Режиссер предприняла путешествие в страну, до сих пор почитающуюся загадкой, мифологическим чудовищем. Такой Россия и остается в фильме — огромная, замороженная, нечленораздельно мычащая. Фильм, заряженный мощной визуальной магией, идет по-русски без перевода, а большую его часть составляют документальные съемки на улицах, в очередях, на автобусных остановках городских окраин. Камера всматривается в лица, полные смутных эмоций, но в итоге образующих поле метафизического безразличия к собственной судьбе. Это качество непостижимо для западного человека и не перестает поражать, тем более что прибывающие эмигранты успели создать новый образ более чем прагматичного человека из России. Речь, однако, не о тех, кто уехал, а о тех, кто остался — о темном контингенте вековой спячки, с которой не покончили даже бурные события последних лет.
Контрастом к этой, в высшей степени целомудренной работе прозвучал другой документальный фильм из программы Форума - "Мы, дети ХХ века". Виталий Каневский, теперь уже почти француз, снимает не просто заброшенных детей на улицах Питера, но намеренно выворачивает их нутро наизнанку, добиваясь до боли знакомого эффекта глобальной чернухи. Этот фильм вызвал реакцию отторжения среди российских журналистов. Как и, к слову сказать, слюнтяво-сентиментальная "Анна" Никиты Михалкова, показанная в Панораме. Крайности сходятся, и недовольство вылилось в общий упрек: неловко, когда сытые оплакивают беды голодных (сытость здесь категория не столько социальная, сколько психологическая и эстетическая). Обнаружив следы этих дискуссий, отчасти проникших и на пресс-конференции, западные коллеги удивились: неужели русским необходимо было ехать в Берлин, чтобы выяснять здесь свои отношения?
Оппонентов не наблюдалось на просмотрах фильма "Ленинградские ковбои встречают Моисея" Аки Каурисмяки. Человеку со стороны, даже с фестивальной аккредитацией, прорваться сюда было непросто: этот культовый режиссер давно сформировал свою "крутую" публику, которая и заполнила зал до отказа. Каурисмяки не бросает проходящую через годы эпопею своей любимой рок-группы: на сей раз "худшие музыканты мира" заезжают после мексиканского турне в отель "Одесса" на Кони-Айленд и далее, ведомые бородатым пророком Моисеем, шествуют через Атлантику и Европу в родную Сибирь. Уроженец Финляндии, еще недавно кинематографически безликой, Каурисмяки нашел имидж великолепного маргинала, равно далекого от иконографии западной цивилизации и от мифологии русского Востока. И равно близкого им. Гротескные взбитые чубы "ленинградских ковбоев" критика трактует как "символ постмодернистской невинности". Что касается российско-советского компонента, то Каурисмяки, на зависть нашей режиссуре, сумел ввести его в европейский обиход легко, играючи. Он показал в Берлине еще один фильм — "Тотальное балалайка-шоу", где его рок-герои выступают вместе с ансамблем Александрова перед аудиторией в пятьдесят тысяч человек на самой большой сцене, когда-либо построенной в Финляндии. А одним из лучших фильмов Форума стал Pater nocter Вейко Аалтонена (Veikko Aaltonen), подтвердивший успехи нового финского кино.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