«В старые добрые времена приходили целые мешки писем»

День российской почты в этом году выпал на 12 июля. Политики, бизнесмены, общественные и культурные деятели рассказли “Ъ” свои истории о письмах и посылках.

Анатолий Карпов, чемпион мира по шахматам, депутат Госдумы:

— Почта доставляла и доставляет мне тысячи телеграмм и писем. Особенно много было во время матчей за звание чемпиона мира, думаю, я получил почти 200 тысяч. Помню, как в начале 1980-х я получил письмо поддержки от пожилых людей, которое заканчивалось так: «Каждый день молимся за Вас и желаем Вам победы. С коммунистическим приветом, семья старых большевиков...».

Сейчас немногие, наверное, жалуются на пропажи — почта стала работать четко, но быстрота пропала. Открытка из Петербурга в Москву идет дольше, чем в царские времена.

Денис Драгунский, писатель, журналист:

— Есть две почты — советская и российская. Я не поклонник СССР, даже почти «крупный антисоветчик», но могу сказать, что почта тогда оставалась человеческой. Она всегда была помощницей и хранительницей моих драматических переписок с девушками. Я любил почту: все приходило вовремя, летом можно было попросить, чтобы газеты и журналы собирались в отделении, пока мы на даче. Почтальоны доставляли бандероли и заказные письма в почтовые ящики или прямо на квартиру.

А сейчас даже ради тоненького, но заказного письма или подписного журнала надо получить извещение, сходить в отделение, отстоять очередь, испортить настроение.

Правда, так работают не только наши. Из Германии вернулась моя книга, тамошние почтальоны невнимательно прочитали адрес и вернули посылку. Невнимательность к человеку — это свойство не только почты, это свойство нашей эпохи и жизни.

Андрей Житинкин, режиссер:

— Я храню одно письмецо от девушки из провинции. Для меня оно дороже всех званий, орденов и премий. Девушка рассказала, что ездила в Москву к бабушке и у нее было ужасное настроение, депрессия. Она была близка к суициду, но попала на мой спектакль, после которого ей совершенно по-другому захотелось посмотреть на какие-то вещи и на то, что с ней происходит. В мрачные минуты иногда задумываешься, ради чего живешь, ради чего ставишь спектакли, и благодаря таким случаям понимаешь, что все не зря.

Дмитрий Руденко, президент—председатель правления Почта-банка:

— В 2008 году журналисты меня спросили, можно ли в нашей стране создать почтовый банк и кто бы мог за это взяться. Я сказал, что задача эта сверхсложная, взяться за нее может только фанат своего дела, и пошутил, что с удовольствием пожму ему руку, если у него получится. Прошло меньше 10 лет, и мне доверили строительство почтового банка.

Артур Чилингаров, депутат Госдумы, президент Ассоциации полярников:

— В конце 1990-х я получил замечательное письмо из Антарктиды от друга о планах на встречу. К моменту получения, я уже знал, что его автор и мой друг Бруно Зендер погиб. Мы дружили много лет, и именно меня Бруно просил помочь включить его в состав Российской антарктической экспедиции. Невозможно передать ощущение при прочтении письма от близкого человека, который навечно остался в Антарктиде.

Александр Левенбук, художественный руководитель театра «Шалом»:

— Мои воспоминания о почте советского времени позитивны и связаны с друзьями. Александр Лившиц, мой партнер, уехав в Америку, написал мне, что там все есть, кроме грубых махровых полотенец, чтобы растираться после душа. Я был на гастролях, зашел в магазин, полотенец не было. Оставил продавцам деньги, свой адрес и через какое-то время мне приходит посылка с полотенцем, которое я потом отослал Лившицу.

Елена Драпеко, первый заместитель председателя комитета Госдумы по культуре:

— В старые добрые времена к нам на киностудию приходили целые мешки писем от зрителей, они просили прислать автограф или рассказывали о своей жизни. Когда я уже была депутатом Госдумы, в начале 2000-х, мне пришло письмо на адрес «Москва, Большой театр, артистке Елене Драпеко». И меня разыскала почта, в Госдуме, несмотря на то, что письмо было адресовано на Большой театр из какого-то глухого, таежного села.

Писала девушка, у нее судьба была такая, как у Лизы Бричкиной в фильме, она тоже жила с родителями-лесниками. И она правда представляла себе, что все артисты в Москве находятся в одном Большом театре. Но какие душевные люди оказались в Большом! Они вернули почтальону письмо, а почта потом нашла меня.

Марк Рудинштейн, продюсер, основатель фестиваля «Кинотавр»:

— К сожалению, ничего хорошо не могу сказать о почте. Я помню, как в славные времена письма шли по два месяца. Однажды, будучи на гастролях, я отправил зарплату артисту из Барнаула в Москву, через три недели я вернулся в Москву, а он все еще не получил письмо с гонораром. Сейчас я мало пользуюсь почтой, теперь есть интернет. Хотя недавно мне надо было отправить в Останкино кассету, я запечатал в конверт и отправил почтой. Пришла она лишь через три дня, притом что я живу недалеко.

Группа «Прямая речь»