Выставкой "Энди Уорхол. Жизнь и творчество" в ГМИИ им. А. С. Пушкина начинается Неделя Уорхола в Москве. А это значит, что у столицы при желании впервые появится шанс почувствовать себя настоящим буржуазным городом. В советское время считалось, что главный художник второй половины XX века Энди Уорхол был одновременно главным агентом капитализма.
БКВЭнди Уорхол — это ихнее все. В каждом уважающем себя музее современного искусства должны быть его произведения. Каждый месяц в мире должна открываться новая выставка, где будет висеть его произведение. Каждый продвинутый молодой человек должен назвать навскидку его произведение, чтобы сразу ответить: "Уорхол?! Да это тот крутой чувак, который нарисовал банку консервированного супа 'Кэмпбелл'". Варианты: Мэрилин Монро, статую Свободы, знак доллара.
Уорхол действительно это все нарисовал. Только не нарисовал, а шелкографическим способом воспроизвел на холсте фотографию, артистично пройдясь сверху кистью или равномерно покрасив, например, в фиолетовый цвет. Поэтому в музеях так много его работ — это очень продуктивная техника.
Безотказный прием для искателя славы, каким был сын прикарпатского эмигранта Эндрю Уорхола: нельзя сказать, что тебе не нравится Уорхол, если не добавишь что-то неполиткорректное, но справедливое — вроде "пидараса". И впрямь, что, не нравятся обобществленные коллективным сознательно-бессознательным знак доллара или статуя Свободы? Есть какое-то особое мнение на их счет? Это как с другим гением XX века, нашим Казимиром Малевичем: как может нравиться или не нравиться пребанальнейший и минималистнейший "Черный квадрат"?
Только вся разница между Малевичем и Уорхолом в том, что первый своими супрематическими банальностями хотел переделать скучный и опостылевший мир, а второй слился с ним в экстазе, начав окружающие банальности штамповать в неограниченном количестве, вроде бы самоустраняясь. Так в начале 60-х и возник пресловутый поп-арт (который на самом деле еще до Уорхола придумали англичане, но об этом никто не помнит) — как бы искусство без личностей. Объясняя в 1963 году, что это такое, Уорхол провокативно твердил: "Я хочу, чтобы все думали одинаково. Все выглядят одинаково и ведут себя одинаково. Я думаю, что все должны быть машинами". Он и был безотказной машиной по производству искусства, не стесняясь этого.
Хотя стесняться было чего. Прежний-то художник строил из себя романтического гения-одиночку, демонстративно являя миру продукты жизнедеятельности себя любимого, будь то реалистическая картина ("А я вот как могу жизнеподобно") или абстрактная ("А я так вижу и чувствую, и пошли вы все..."). А тут перенесенная на холст фотография, самые заурядные и всем известные вещи или лица (нет разницы, Монро это, Ленин или Мао) и лишь немножко личных артистических усилий — живописная мазня поверх или обводка по контуру. Так в принципе может каждый (хотя мне лично кажется, что Уорхол — отличный колорист и рисовальщик).
БУКВНо является ли Уорхол действительным народным художником, торжеством американской демократии и певцом заокеанского образа жизни? Это самый главный вопрос, мучающий искусствоведов всего мира. Например, Томас Соколовский, директор Музея Энди Уорхола в его родном Питтсбурге (откуда и приезжает фестивальная ретроспектива Уорхола в ГМИИ им. А. С. Пушкина), считает, что его подопечный "ставит под вопрос американский образ жизни, средний класс и массовую культуру". Иначе говоря, Уорхол, живописующий невкусный, но дешевый, а потому очень популярный консервированный суп "Кэмпбелл",— он прикидывается или действительно сдурел? Будем надеяться, что в 1987 году миллионер Уорхол (его посмертное состояние оценено в $100 млн) покинул этот мир в здравом уме и трезвой памяти.
