Пятница — день постный. Потому, видно, и пятничный агитвечер вышел какой-то постный. И РТВ, и "Останкино" представили один и тот же нескоромный состав: Шахрай, женщины и аграрии.
Вроде бы ladies first, и галантность требует начать обзор с женщин, но бедность драматургии и отсутствие агитационных находок смущают. Дело пока ограничилось демонстрацией изящных говорящих женских головок и рассказами о действительно тяжелой женской судьбе. К хрестоматийному некрасовскому — "доля ты, русская долюшка женская, вряд ли труднее сыскать" — добавить было практически нечего.
Шахрай, так много говорящий о семейно-консервативных ценностях, сделал их основным драматургическим ходом, устроив нечто вроде семейной телебеседы с добрым папашей (i. e. вице-премьером). Интимность мероприятия, которое американские имиджмейкеры именуют "беседой у камина", подчеркивалась тем, что в начале Шахрай частично разоблачился, представ избирателям в жилетке. Затем стало холодать, и вице-премьер принял решение надеть пиджак — для того лишь, впрочем, чтобы в следующем ролике опять оказаться в жилетке. Жилетка так же выглядывала из-под пиджака, как в беседе живинка просматривалась под внешней дидактичностью. После долгих рассуждений о федерализме и духовности улыбающийся Шахрай начал декламировать: "Нравится — не нравится", но вместо ожидаемого "спи, моя красавица" закончил частушку иначе: "Чтобы не дойти до края, голосуй за ПРЕС Шахрая".
Важной, хотя, наверное, и случайной находкой аграриев оказался их выговор. Двое аграриев на горбачевско-брежневский манер южнорусски "гекали", а третий великорусски "окал". Крестьянская аудитория, коей бойкая московская речь режет слух, скорее всего будет более расположена слушать людей, говорящих на диалекте, то есть с сельским корнями. В этом смысле сильно подкачали изготовители шахраевского ролика: Шахрай через слово говорил "провинция", но провинциалов клипмейкеры снимали не в Урюпинске, а почему-то на Арбате. К просчетам же аграриев можно отнести разве что некоторый перебор в простонародности, ибо слова агрария Василия Вершинина: "В 16 лет я руководил кобылой по кличке Ночка", — могут быть истолкованы совершенно в превратном духе.