Некоторые женщины мечтают об этом годами
"Ты поплыла, мать",— шепчет в каком-то кинофильме одна подружка другой, увидев, какими глазами та смотрит на бывшего возлюбленного. Поплыла — значит еще не потеряла голову, но близка к этому. Значит — готова забыть и мужа, и брачные клятвы. Значит — фундамент, на котором 10 лет держалась семейная жизнь, оказался не таким уж прочным. Дом на песке, который может сползти в пропасть от одной лишь улыбки мужчины из прошлого.
Я эту фразу недавно своей подруге сказала: "Ты поплыла". Подруга, в отличие от киношной героини, отпираться не стала, кивнула: "Так и есть. Но что я могу поделать? У меня бабочки в животе порхают, когда я с ним". Через 15 лет после разлуки она встретилась со своим бывшим "мальчиком". И мальчик уже давно не мальчик, и она не так юна и наивна. Но бабочки все те же. Плюс муж, хороший, между прочим, человек. "Да плевать мне на то, что он хороший! — кричит она.— Мне бежать из дома хочется, когда он уляжется на диван, ноги на подлокотник закинет и пальцами голыми своими шевелит, толстыми, сосисочными". И убегает. На свидания к мальчику, где ее трясет от страсти.
Так же ее трясло и тогда, в юности. Мальчик здорово мотал ей нервы. Не специально. Просто он не был так влюблен, как она. Другое его тогда волновало. Он считал себя великим музыкантом. Он встречался с друзьями и ночи напролет доказывал, что его никто не понимает. "Я! Я тебя понимаю!" — заглядывала ему в лицо девочка. Она тогда все время напевала популярную песенку: "Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи". Но мальчик никуда не звал, разве что на очередную вечеринку. Она была счастлива. И умирала от горя — в жизни раз бывает 18 лет. Она даже стихи писала, вот до чего дошло.
Сама от него она бы не ушла. Но он встретил другую, и эту, другую, позвал с собой. В Геленджик они уехали, что ли. Моя подруга страдала, даже собиралась сделать татуировку с его именем, рыдала: "Он вернется. Он не сможет без меня". Но потом ничего, оклемалась, вышла замуж, родила ребенка. Хихикала: "Татуировку сделать хотела! Ты представляешь? Ну ваще!"
Но вот мальчик-Геленджик явился. Два раза разведенный, все такой же непризнанный гений. У сестры живет в проходной комнатке. Сумасшедшая моя подруга к нему туда ездит с курицей гриль, слушает сладкое "Какой же я был дурак! Передай соль, пожалуйста", ждет более серьезных слов. В общем, ее "разбитые мечты обретают снова силу высоты".
"Я знаю, что ты обо всем этом думаешь,— говорит она.— Что это пошло, глупо, как та песенка, да? Но это потому, что ты со стороны на нашу историю смотришь. А когда внутри, в любви этой находишься, то все иначе. Все иначе..." — и начинает плакать. Она права. Я думаю, что это больные отношения. Чего в них только нет: немножко ее мазохизма, чуток его комплексов, давно разладившийся брак, потребность в женской ласке, чувство вины, желание взять, наконец, реванш... Может, это и есть любовь?
"Ну и куда он тебя позовет? — уточняю я.— Ему ж некуда". Она улыбается: "Не важно. Мне, как собаке, важно услышать лишь: "Ко мне!"". Ну, ваще.