Сегодня завершается Московский кинофестиваль. Его официальные итоги будут объявлены поздно вечером. Предварительные итоги подводит обозреватель Ъ АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Закончились конкурсные показы. Последние дни принесли некоторое облегчение тем, кто добросовестно вынес вялый разбег конкурса. Хотя явный лидер программы к финалу так и не определился.
Можно предположить, что шансы на серьезный приз имеет фильм "Под кожей города" (Under the City`s Scin) иранской киноледи номер один Ракшан Бани Этемад (Rakhshan Bani Etemad). Его феминистская проблематика, к тому же поданная в экзотическом восточном ракурсе, должна понравиться председателю жюри, немецкой киноледи номер один Маргарете фон Тротта (Margarethe von Trotta).
Вполне фестивальными оказались две китайские конкурсные картины — "Чай из хризантем" (Love Story by Tea) и "Пионовая беседка" (Peony Pavilion). Обе живописны, мелодраматичны, хорошо сыграны по-актерски и несут клеймо экспортного китайского кино. Оно по-прежнему "катит", хотя прежней волнующей новизны в нем уже давно не ощущается. Но свято место пусто не бывает, и в международную моду тут же вошли соседи-корейцы; их "Реальный вымысел" (Real Fiction), о котором мы уже писали,— одна из самоигральных удач фестивального конкурса.
Совершенно непостижимым образом в него не попала французская "Амели" (Amelie from Monmartre), показанная на открытии. Видимо, организаторы не были уверены в том, что фильм действительно придет. Жаль, поскольку тогда проблема художественного лидера была бы автоматически решена: достоинства этой картины признают даже те, кому она не особенно по душе. В результате Франция показала гораздо менее увлекательную "Мадемуазель" (Mademoiselle), а остальное европейское кино было представлено приличными, хотя несколько пресными и провинциальными лентами: голландской, шведской, норвежской, а также откровенно слабой испанской. Что касается Восточной Европы, только чрезмерной политкорректностью можно объяснить появление в программе чешского и польского фильмов. Это даже не вчерашний, а позавчерашний день кинематографа.
Хотя у поляков было, конечно, некоторое оправдание — еврейская тема, ставшая на фестивале по сути дела центральной. Это стало окончательно ясно, когда "последним номером" программы прошел фильм итальянского ветерана Этторе Сколы (Ettore Scola) "Нечестное состязание" (Concorenza Sleale). 70-летний режиссер делал в прошлом картины и получше, но в принципе он не утратил ни культуры, ни здравого смысла, ни тихой гуманистической интонации в рассказе о муссолиниевском расизме. Наверное, все-таки слишком тихой, чтобы членораздельно прозвучать.
Лидером конкурса мог бы стать "Фанатик" (The Believer) — крепкий монофильм независимого американца Генри Бина (Henry Bean) с харизматичным Райаном Гослингом (Ryan Gosling) в главной роли. Если бы авторы не пожелали втиснуть в свою картину всю амбивалентность еврейской проблематики, лаконично выраженную уже в устрашающей аннотации: "Он еврей и антисемит одновременно". Герой фильма, не договорившись внутри себя с иудаистским Богом, становится интеллектуальным лидером фашистской группировки. Но раздвоение личности все равно прогрессирует, и в итоге фанатик неизвестно чего взрывает себя в синагоге, успев перед смертью вывести из нее молящихся.
Доказывать вред фашизма и антисемитизма таким изуверским способом довольно дико, хотя это вполне в духе нашего времени. Достаточно сослаться на разброд мыслей, который вызвал в киносообществе питерский визит Лени Рифеншталь (Leni Riefenstahl). Можно себе представить, каков был бы резонанс страстей, если бы "великолепная злодейка" появилась в престольной и встретилась с президентом Путиным. Но тот предпочел злыдней меньшего калибра — джокера Джека Николсона (Jack Nicholson) и Пету Уилсон (Peta Wilson) — Никиту.
После перелома в конкурсе достижений в области работы с прессой и голливудского звездного десанта можно со всей определенностью сказать, что 23-й стал самым удачным из Московских фестивалей последних десяти лет. Что касается его сравнений с Каннским и так далее, они пока все еще возможны лишь в качестве доброй шутки. Что делать в пресловутом Канне тому же Николсону? А вот в Москве мало что повидался с Путиным, так еще чуть не купил пиратскую кассету "Обещания" в двух шагах от фестивального центра.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