13 октября президент России Владимир Путин принял участие в пленарном заседании международного форума «Российская энергетической неделя» и в следующие два с половиной часа сосредоточился на ответах американской телеведущей Хедли Гэмбл, которая, считает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, не смогла проявить себя хотя бы так же, как в свое время другая американка, Мегин Келли. Между тем ответы состоялись по настолько широкому кругу вопросов, что Энергетическая неделя станет, без сомнения, событием и просто недели, по крайней мере в России.
Хедли Гэмбл показалась Владимиру Путину сначала красивой, а потом симпатичной
Фото: Михаил Метцель / ТАСС
Хедли Гэмбл показалась Владимиру Путину сначала красивой, а потом симпатичной
Фото: Михаил Метцель / ТАСС
Российская энергетическая неделя проходит в Манеже в разгар пандемии. И тем не менее проходит. Усталость от пандемии превратилась в презрение к ней.
И теперь в холле господствовала девушка считай что в балетной пачке динамовских цветов с табличкой «Выпусти пар!», которую она несла впереди себя с таким же значением, как и саму себя. С ней, судя по виду окружающих, все были заранее согласны, но дальнейших указаний от нее не поступало.
Некоторые участники пленарной дискуссии встретились друг с другом, все же используя безграничные возможности видео-конференц-связи. Это касалось президента Анголы Жоау Мануэла Гонсалвеша Лоуренсу, председателя совета директоров Daimler и главы Mercedes-Benz Олы Каллениуса, исполнительного директора ExxonMobil Даррена Вудса…
Но многие иностранцы приехали в Москву и сидели теперь в первом ряду: верные управляющий директор Nord Stream AG Маттиас Варниг, экс-глава нефтяной компании BP Роберт Дадли…
Иностранцев было вообще-то много, казалось, что больше, чем обычно, и уж точно больше, чем два года назад, когда эта неделя была в последний раз,— и может, так казалось оттого, что подсознательно не ждали уже почти никого…
И хотя все места были расписаны и подписаны, в полутемном зале находились люди, которые не знали, куда себя деть, и даже у журналистов интересовались, куда бы им присесть (а как тогда вообще в зал попали?). Я одному показал на место Степана Солженицына (гендиректора компании СУЭК) в первом ряду, сказав, что этот человек (да, сын) может и не прийти, потому что у него мама болеет. Но он прочитал фамилию на табличке и деликатно покачал головой: «Нет, это место свято…» И с удовольствием занял место какого-то, если я не ошибся, индуса, аккуратно переложив его табличку под такую же в соседнем кресле…
Были тут и неожиданные люди. В центре второго ряда расположился, например, глава Российского книжного союза Сергей Степашин. То есть рядом с главой НОВАТЭКа Леонидом Михельсоном и председателем совета директоров Трубной металлургической компании Дмитрием Пумпянским. Я спросил его, какими судьбами он здесь.
— Позвали,— пожал он плечами.— Я ж еще и общественный совет ЖКХ возглавляю! А кто еще так с энергетикой связан? Это ж даже важнее, чем Украина!
Пленарное заседание вела Хедли Гэмбл, ведущая телеканала CNBC, ни в чем не уступающая девушке из холла. Ей только не хватало таблички «Выпусти пар!». Но и без таблички все было очевидно.
Владимир Путин изложил доклад со своими видами на энергетические перспективы России и мира.
— В нефтяном сегменте сложилась абсолютно уникальная ситуация,— с удовольствием рассказал он.— Никто из нас, никто из вас не мог даже в это поверить и представить себе даже не могли, когда весной прошлого года цена на нефть впервые за всю историю приняла отрицательное значение: хранить нефть стало дороже, чем заплатить за то, чтобы ее взяли! Это просто уникальная ситуация (что сейчас цена на нефть больше $80 за баррель.— А. К.)!
Тем не менее господин Путин считает ситуацию с ценами на нефть сбалансированной.
