благотворительность
В Национальной опере состоялся концерт-бенефис Национального симфонического оркестра. Главную причину довольно неожиданного музыкального мероприятия директор оркестра Александр Горностай, а также его художественный руководитель и главный дирижер Владимир Сиренко объявили посреди второго отделения — оркестр собирает деньги на строительство современного концертного зала в Киеве.
Концерт-бенефис Национального симфонического оркестра, которым на протяжении последних шести лет руководит Владимир Сиренко, стал ядром серьезной пиар-кампании, направленной не столько на поддержку одного из лучших музыкальных коллективов страны, сколько на строительство концертного зала в Киеве. Причины, по которым интересы оркестра и киевских меломанов совпали, очевидны. Во-первых, Национальному симфоническому оркестру филармония смогла выделить для репетиций только Малый зал (бывшую бильярдную Купеческого собрания), едва вмещающий музыкантов (Колонный зал им. Лысенко в дневное время занимает "свой" филармонический симфонический оркестр, которым руководит Николая Дядюра). Во-вторых, Киев уже давно нуждается в большом концертном зале с хорошей акустикой и современным оборудованием, который мог бы стать достойной альтернативой старинному залу Национальной филармонии, рассчитанному всего на несколько сотен слушателей.
Программа вечера с первого взгляда потрясала яркими именами и классическими хитами, прелесть которых публика так и не смогла прочувствовать. Концерт начался с пьесы "Богатырские ворота в стольном граде Киеве" Модеста Мусоргского (из цикла "Картинки с выставки", оркестровка Мориса Равеля), в которой даже красота финального колокольного перезвона не искупала расхлябанной игры духовых в тихих эпизодах. Впрочем, все первое отделение было сосредоточено на приглашенном солисте — знаменитом американском скрипаче Юджине Фодоре. Победитель нескольких международных конкурсов начала 1970-х, в том числе конкурса имени Чайковского, на Украине был впервые. Можно только сожалеть, что господину Фодору пришлось солировать в Концерте для скрипки с оркестром Петра Чайковского и в "Мелодии" Мирослава Скорика в мало подходящем для этого зале оперного театра. Скрипач стоял достаточно далеко от микрофона, и, несмотря на предельно деликатный аккомпанемент оркестра Владимира Сиренко, огромный зал "съедал" практически весь звук.
Во втором отделении оркестр пошел на поводу акустических требований зала и заполнившей его публики. Увертюра к опере "Сорока-воровка" Джоаккино Россини прозвучала без блеска, но достаточно непринужденно. Однако публика все равно ждала появления на сцене Виктории Лукьянец и Владимира Гришко. Господин Гришко на академических мероприятиях этого сезона появляется с одним и тем же номером — арией Сарандо из оперы "Сарсуэла в порту" Пабло Соросабаля (эта же ария звучала на закрытии фестиваля "Виртуозы планеты"; см. Ъ от 19 сентября). Впрочем, даже в столь ограниченном репертуаре певцу сложно отказать в редком владении голосом и врожденном чувстве сцены. У солистки лучших оперных театров мира Виктории Лукьянец совсем другая вокальная школа, что с годами слышно все отчетливей. Предельно выверенный контроль над звуком и интонацией подвел певицу только в Каватине Розины из "Севильского цирюльника" Россини, где в первой же кульминации ее сопрано соскочило на хрип. Но после Арии Виолетты из "Травиаты" Верди, Арии Марии из "Дочери полка" Доницетти и спетой без оркестрового сопровождения украинской народной песни зал долго не хотел отпускать Викторию Лукьянец.
Когда публика уже почти забыла, что находится на бенефисе Национального симфонического оркестра, а не отечественных оперных звезд, из зала встал его директор Александр Горностай. Главный тезис его короткой речи прозвучал просто и ясно: "Нам нужен концертный зал". При этом господин Горностай пообещал и впредь служить популяризации симфонической музыки и инициировать новые проекты. Владимиру Сиренко оставалось только подтвердить на словах: "Все, что было сказано,— правда", а затем продирижировать "Болеро" Равеля и антракт к III действию оперы "Лоэнгрин" Вагнера. Виновник торжества звучал не хуже и не лучше, чем обычно: с хромающими деталями (духовики киксовали, унисоны шатались), но крепко удерживая форму в целом. Одному из лучших оркестров страны сейчас и правда не до вечности: если он не построит для себя подходящий зал, то в будущем будет иметь еще более крепкое алиби для оправдания недоработок, чем на собственном бенефисе.