29 октября Палата представителей Конгресса США приняла резолюцию №296 о признании событий в Османской империи в период с 1915 по 1923 год как геноцида.
Ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО Сергей Маркедонов
Ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО Сергей Маркедонов
На первый взгляд данный документ не создает принципиально новой повестки дня. Аналогичный проект находится на рассмотрении в верхней палате Конгресса — Сенате. Со стопроцентной убежденностью делать прогнозы о том, как он пройдет рассмотрение там, не приходится. Не говоря уже об исполнительной власти, занимающей в отношениях с государствами—союзниками по НАТО (а Турцию пока еще никто оттуда не исключал, несмотря на все имеющиеся разночтения) более осторожную позицию.
Станет ли Армения, получив поддержку от США в ее последовательной политике признания геноцида, страной, ориентированной на Запад? Маловероятно.
Ибо история историей, а географию пока еще никто не отменял. Две из четырех границ закрыты, а военный союзник не заокеанская держава, а Россия, чья аккуратная линия на поддержание статус-кво в Нагорном Карабахе удерживает Закавказье от нового масштабного конфликта. Добавим к этому экономические связи Еревана и Москвы, и станет ясно: кто бы ни пришел к власти в Армении и какой бы «бархат» ни сопровождал революционные процессы там, любой политик в этой стране не сможет не учитывать «ветер» с севера.
Сможет ли принятая Палатой представителей резолюция ухудшить армяно-турецкие отношения? Если понимать под таковым открытый конфликт, то вряд ли. Как бы ни различались взгляды Еревана и Анкары на перспективы карабахского урегулирования и оценки прошлого, а участие Армении в ОДКБ (как бы ни критиковали эту структуру в этой республике) — символ союзничества с Россией, что Турция не сможет игнорировать. Отношений же между Анкарой и Ереваном нет с момента распада СССР. И вряд ли принятие той или иной резолюции это изменит.
В чем же тогда важность принятой в последний вторник октября резолюции? И есть ли таковая вообще? Рискну предположить, что есть. Данный документ может многое рассказать об особенностях американской внешней политики. Прежде всего о постоянной борьбе двух дискурсов — ценностного и прагматического.
Тема геноцида армян поднимается в США уже не первый год. С одной стороны, ее инструментальное использование очевидно.
Как только поведение Анкары вызывало вопросы со стороны Вашингтона, это дипломатическое оружие использовалось. Штаты четко и последовательно борются с появлением любого конкурента в Евразии. Дело здесь не в имманентной русофобии американских политиков. К введению санкций они готовы против того, кто пытается ломать статус-кво под себя без учета мнения сверхдержавы. Показательно в этом плане единство при голосовании 29 октября таких антиподов, как Элиот Энгел и Майкл Маккол, Адам Шифф и Девин Нунес. Но было бы заведомым упрощенчеством на этом основании полностью отрицать наличие ценностного фактора в американской политике. Да, он используется выборочно и дозированно. Но без него коммуникация с избирателями, НПО, медиа в Штатах невозможна, а все это — важная часть американской политики.
История с октябрьской резолюцией даст нам немало и для понимания армянской политики. Никол Пашинян назвал решение Палаты представителей «смелым шагом». Это объясняет нам интерес Еревана к Западу, демонстрируемый, к слову сказать, всеми лидерами Армении, включая и такого оппонента Пашиняна, как Роберт Кочарян.
Причины этого просты: Армении важно не дать Азербайджану монополизировать карабахскую тему в США и ЕС. И имея явный дефицит ресурсов, проигрывая Баку по этому показателю, успешно выигрывать симпатии общественного мнения и политиков.
Ведь кто же позволит провести новую силовую операцию, когда трагедии прошлого вопиют против таких мер в отношении армянского народа! Стоит ли удивляться, что сотрудничество с Россией как с провайдером безопасности сочетается с кооперацией с Западом как источником «мягкой силы»? И Москве стоит учитывать этот момент, активизируя это направление, не надеясь, что «никуда армяне не денутся».
Принятие резолюции полезно и для понимания движущих мотивов турецкой политики. У Анкары также имеется своя логика. Нынешняя Турция не правопреемник Османской империи, распад которой сопровождался многочисленными эксцессами и трагедиями. Жесткая реакция на обсуждение этих тем продиктована не только нежеланием оплачивать счета прошлого, но и опасением прецедентов. Мы говорим «армяне», «греки», а подразумеваем «курды», такую схему могли бы сформулировать турецкие политики. Тем паче, что курдский вопрос сегодня — это проблема не отдельной операции, а во многом состоятельности турецкого государственного проекта. Она далеко не единственная, конечно, но важная для Анкары.
Таким образом, недавно принятый документ становится зеркалом для многих стран и политиков. Глядеться в него важно не для самолюбования, а для извлечения полезных уроков!