Между АО "Норси" и нефтяной компанией "Норси-ойл" в известном смысле можно поставить знак равенства: НПЗ является ядром компании, от него во многом зависит ее жизнедеятельность и проблемы у них идентичны. "Норси-ойл" — единственная в России нефтяная компания без добывающего звена, а "Норси" — единственный НПЗ, избежавший поглощения нефтяными гигантами и пока сохраняющий самостоятельность. На вопросы корреспондента Ъ МИХАИЛА Ъ-ЛАРИНА о нынешней стратегии компании отвечает председатель советов директоров "Норси-ойл" и "Норси" ВЛАДИМИР СТАРИКОВ.
— Проблемы с закупками сырья после раздела российского рынка нефтяными компаниями вынудили "Норси" перейти на переработку в основном давальческой нефти, что уменьшает оборотные средства и прибыль компании. Есть ли реальный выход из создавшегося положения?
— Можно сказать, что с созданием интегрированных нефтяных компаний практически все НПЗ России стали перерабатывать давальческую нефть. Мы в качестве платы за переработку берем до 30% нефти, и это обеспечивает рентабельность производства. Сейчас "Норси" имеет свою нефть в той мере, чтобы загрузить нефтехимические и масляные производства. Вообще, по сравнению с концом прошлого года, когда большая часть российской нефти шла на экспорт, положение несколько стабилизировалось — объем ежемесячной переработки вырос с 800 тыс. до 1,1 млн т и в ближайшее время планируется довести его до 1,2-1,3 млн. В большей загрузке сейчас нет необходимости, поскольку ограничены потребности рынка, однако с началом полевых работ ожидается хороший сбыт моторного топлива, откроется экспорт мазутов. С апреля мы расширяем закупки своей нефти до 300 тыс. т в месяц. С учетом платы за процессинг давальческой нефти на долю собственной будет приходиться до половины общего объема переработки.
— "Норси" закупает теперь нефть на собственные средства или, как и раньше, за счет банковских кредитов?
— Кредитов мы больше не привлекаем — было слишком много проблем с долгами банкам. С основными нашими кредиторами — Альфа-банком, Сбербанком и Инкомбанком — мы уже договорились или в ближайшее время договоримся о переводе оставшихся долгов в валютные под льготные проценты. Это позволит избежать влияния выплаты процентов по кредитам на себестоимость продукции.
— В 1994 году АО "Норси" было признано одним из крупнейших должников в России. Избавилось ли предприятие от этого неприятного ярлыка?
— Долгов перед бюджетами у нас уже нет, и завершается погашение долга Пенсионному фонду. Что же касается дебиторской задолженности, то теперь мы стремимся работать со всеми клиентами на условиях предоплаты, поэтому, несмотря на низкую платежеспособность российских потребителей, их долги нам, по сравнению с прошлым годом, уменьшилась более чем в два раза.
— Какие главные задачи стоят перед компанией в текущем году и в перспективе?
— Во-первых, обеспечение устойчивой загрузки завода нефтью, в том числе через вхождение в финансово-промышленную группу с добывающими предприятиями. Во-вторых, при всей сложности экономического положения и дефиците оборотных средств необходимо заниматься реконструкцией — строительством комплекса глубокой переработки нефти, нового риформинга и развитием нефтехимического производства. Реконструкция должна снизить себестоимость продукции, повысить ее качество и конкурентоспособность. К числу главных задач отнес бы также активную работу на рынках сбыта.
— Какие виды продукции являются сейчас наиболее прибыльными и перспективными?
— Основной объем продаж дает, естественно, моторное топливо. Рентабельность продуктов нефтехимии резко упала из-за валютного коридора, но сейчас наметилась тенденция к улучшению их сбыта на внешнем рынке. Года два назад очень прибыльными были моторные масла, но сейчас их рентабельность почти нулевая. Несмотря на то что у нас есть масла типа "Норси-супер", аттестованные на Западе и по качеству не уступающие импортным, российские владельцы иномарок предпочитают брать товар активно работающих на российском рынке западных производителей. В этих условиях единственный для нас выход — добиваться снижения себестоимости этой продукции.
— Известно, что "Норси-ойл" по примеру "ЛУКойла" и других компаний стремится активно осваивать новые рынки сбыта, в том числе путем создания дочерних фирм в разных регионах. Насколько обширна география сбыта вашей компании?
— Главный и наиболее устойчивый рынок для нас — внешний. Кроме "наших" регионов, а также Мордовии и Чувашии, хотя их сбытовые структуры и не вошли в состав компании, мы имеем достаточно большую долю на рынках Московской и Ленинградской областей, Татарии, Коми. Сейчас наши дилеры начинают активно работать на юге — в Воронежской, Ростовской и других областях. В ближайшее время в Нижегородской области планируется создать дочернюю фирму по реконструкции и развитию сети АЗС. В дальнейшем такие фирмы должны появиться и в других регионах.
