Возобновление балет
В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко Юрий Григорович поставил свой первый спектакль — 50-летней давности "Каменный цветок" Сергея Прокофьева. Балет, с которого началась григоровичевская эра советской хореографии, изучала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Тридцатилетний танцовщик Кировского театра Юрий Григорович поставил "Каменный цветок" на родной ленинградской сцене в 1957 году. Идейно благонадежный спектакль по сказам Бажова получил всеобщее признание, искусствоведы провозгласили его "новым этапом на главном направлении развития нашего балета". Через два года "Каменный цветок" перекочевал в Большой, а еще через пять лет Юрий Григорович стал главным балетмейстером этого театра. И следующие 40 лет его спектакли действительно определяли "развитие нашего балета" — не только московского, но и всей страны.
Меж тем первенец Юрия Григоровича со временем оказался на задворках процесса: он тихо влачил свои дни в "сарае" Кремлевского дворца съездов, а в 1994-м бесславно исчез. Уже в новом столетии Юрий Григорович поставил "Каменный цветок" в своей краснодарской труппе. Явлению раритета в Москве поспособствовал директор Музтеатра Владимир Урин, рассудивший, что полвека — срок достаточный, чтобы хорошо забытое старое превратилось в новинку сезона.
Новинка оказалась недостаточно старой — за 50 лет отечественный балет продвинулся не настолько далеко, чтобы "Каменный цветок" обрел обаяние старинной экзотики. Особо нудно выглядел первый акт, отданный положительным персонажам из народа. Бесконечные танцы "помолвки" Данилы и Катерины — все эти хороводы, ручейки, оплетения влюбленных лентами — тянутся так долго, что, кажется, пора справлять уже золотую свадьбу. Дуэты влюбленных тоже не балуют разнообразием: сплошь арабески, обводки со стыдливо поджатой балеринской ножкой да верхние поддержки. Оживить эти тусклые па ведущие солисты "Стасика" Наталья Крапивина и Георги Смилевски не сумели, хотя старались, как первоклашки, с выражением читающие стихи на уроке литературы.
Две гигантские танцевальные сюиты "Подземное царство" Юрий Григорович построил на академической классике — настолько банальной, что прыжки камней-солистов выглядят элементами балетного урока, а пятерка камней-солисток словно выпрыгнула из какой-нибудь "Спящей красавицы". Впрочем, традиционные па здесь усложнены акробатикой, проникшей в балет в 1920-е годы стараниями учителя Григоровича Федора Лопухова. Все эти колеса, шпагаты, "колечки", вздернутые ноги солисток, сидящих на плечах кавалеров, вкупе с облегающими комбинезонами полвека назад смотрелись явно прогрессивно. Да и сегодняшние артисты осваивают достижения той эпохи как новое слово в хореографии.
К той же "новаторской" серии относится партия Хозяйки Медной горы. Гибкая Ольга Сизых честно растопыривала пальчики рук и замирала в декоративных позах, изображая то ящерку, то повелительницу земных недр, то влюбленную женщину. В ипостасях женщины и повелительницы добросовестная девушка была неубедительна, тем более что господин Смилевски оказался не особо надежным партнером: верхние поддержки он выполнял на грани фола.
Самой живой в спектакле выглядела сцена самая архаичная — "Ярмарка". В ней прогрессивный хореограф Григорович использовал испытанные жанры старого балета: мизансцены "Петрушки", цыганские и русские сценические пляски он смешал в буйную кутерьму — вся труппа Музтеатра во главе с неистовым злодеем Северьяном (Антон Домашев) впадает в ярмарочное исступление с восторгом неофитов. После этой массовой вспышки темперамента малолюдная развязка выглядит лишь формальным довеском, необходимым по сюжету, но исчерпанным хореографически.
Декорации по эскизам Симона Вирсаладзе честно воспроизводят мрачноватый "суровый" стиль полувековой давности. Исполинская малахитовая шкатулка в глубине сцены, чья передняя стенка поднимается, открывая очередное место действия, сегодня выглядит так же актуально, как чешский полированный сервант. Особую тоску вызывают "драгоценные" кристаллы подземного царства, смахивающие на карандаши фабрики "Сакко и Ванцетти".
Типичная для советского балета эстетика "Каменного цветка" сегодня кажется до того пресной и однозначной, что трудно представить, чем этот балет сразил всех 50 лет назад. Еще труднее понять, от чего пришла в восторг сегодняшняя публика. Скорее всего, этот первенец Григоровича исчерпывающе сформулировал его стиль — который полностью соответствует ожиданиям этим же стилем воспитанной публики. Что до скуки, то ее многие зрители считают обязательным элементом высокого культурного досуга.