Оживляющий лебедь

в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко

Гала балет

Благотворительный фонд имени Мариса Лиепы вместе с благотворительным фондом помощи хосписам "Вера" провели на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко концерт "Звезды балета — дар хоспису". Звезд считала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.

Со звездами дело обстояло неважно: по статусу их оказалось не более 50% от общего количества выступавших, по реальным достижениям — едва ли 20%. Причем младшему поколению, вынесшему бремя классических па-де-де, стать звездами явно не светит. Ни модельной блондинке Елене Казаковой, изобразившей лебединую любовь с убедительностью куклы Барби, ни ее принцу-Кену — Артему Ячменникову, ни Александре Тимофеевой, вконец обессилевшей в процессе почти шахтерского труда над забойным па-де-де Дианы и Актеона.

Звезды угасающие, напротив, воодушевили. Пожалуй, никто из нынешних не может похвастаться тем мелко-жемчужным па-де-бурре, при котором легчайшая вибрация ног не передается неподвижно плывущему торсу, каковое Ирма Ниорадзе явила в "Умирающем лебеде". Еще убедительнее выступил Фарух Рузиматов. 46-летний танцовщик испытывает такое наслаждение от собственного присутствия на сцене и пребывает в такой образцовой форме (чего стоит один вздыбившийся хомутом "мостик", а ведь еще были и неистовые пируэты, и экстатичные броски ног, разве что двойной содбаск пора отменить), что его решение оставить карьеру худрука Михайловского театра выглядит совершенно оправданным. Илзе Лиепа, чья широко разрекламированная таблоидами беременность пока не сказалась на фигуре, превосходно сыграла технически щадящий номер "Встреча", исчерпав за какие-то пять минут весь комизм полнометражного фильма "Любовь-морковь". Один профиль артистки был женщиной, другой — мужчиной, и в обеих ипостасях госпожа Лиепа выглядела крайне убедительно.

Звезды действующие вели себя как-то не по статусу. Виктория Терешкина в па-де-де из "Дон Кихота" безупречно оттарабанила все, что положено, правда, почему-то к двум частям вариации Александра Горского прибавила третью — от Мариуса Петипа. Но вот держалась прима-балерина Мариинского театра вовсе не по-академически: воздетая партнером на верхний арабеск, залихватски подмигивала публике и поводила бровками. Прима Большого Мария Александрова, напротив, самоутверждалась с излишней агрессивностью, сделав свою Кармен похожей на начальницу исправительного лагеря для несовершеннолетних. В создании образа ей помог Андрей Меркурьев, чей робкий Хозе, поставленный на место с самого начала дуэта — с того момента, как Кармен игриво ткнула его пальцами в ключицы и бедный парень вздрогнул, как от удара электрической дубинкой,— выполнял все прихоти партнерши с полной обреченностью.

Единственный не затрепанный — более того, неизвестный в Москве — номер исполнили Диана Вишнева и Владимир Малахов: "Цвет Казимира" на музыку Шостаковича хореограф Мауро Бигонзетти сочинил, имея в виду художника Малевича. Впрочем, ничего от геометричности супрематизма в этом расчетливо-неистовом дуэте нет, разве что партнер обращался с партнершей так непредсказуемо вольно и одновременно бережно, будто та — его подсобный, но ценнейший материал. Эту изобретательную хореографию звездная пара станцевала с таким отрешенным совершенством, что вопросы статуса, техники, "создания образа", сложностей хореографии и прочих слагаемых, из суммы которых вытекает оценка работы танцовщиков, потеряли всякое значение.

По атмосфере этот концерт оказался человечнее обычных мероприятий лиеповского благотворительного фонда. Энтузиазм публики сгладил даже привычные ляпы конферанса господина Лиепы, сначала объявившего, что "хоспис — это жизнь", а потом назвавшего "Умирающего лебедя" символом вечера.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...