Завершившая вчера визит в Москву делегация сербской оппозиции заручилась хотя и сдержанной, но поддержкой России в борьбе с режимом Милошевича. Однако ее лидеры считают, что политика Москвы на Балканах, если Россия намерена сохранить свое присутствие в регионе, должна быть намного активнее. О том, какой должна быть балканская стратегия Москвы, в интервью корреспонденту Ъ ГЕННАДИЮ Ъ-СЫСОЕВУ рассказал лидер сербской Демократической партии ЗОРАН ДЖИНДЖИЧ.
— Вы получили в Москве то, что искали?
— В целом я доволен визитом. Наши собеседники в МИДе и в Думе высказались в поддержку демократических перемен в Сербии. Очень важно и заявление МИД России, фактически осудившего режим Милошевича за захват независимого телевидения "Студия-Б" и потребовавшего вернуть его законному владельцу.
— А что не удалось сделать?
— Конечно, встреча с Игорем Ивановым была бы весьма полезной. Но главное — другое. Хочется, чтобы представители России занимали более наступательную позицию. А то они в основном старались нас выслушать. И хотя их отношение к сказанному нами было очень доброжелательным, большее количество конкретных оценок и рекомендаций с российской стороны не помешало бы. Так, к слову, ведет себя Запад.
— Если говорить о балканской политике России в целом, в чем, на ваш взгляд, ее главный недостаток?
— Ради краткосрочной выгоды — представить себя в качестве силы, сохраняющей влияние на Милошевича,— Россия теряет много больше — свои позиции среди населения Сербии, которое всегда симпатизировало матушке-России. Ведь после неизбежного ухода Милошевича сербы не забудут, что Москва, не решаясь полностью порвать с ним, продлевала агонию режима.
— А в остальном действия Москвы на Балканах вас устраивают?
— Если говорить откровенно, то российской дипломатии на Балканах следовало бы быть более активной. Ведь нынешняя Югославия — это своего рода рынок политических акций. Россия пока робко вкладывает в акции сербских демократов. И когда они через какое-то время придут к власти, на руках у России этих акций окажется немного. Вкладывать сегодня в акции Милошевича, которые идут чуть ли не задаром,— значит бросать деньги на ветер: через год за них не дадут ни гроша.
— Запад действует иначе?
— Да. В отличие от российских дипломатов, которые пять раз подумают, прежде чем о чем-то с нами договориться, западники действуют намного решительнее. Чуть ли не перед каждым нашим митингом протеста мне звонят представители МИДов стран Запада и говорят: у нас будет специально дежурить дипломат, который уполномочен с ходу сделать заявление, если Милошевич решится применить силу.
— Не по этой ли причине многие в Москве считают, что сербские демократы настроены прозападно?
— Тезис о том, что сербская оппозиция смотрит на Запад, а потому настроена антироссийски, не только ошибочен, но и вреден для России. Интересы новой России и Запада на Балканах во многом совпадают. Москва должна быть заинтересована в том, чтобы у власти в Белграде было руководство, которое не сталкивало бы ее лбами с Западом, а имело хорошие отношения и с Россией, и с США, и с Германией. Следует освободиться от порочной логики "что плохо для Запада, хорошо для России, и наоборот". Ведь и новый российский президент Владимир Путин, если не ошибаюсь, сказал: "Место России — на Западе".
— Позвольте спросить прямо: вы хотите, чтобы Россия присутствовала на Балканах?
— Безусловно. Именно поэтому мы и прибыли в Москву. Более того, российское присутствие должно быть не декларативным, а реальным. А это означает, что российские политики и дипломаты должны иметь постоянные контакты с теми, кто не сегодня-завтра придет к власти в Белграде.