— В отличие от нефти,— добавил он,— ситуация на газовом рынке, прежде всего европейском, пока не выглядит сбалансированной и предсказуемой. И главная причина в том, что не все на этом рынке зависит от производителей: не меньшую, а то и большую роль здесь играют потребители газа.
Российский президент поделился минусами возобновляемых источников энергии:
— Главной отличительной чертой этого сектора является непостоянство выработки электроэнергии. Нужны большие резервные мощности. И если случаются серьезные провалы генерации, в первую очередь из-за особенностей погоды, то этого резерва попросту не хватает. Именно это и произошло в нынешнем году, когда из-за снижения выработки на ветряных электростанциях на европейском рынке сложился дефицит электроэнергии. Цены на нее подскочили, что стало спусковым крючком, триггером и для роста газовых котировок на спотовом рынке.
Несколько дней назад Владимир Путин уже говорил об этом на встрече с членами российского правительства, но теперь он специально, видимо, для иностранных коллег систематизировал свои взгляды:
— При этом что важно: потребление газа зависит от сезона. Летом его запасы традиционно восполняются перед зимним периодом. Однако в этом году даже после холодной зимы в Европе многие страны не стали этого делать, понадеялись на спотовые поставки газа, на так называемую невидимую руку рынка, тем самым в условиях ажиотажного спроса еще сильнее подстегнули цены наверх! Повторю: рост цен на газ в Европе стал следствием дефицита электроэнергии, а не наоборот! И не нужно, что называется, перекладывать с больной головы на здоровую, как у нас говорят, как пытаются делать некоторые наши партнеры!
Он выглядел безжалостным по отношению к европейским коллегам (а они все-таки были пострадавшими):
— Все последнее десятилетие шаг за шагом в европейскую энергетику закладывались системные изъяны. Именно они и привели к масштабному кризису рынка в Европе. Напомню, что, пока на ведущих позициях была атомная и газовая генерация, подобных кризисов не было, неоткуда было им взяться!
Хедли Гэмбл, казалось, внимательно слушала Владимира Путина и пока не задавала наводящих вопросов. Все это было впереди. А пока она давала слово президенту Анголы, который по ВКС доходчиво объяснил, что вскоре, если все будет идти хорошо, то есть так, как сейчас, Ангола с ее нефтедобычей станет играть такую же роль на энергетических рынках мира, как и Россия например. Анголе надо сейчас только немного помочь деньгами, в том числе из России (фантомные боли из советских времен?).
А Владимир Путин рассказывал Хедли Гэмбл, что запасы «Газпрома» «носят планетарный характер», и «в среднем увеличение поставок — в среднем процентов 15, имея в виду СПГ», и «мы готовы делать это дальше, не было ни одного случая, чтобы мы отказались выполнять запросные позиции наших партнеров!».
— А поставки американских партнеров уплыли из Европы в Азию, когда сложилась соответствующая ценовая конъюнктура! Из всего выпадающего объема газа половина примерно недопоставлена операторами из США! — обращался господин Путин непосредственно к Хедли Гэмбл.
Ему, без сомнения, нравилось, что перед ним сидит эта женщина, авторизовавшая сама собою в этом кресле все Соединенные Штаты, и что именно ей можно предъявлять сейчас аргументы, которые он до этого бросал, казалось, в пустоту.
А тут — вот она, Хедли Гэмбл, превозмогла две недели на карантине, и теперь можно без опасения рукой подать (а то и поддать).
— Это вещи открытые, нужно только… Тьфу!..— Владимир Путин сделал резкое движение рукой, поплевав на нее и как будто перелистывая страницу бумаги.— Заглянуть в интернет!
Казалось, он это делает всякий раз, когда хочет узнать, кем недопоставлена половина газа.
— Россия использует энергию как оружие? — спрашивала американка, заглядывая в листочки бумаги перед собой.
Внешне она, прямо скажем, выглядела более, пожалуй, впечатляющей, чем в свое время другая американка, Мегин Келли, на Петербургском международном экономическом форуме (может, просто потому, что Хедли Гэмбл моложе). Это немного отвлекало от содержательной дискуссии.
