В Германии состоялась церемония ЮНЕСКО по внесению Девятой симфонии Бетховена в список мирового культурного наследия. Оценить самое популярное произведение великого классика культурным чиновникам помог международный терроризм.
В Концертном зале на Жандарменмаркт в Берлине представителям Берлинской государственной библиотеки, где с 1992 года хранится рукопись последней симфонии Бетховена, была вручена грамота ЮНЕСКО, закрепляющая за бетховенским детищем 1824 года рождения совершенно новый официальный статус.
Странноватый жест в адрес вроде бы не нуждающегося в популяризации опуса, наверное, оправдан. Но только не официальными мотивациями: "Произведение совершенно не только музыкально, но и технически — в нем впервые в истории симфонической музыки использован хоровой финал на тему шиллеровской оды 'К радости'". Вот так новость! Впрочем, кое-что все-таки цепляет. Скажите, например, может ли по логике вещей считаться безусловно удачным первый эксперимент с использованием слова в симфонической музыке? И стоит ли полученному Бетховеном (правда, после него еще многими-премногими) гибриду — хотя текст нужен был лишь для возбуждения фантазии катастрофически глухого классика — так уж льстить понятием технического совершенства?
Впрочем, за формулировками ЮНЕСКО все равно много чего стоит. Возможно, даже впечатленность экспертов ЮНЕСКО драматическими обстоятельствами, сопутствовавшими написанию Девятой. А и как не впечатлиться: глухота, нищета, убогое жилище на кривой улочке в Хойлигенштадте (подножие Венского леса), поганец племянник, мотавший дядькины гроши в игорных домах, плюс водянка, одолевавшая композитора. Все это ведь доконало венского гения. А гений, несмотря ни на что, завещал грядущим поколениям шиллеровскую оду "К радости".
Впрочем, если руководствоваться подобными соображениями, в официальный список мирового культурного наследия много чего можно внести. Практически любую последнюю симфонию любого европейского автора XIX-XX веков. И Малера. И Брукнера. Между прочим, написание последней — тоже Девятой — симфонии Антона Брукнера сопровождалось очень даже скорбными обстоятельствами. Конечно, не в смысле, что Брукнер оглох — слава богу, слух был при нем до последнего. А в смысле, что, заболев водянкой (как и Бетховен), Брукнер (в отличие от Бетховена) даже не дописал свою Девятую: рука ослабла от страданий. А это ведь прямая параллель воспетому Роменом Ролланом бетховенскому дискурсу: "через страдания — к радости".
Сейчас, боюсь, совсем опущу себя в глазах читателя. Но всякий раз, слушая Девятую, фиксируюсь на очевидной искусственности соединения ее первых трех частей с финальной одой "К радости". То есть сперва Бетховен долго-предолго развивает один музыкальный сюжет, а в финале начинает раскручивать совершенно другой. Вторая беда — дикий дефицит мелодий (идея не моя, а Игоря Стравинского), чему доказательством, кстати, известный факт: "К радости" Бетховен положил на мотив своей давнишней песни "Взаимная любовь".
Не исключено, что именно отъединенность хоровой оды от всего предшествующего ей в Девятой симфонии (вот уж где проблема художественной цельности) сделала финал произведения завсегдатаем показушно глобальных акций. Вспомним интерактивную трансляцию "оды" с открытия зимних Олимпийских игр в Нагано (1998 год) — беспрецедентный компьютерный проект японской фирмы NHK скоммуницировал тогда пять хоров: в Нью-Йорке, Кейптауне, Берлине, Сиднее и Пекине, которыми руководил из Нагано Сейджи Озава. Главный фокус был в том, что Бетховена пели в режиме реального времени, аннулировав коэффициент потерь по часовым поясам. Вот по этому конкретному случаю и надо было славить всякие там технические совершенства.
А теперь, разумеется, дело не в них. За истекший сезон Девятую Бетховена буквально запилили все кому не лень. Поводом были отнюдь не бетховенские прозрения, а американская трагедия 11 сентября. Она-то и подхлестнула актуальность шиллеровского требования: "Обнимитесь, миллионы!". Обнимитесь! Я не оговорилась — главное тут слова. Слова, само собой, Фридриха Шиллера. Но кто б их знал, если б несчастному Бетховену под старость не вспомнилась когда-то сочиненная (а может, и впрямь испытанная им в молодости) "Взаимная любовь".
Вот в этой взаимности, так политически важной сегодня, и весь ответ. То бишь если накануне католического Рождества понтифик выступает с пацифистской речью, а под Новый год главы стран стандартно поминают общечеловеческие ценности, то что должна делать ЮНЕСКО — тоже ведь не лыком шита? А она должна подкрепить консолидационную стратегию внесением чего-то общезначимого в официальный список мирового культурного наследия. Так, Девятая симфония Бетховена дебютирует теперь членшей официального списка мирового наследия ЮНЕСКО. А это значит, что на протяжении предыдущих 189 лет воспетые ею миллионы обнимались просто так.