— Наша газета уже не раз писала о страстях, которые кипят вокруг создания финансово-промышленной группы "Волжско-Камская нефтяная компания". Будет ли "Норси-ойл" настаивать на своей схеме создания ФПГ и возможно ли создание группы без участия татарских нефтяников, если компромисс с республикой не будет найден?
— Мы будем твердо отстаивать "жесткий треугольник" — по 20% уставного капитала ФПГ предоставить "Норси-ойл", "Татнефти" и "ЛУКойлу". "ЛУКойл" с такой схемой согласен: только она позволит избежать доминирования одного из партнеров. Есть предложения о вхождении в ФПГ и от других нефтяных компаний, например, ЮКОС и "КомиТЭК". Но даже если "Татнефть" не войдет в группу, мы будем сотрудничать с ней на договорных началах — это наш традиционный партнер, и Татарстан мы считаем своим рынком нефтепродуктов. Одна из причин, по которой нельзя допустить доминирования "Татнефти" в ФПГ, в том, что две трети добываемой ею нефти — с повышенным содержанием серы (до 3,6%) и перерабатывать ее можно только в смеси с более качественным сырьем, поэтому республика может загрузить не более 30% мощностей "Норси". Мы стоим на том, что "Норси" должен сохранить самостоятельность и не попасть под чье-либо влияние.
— Считаете ли вы необходимым, чтобы кроме Инкомбанка в ФПГ вошли другие финансовые структуры?
— Безусловно. Но ни один банк не должен получить блокирующего пакета, как бы ему этого ни хотелось. ФПГ должна работать в первую очередь на производство, а не на банки — они уже достаточно насытились, в том числе и за наш счет. Я считаю, что сейчас банки должны вкладывать в производство. В ФПГ следует привлечь мощные банки, способные кредитовать реконструкцию производства и закупки сырья, а также оживить денежные потоки промышленных предприятий.
— Каково ваше видение задач будущей ФПГ?
— В отличие от "вертикальных" компаний, ФПГ — "горизонтальная" структура, акционерное общество, основанное на общих экономических интересах и взаимной выгоде. По вопросам управления, кадров, социальной политики участники группы сохраняют самостоятельность. Чтобы избежать каких-либо влияний и дать партнерам возможность "притереться" друг к другу, на первом этапе мы предложили сформировать уставный капитал из денежных взносов. И лишь затем, когда остатки взаимного недоверия исчезнут, образуем ФПГ с имущественными отношениями участников и предусмотренными законом налоговыми и иными льготами. Кстати, мы попросили ГКИ отложить до создания ФПГ инвестиционный конкурс по продаже оставшихся нереализованными акций "Норси" (15%), так как наши потенциальные партнеры заинтересованы в том, чтобы пакет не ушел на сторону. С учетом этого обстоятельства будет проводиться и приватизация "Норси-ойл".
— Инвестиционные проекты "Норси" оцениваются в сотни миллионов долларов. Известно, что ведутся переговоры об участии в них не только членов будущей ФПГ, но и внешних, в том числе международных, финансовых институтов. Не отпугивает ли их крупный госпакет акций "Норси-ойл", ведь бытует мнение, что инвесторы не любят работать с госсектором?
— По моему мнению, инвесторов не отпугивает, а кредиторы, напротив, обычно требуют определенных государственных гарантий. Серьезной гарантией для внешнего инвестора является и обеспеченность компании нефтью, которая как раз должна быть достигнута в рамках ФПГ. Сейчас переговоры ведутся достаточно интенсивно, и думаю, что в этом году вопрос финансирования решится положительно, если, конечно, круто не изменится политическая обстановка.
— Как вы относитесь к необходимости и возможным масштабам госконтроля в нефтяном комплексе, а также к идее пересмотра результатов приватизации?
— Я считаю, что в силу ключевой роли ТЭК в экономике и наличия в России обширных северных территорий государственный контроль в той или иной степени необходим — через налоговое и тарифное регулирование, обязательства в виде госзаказа. Но любая новая национализация будет, во-первых, бессмысленной, во-вторых, повлечет за собой массу непредвиденных последствий, и отрасль, и без того работающую на пределе, это может привести к окончательному краху.
— Больше года назад в интервью газете USA Today вы сообщили, что в течение нескольких лет планируете сократить персонал "Норси" до 3-4 тысяч человек за счет автоматизации производства. Не изменились ли эти планы?
— Это была голубая мечта. Практическое же ее воплощение сталкивается с необходимостью учитывать серьезные социальные последствия. Ведь "Норси" является градообразующим предприятием для Кстова. Поэтому мы намерены сохранить основу коллектива. Сейчас идет естественное и плавное сокращение числа работающих, в том числе за счет ухода на пенсию. Ряд вспомогательных структур, например из социального сектора, мы стремимся выделить в дочерние предприятия, чтобы избавить себя от необходимости дотировать их. Все наши новые производства отличаются высокой автоматизированностью и в перспективе, я уверен, объединение сможет достичь уровня западных компаний по эффективности производства.