Известно, что лучшая защита — это нападение. Бесспорное величие Уорхола в том, что он доказал обратное: лучшая защита от окружающего мира — это декларативная капитуляция перед ним, произнесенная так громко, чтобы у врага зазвенело в ушах. Уорхол не то чтобы отказался от героического противостояния капитализму, чего требует левацкая идеология современного искусства. Он просто нарушил традиционные конвенции сопротивления, воспользовался вражеской риторикой, и врагам ничего не оставалось делать, как расслабиться за отсутствием явного противника. Капиталистический кулак уперся в пустоту, разжался и превратился в щедрую ладонь мецената, выложившего Уорхолу все его миллионы.
БУКВВот пример для наглядного объяснения. Встречает тебя огромная мохнатая собака, встает во весь свой собачий рост, кладет на плечи лапы и начинает лизаться. Она вроде как по-хорошему, дружески. А ты весь в слюнях — не очень-то приятно. Так и Уорхол — облизал потребителя "Кэмпбелл-супа" с головы до ног. При этом после его бесконечных суповых серий (а он действительно, как машина, творил конвейерным способом — одни и те же образы повторялись множество раз, завешивая музейные стены полностью) эта консервированная отрава стала дико популярна. Знаю, что даже русские молодые искусствоведы, впервые попав в американский супермаркет, тратили скромные суточные на баночку-другую. Открывали, пробовали... История со слюнявой собакой.
Или, например, в 1964 году Уорхол сделал кино — назовем это так — "Empire". Восемь часов подряд — вечер, ночь и утро — из окна 41-го этажа офиса Рокфеллеровского фонда он снимал стоящий напротив освещенный Эмпайр-стейт-билдинг, один из знаменитых небоскребов-символов Америки. Уорхол тут вроде бы совсем смиренно самоустранился — просто национальный символ во всей красе, без всяких режиссерских или актерских "примочек". Но штука-то в том, что это кино, и его — все восемь часов — показывают зрителям, а они должны смотреть. Говорят, что где-то на пятом часе в кадре появляется отражение в окне уорхоловского лица. Значит, действительно кто-то тужился, смотрел, ел этот кинематографический "Кэмпбелл". Провокативное искусство Уорхола сработало.
Так что, когда во время Уорхоловской недели на Москву польется золотой дождь искусства великого Энди, не обольщайтесь — ждите подвохов.
Когда-то Уорхол написал, что в Москве нет ничего прекрасного, поскольку в ней нет "Макдональдса". Все расценили это как очередную похвалу американским ценностям. Но имелось в виду, скорее всего, другое: чтобы оценить настоящую кухню, нужно обожраться в "Макдональдсе"; чтобы оценить Уорхола, нужно, чтобы "Макдональдсы" выросли как грибы. "Макдональдсы", в отличие от "Кэмпбелла", у нас уже есть. Значит, настало время Уорхола и его мнимых славословий потребительским фетишам.
Впрочем, не исключено, что Россия и Уорхол разговаривают пока на разных языках. Это как в анекдоте про "нового русского", отвечающего старушке, которая не ела три дня: "Ну ты че, надо себя заставить..." Если мы говорим на разных языках, значит, капитализм в стране еще не наступил.
ФЕДОР РОМЕР
Неделя Уорхола организована ГМИИ им. А. С. Пушкина, Ассоциацией независимых кураторов и Американским культурным центром. Ее программа включает выставки "Энди Уорхол. Жизнь и творчество" в ГМИИ имени Пушкина, "Уорхол и русские художники" в L-галерее, "Обложки журнала Interview" в бутике James и "Подарки Энди Уорхола русским художникам" в Американском культурном центре. В ТВ-галерее будут демонстрироваться фильмы об Уорхоле, а в Музее кино — его собственные фильмы. В культурном центре "Дом" 29 мая состоится музыкальная вечеринка "Уорхол-music". Подробности — на сайте www. gif.ru/warhol.
Подписи
Автопортрет, 1986. Энди Уорхол сделал свой автопортрет тогда, когда его лицо перестало что-либо выражать и стало привычным пятном на улице — как лицо Ленина, Мао или Мэрилин Монро
"Ленина" (1986) к нам не привезут. У нас и своих хватает
"Мао", 1972. В облике председателя Мао художнику удалось передать самое важное — доброту и мудрость
Творчество Уорхола всегда было устремлено к универсальным гуманистическим ценностям ("Знак доллара", 1981)