Ленинский суд Екатеринбурга приговорил бывшего шеф-редактора "Ура.ру" Аксану Панову к двум годам лишения свободы условно. Весь этот срок ей запрещено работать в СМИ. Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман прокомментировал ситуацию ведущей Татьяне Ильиной.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Суд приговорил Аксану Панову также к штрафу в размере 300 тыс. рублей. Она признана виновной по двум эпизодам дела из четырех — вымогательство и принуждение к сделке. Ранее с нее было снято обвинение в мошенничестве по ходатайству прокурора, а в четверг суд признал ее невиновной в злоупотреблении полномочиями
— Как вы можете прокомментировать решение суда?
— На самом деле, диковатое решение суда, на мой взгляд. Но, с другой стороны, мы свою страну знаем: не посадили, и слава богу. То, что это дело слеплено на ложных доносах и сфабриковано --здесь для всех это очевидно.
— А кому это выгодно было?
— Естественно, это выгодно нескольким приезжим. Это, в частности, губернатор Свердловской области, прокурор, начальник полиции. Просто вот несколько мужиков пытались одной журналистке, причем именно за информационную политику, заткнуть рот. Но в результате ситуация такая, что по тому, что ее объявляли мошенницей и воровкой, по этому эпизоду она оправдана. Еще один эпизод по мошенничеству отвалился. Одно вымогательство переквалифицировали. И оставили самый дикий эпизод с неким Кремко, который утверждает, что шесть или семь лет назад он подвергся вымогательству от девушки вместе со своим другом зимой на стройке. Адвокат Гриднев, кстати, знаменитый адвокат, говорит: послушайте, вы же понимаете, не было этого события. Он заставил весь зал рассмеяться, когда описал эту картину. Мало того, у потерпевших не было почему-то сотовых телефонов, они их номеров не знают, много лет меняли. Биллинг установить невозможно, время совершения преступления установить невозможно и предмет вымогательства тоже установить невозможно. Тем не менее, суд оставляет этот эпизод, несмотря на то, что вот этот якобы потерпевший Кремко в этом же суде был осужден за фальсификацию доказательств в суде. Фантастическая ситуация.
Но, с другой стороны, не посадили, и слава богу. Мы свою страну знаем. Вот здесь сейчас условный срок — это все равно что оправдательный приговор, здесь все это понимают. Но они стремились к запрету на профессию. У них задача была — заткнуть ей рот, разорить, заткнуть рот, не давать ей говорить.
В результате есть запрет на профессию на два года. Но в приговоре уже противоречие. Аксана же создала znak.com. Это одно из крупнейших региональных агентств в стране, рейтинг цитируемости очень высокий, самое мощное здесь СМИ. И в суде в приговоре обозначено, что она не имеет права менять место работы, а следующей строчкой: не имеет права заниматься журналистикой. Причем ни телевизионной, ни хроникальной, никакой вообще.
— Вы говорите, что дело сфабриковано от начала до конца фактически. Но вы, как руководитель города, никак не могли повлиять на ход этого дела? Получается, что у вас в городе происходят такие дела.
— Послушайте, я из-за этого дела в мэры пошел, потому что я уже видел, что вокруг меня происходит: у меня сидит ни за что совершенно Женя Маленкин, Аксану просто затаптывают, фонд пытаются уничтожить. Мне просто ничего не оставалось. А влиять на ситуацию я просто не могу и по долгу службы. Единственное, что я могу себе позволить — говорить все, что думаю. Этого права у меня никто не отнимет.
— Но как-то повлиять на выстраивание судебной системы в городе?
— Послушайте, в судебной системе у них свое подчинение. У полиции свое подчинение. Единственное, как можно влиять — просто говорить правду, как оно есть на самом деле. Других способов влиять нет.
— А как вам кажется, как этот процесс скажется на уральской прессе, вообще на атмосфере в журналистском сообществе?
— По первому ложному доносу, тот эпизод, по которому она была оправдана, — вот здесь все СМИ кому-то принадлежат, большая часть СМИ кому-то принадлежит, — ее братья-журналисты радостно топтали, обзывали воровкой и мошенницей. Сегодня она по этому эпизоду полностью оправдана. Как вы считаете, кто-то из журналистов извинится? Вот хоть кто-то извинится?
— Какого-то корпоративного духа, так скажем, какой-то взаимовыручки нет, не существует?
— Да вы что, какой корпоративный дух? Все держится на личностях. Знаете, мог заступиться Дима Муратов, Саша Любимов — такие журналисты сильные, настоящие, с именами. Наташа Лосева, Миронюк очень достойно себя вела. Многие, но именно личности. А в целом-то подгнило что-то в датском королевстве. Один журналист, выпускник университета, пишет ложный донос на другого журналиста, выпускника университета, и по этому доносу отнимают все, шельмуют, закатывают в тюрьму, а остальные журналисты радостно скачут и аплодируют. Есть вот такое.
— А с чем это связано? Как вы считаете, это какой-то передел рынка информационного? Или это какие-то личные взаимоотношения?
— Много приезжих пришло, много приезжих, СМИ начали покупать откровенно. Каждый боится упустить свой шанс, завидует более успешным коллегам, потому что Панова создала одно из лучших СМИ, именно успешное и в коммерческом плане, и, конечно, зависть играет роль, здесь все это наблюдали.
— Как вам кажется, есть ли шанс обжаловать приговор?
— Да, конечно! Там столько зацепок, там адвокат, когда разговаривал про этот эпизод с Кремко, что якобы на стройке зимой неизвестно когда она вымогала деньги у двух мужиков, адвокат говорит: "Послушайте, вы же ее лишили права на защиту. Ни у того, ни у другого не было почему-то телефонов, у нее был. Если они назовут когда, не полгода от октября по апрель, когда снег лежит, если они назовут дату, хотя бы по ее биллингу можно установить, была она там или нет. Вы же ее лишаете права". Мало того, Панова настаивала, чтобы всех проверили на полиграфе и сама сказала: "Меня проверяйте и их!". Потерпевшие отказались проверяться на полиграфе, представляете?! И суд отклонил это ходатайство, и прокуратура отклонила, и следствие.