— Так кто использует энергетические инструменты в каких-то своих целях? — тем не менее отвечал ей господин Путин.— Мы или кто-то другой? Мы увеличиваем, а партнеры из других стран, в том числе из США, уменьшают поставки в Европу! Это вещи открытые, нужно только заглянуть в интернет, там все есть. А вы говорите об обвинениях России в использовании энергоресурсов в качестве оружия. Это полная чушь, бред, политически мотивированная болтовня, не имеющая под собой ничего серьезного! Никаких оснований!
— Но в этом году европейский газовый предел увеличился на 60%, это произошло за несколько недель, и мировые цены взлетели,— пожимала плечами молодая женщина.— Как вы можете заставить Европу поверить в то, что вы надежный газовый партнер, когда вы не поставляете эту энергию по газопроводам?
— Красивая женщина…— пожал плечами, обратившись к залу, российский президент и тут же поправился.— Симпатичная… Я ей говорю одно, она мне тут же совершенно другое! Как будто не слышала, что я сказал. Я сейчас повторю вам еще раз.
— Мистер президент, я вас услышала,— непокорно произнесла Хедли Гэмбл.
На самом деле она и правда не производила впечатления человека, который что-то услышал. Вопрос был от той, которая последние пять минут думала о чем-то постороннем. Или о ком-то.
Господин Путин между тем повторил все, что говорил сию минуту.
— Увеличиваем поставки. У-ве-ли-чи-ва-ем!
Если бы все дело было в ней, он бы уже перестал, наверное, с ней разговаривать. Ведь на самом деле она не слышала. Мегин Келли на ее фоне казалась просто Конфуцием. Но для него сейчас важнее было произнести то, что накопилось. И она ему еще была нужна — именно как американка, которой можно бросить в лицо все долгожданные упреки.
Он рассказывал, что Россия готова увеличить поставки газа в Европу — похоже, по личной просьбе Хедли Гэмбл (да, она настаивала).
— Мы готовы еще больше поставить, но мы увеличиваем на столько, на сколько нас просят! — по крайней мере в третий раз повторял господин Путин.
— Скажите, пожалуйста, а не будет ли каких-то попыток вымогательства за счет цен, давления?..— интересовалась она.
Телеведущий Сергей Брилев, сидящий сейчас в зале, я думаю, необыкновенно страдал, наблюдая за коллегой на сцене.
Недавно на Восточном экономическом форуме вопросы Владимиру Путину задавал он — да и сейчас бы исполнил уж получше!
Но к нему Владимир Путин не смог бы обращаться, имея в виду сразу все Соединенные Штаты (ну в крайнем случае мог бы иметь в виду Великобританию…).
— «Газпром» получает от котировок на нефть, и не $2 тыс., как на Лондонской бирже или где-то в Европе, а от долгосрочных контрактов! — восклицал президент России.— И конечно, такие страны, как Германия, пусть они поклонятся Герхарду Шредеру в ножки за то, что они сейчас получают газ не по 1–1,5 тыс., а по 300 (долларов США за тысячу кубометров.— А. К.)!..
Он вспоминал и «Северный поток-1», и другие потоки:
— Увеличиваем поставки по «Голубому потоку»… В хорошем смысле этого слова…
Вот сейчас господин Путин рисковал. Но ему вряд ли так казалось.
— Но после 2024 года вы готовы продлить свои обязательства по прокачке своего газа через Украину? — спрашивала американка с хитрецой в глазах.
Она, наверное, имела в виду, что Владимир Путин признается, что все будет решать и после 2024 года.
Ну так он по крайней мере и не отрицал (тем более что решения насчет 2024 года должны быть приняты раньше, в том числе и по поводу нового контракта с Украиной).
— Изношенность ГТС Украины составляет 80–85%,— разъяснял он.— Тем не менее мы на 10% в этом году увеличили объем прокачки… Пусть спасибо хотя бы скажут… Вместо этого одна только ругань в наш адрес слышится… Но чтобы еще больше прокачивать, надо привести эту систему в нормативное состояние… Но мы должны понять: а сколько же у нас купят?.. А когда нам Европа говорит, что уходит от углеводородов, но при этом мы должны после 2024 года еще неизвестно сколько… Сто лет еще качать через Украину… Вы чего? В своем уме или нет?..
Хедли Гэмбл продолжала задавать вопросы из своих перемешавшихся бумажек, в которых она пыталась разобраться, пока говорил Владимир Путин, так что поддерживать разговор она не смогла бы, даже если бы очень захотела. Но она не очень хотела.
Однако российский президент решил отвечать ей во что бы то ни стало, вопреки ей самой — ибо адресатом ответов была, по его представлениям, не она, а весь враждебный ему мир, который до сих пор отказывается его понимать.
И иллюзий уже давно никаких, но пусть слышат, и да, мы опять скажем, а дальше — ладно, не наше дело, мы свое опять сделали, вот и все.
Примерно так, возможно, думал Владимир Путин.
Она интересовалась его контактами с президентом Трампом и президентом Байденом.
— 44% американских республиканцев хотят, чтобы Трамп снова баллотировался на выборах,— Хедли Гэмбл переходила к главному теперь уже для нее.— Что бы вы сказали: очередной срок мистера Трампа будет хорошим для энергетического рынка?
Она, может, полагала, что господин Путин будет рассуждать, насколько хорошим будет очередной срок мистера Трампа для энергетического рынка. И возможно, удивлялась, что ее крестьянская хитрость (точнее, фермерская) не срабатывает.
— Это нас не касается,— словно бы нехотя отвечал российский президент.
Владимир Путин рассказывал, что пока не решил, приедет ли (в ноябре 2021 года.— А. К.) на «конференцию 26 сторон», посвященную климатическим проблемам, но точно поучаствует.
— Вы боитесь заразиться коронавирусом? — сразу переспрашивала Хедли Гэмбл, настрадавшаяся на двухнедельном карантине в одном из московских отелей.
— У меня был случай, когда я мог заразиться, общаясь со своими ближайшими сотрудниками, которые, к сожалению, заболели, но этого не произошло из-за, как специалисты уже точно говорят, защиты, которую обеспечила прививка нашей вакцины «Спутник V» (на самом деле все равно мог заболеть, просто, возможно, переболел бы легче. Ведь после вакцины болеют.— А. К.),— произнес президент России.
То есть ему не страшно ничего такого теперь.
— Но дело не во мне,— пояснил президент.— Много людей со мной ездят. Свыше ста человек… Пресс-служба, сотрудники охраны, водители, протокол… Это большое количество людей, которые подвергают свое здоровье опасности. В этой связи есть над чем подумать.
Он еще отвечал на вопросы про атомную энергетику в Европе (какой смысл, по его мнению, был Германии сворачивать атомную программу, если «за забором, во Франции» она процветает? То есть если не дай бог во Франции полыхнет, то в Германии обязательно и так отзовется); про гонку вооружений (не является ли началом гонки вооружений создание гиперзвукового оружия? «Это гонка вооружений на марше», но «началась она после выхода Соединенных Штатов из Договора по противоракетной обороне»); про свободу слова в России (да есть она, есть) и про то, угрожает ли что-то в России нобелевскому лауреату Дмитрию Муратову (не угрожает, сказал Владимир Путин, если он не будет нарушать закон. А я считаю, Дмитрий Муратов теперь и сам имеет право угрожать), а также про иноагентов (были, есть и будут; вы сами в США их первые придумали, да и в России они первыми начали).
Уже совсем напоследок Владимир Путин назвал американский лоббизм легализованной коррупцией.
И мог бы еще что-нибудь сказать, если бы у Хедли Гэмбл вдруг не закончились вопросы.
Владимиру Путину надо было бы понять, что он все это время опять боролся с ветряными мельницами.
Вернее, электростанциями.