Первая реакция на инициативу "большой тройки" Ельцин — Черномырдин — Рыбкин по организации двух центристских предвыборных блоков показала, что эта идея не оставила равнодушной ни одну из известных российских политических партий. И не мудрено — заявка, в которой большинство партийцев увидели попытку организовать "двухголовую партию власти" (вариант — "партию чиновничества"), грозит если не перечеркнуть, то серьезно модифицировать существующую в стране партийную (а в Думе — фракционную) структуру. И именно потому, что речь идет о "партии власти". Ибо власть как таковая (не путать с персоной президента) еще очень далека от того, чтобы считаться в России непопулярной. Комментарий ГЕОРГИЯ БОВТА и ВЕРОНИКИ КУЦЫЛЛО.
Постсоветский менталитет — вещь парадоксальная. С одной стороны, сразу после заявления Черномырдина, одобренного и развитого Ельциным, страна заговорила о блоках премьера и спикера как о деле решенном (раз власть сказала, значит, так тому и быть). С другой стороны, по принятой нынче моде всякая инициатива сверху чревата фрондерством снизу — в данном случае со стороны уже заявивших о себе партий. Судя по первым высказываниям лидеров парламентских фракций и партийных движений, в "партизаны" готовы уйти чуть ли не все представители российской партийной элиты.
Егор Гайдар лишь осторожно назвал инициативу премьера "полезной" — и тут же поспешил заявить о создании собственного блока, в который, по его мнению, могут войти партия "Демократический выбор России", движения "Выбор России" и "Демократическая Россия", ряд независимых профсоюзов. Председатель Соцпартии трудящихся Людмила Вартазарова опровергла сообщения о том, что на встрече Российского социал-демократического союза, Российской объединенной промышленной партии, Союза "Реалисты" и СПТ 24 апреля обсуждалось создание предвыборного блока. По ее словам, прошли лишь предварительные консультации, а речи о том, чтобы гипотетическое объединение возглавил Иван Рыбкин, не шло вовсе.
Откровенных же оппонентов "двуглавому центру" оказалось подозрительно много. Демпартия поспешила заявить, что "остается оппозиционной партией и никогда не вступит в предвыборный блок, создаваемый по инициативе исполнительной власти". Позиция аграриев аналогична: АПР не будет вступать в проправительственный блок, а выставит на выборы отдельный список, говорит лидер фракции в Госдуме Михаил Лапшин. Он же говорит о готовности блокироваться с коммунистами. "Женщины России" собираются идти на выборы самостоятельно, а глава женской фракции в Думе Екатерина Лахова расценила потенциал создаваемых двумя видными мужчинами объединений как низкий. Как бы полемизируя с заявлением Ельцина о том, что главной целью создаваемых центристских блоков будет отсечение экстремистов с флангов, глава КПРФ Геннадий Зюганов сказал, что в России сейчас вообще нет политического центра. Возможности двух блоков Зюганов оценивает невысоко — максимум 15-20% голосов, а того, что они смогут оттянуть электорат КПРФ на себя, он не опасается. Комментарии из недр "ЯБЛока", как и оценки Бориса Федорова, преисполнены одновременно и крайнего скептицизма (ничего-то у вас не выйдет), и политической бравады (нам это ничем не угрожает). Жириновский как всегда безапелляционен: вся эта затея скоро с треском провалится.
Но это все слова лидеров, скептицизм которых (как и бравада) отчасти можно списать на поставленные на партийную карту вождистские амбиции: ведь инициатива "большой тройки" направлена на завлечение не столько Явлинского и Федорова или Жириновского с Зюгановым, сколько рядовых партийцев и бесхозного электората. А поэтому высказывания партлидеров не нужно отождествлять с мнением всех партийцев и тем более стоить далеко идущие выводы относительно поведения избирателей.
У критиков "двуглавого центризма" просматриваются вполне бесспорные тезисы. Но стоит отметить и то, что в этой критике есть и уязвимые места. По крайней мере два. Во-первых, с самого начала программные заявления "блокостроителей" (пока по этой части более активен Черномырдин) отличаются тем, что они тоже вполне бесспорны. Как заявил премьер в Магнитогорске, цель правительственного блока — "создать правительство, опирающееся на парламентское большинство, которое будет иметь возможность не только обещать, но и выполнять". И еще: "Мы хотим создать сильное избирательное движение, чтобы обеспечить стабильность в стране и нормальную, эффективную власть. Это будет широкая коалиция. И войдут в нее люди, которые не понаслышке знакомы со сложнейшими проблемами управления экономикой, государством, финансами и предпринимательством".
Во-вторых, критики "блокостроителей" явно преувеличивают степень недоверия электората к власти вообще. Разумеется, аполитизм и политический нигилизм, льющий воду на мельницу (как сказали бы раньше) Жириновского, беспрецедентно велик для истории страны после 1917 года. Но не абсолютен. Обыватель может не любить лично Ельцина — поскольку привык идентифицировать власть и ухудшение своего материального положения с одним верховным правителем. Но когда премьер хорошо поставленным голосом (с привычным советским тембром) произносит нечто вроде "Наша цель — укрепление обороноспособности великой страны и повышение ее международного авторитета. Наш народ в самом деле достоин лучшей жизни. Ведь он выстрадал свою судьбу, свою победу", это ласкает слух гораздо большего числа граждан, чем полагают (или делают вид, что полагают) Явлинский, Федоров, Жириновский и Зюганов.
В определенной мере применительно к Черномырдину можно говорить о "тефлоновом эффекте": многие не возлагают именно на него вину за экономические трудности, идентифицируя их больше с Ельциным (разумеется, никому и в голову не придет обвинять в кризисе Рыбкина). К тому же, видимо, российская экономика уже достигла в своем падении дна, каковое обстоятельство премьер постарается использовать.
И опять стоит вспомнить о парадоксах советского менталитета: ведь и раньше бодрый тон отчетных докладов ЦК КПСС очередному партсъезду вовсе не ассоциировался у многих с колбасными электричками в Москву. Почему-то. В этом плане выступление премьера в Магнитогорске вполне можно рассматривать как образец его будущих агитречей. Тезисы отнюдь не сенсационны: "Из кризиса удастся выйти уже в этом году", "Правительство держит сложившуюся ситуацию под контролем", "Мы вводим в практику новые принципы формирования госзакупок", "Промышленный кризис перестает быть всеобщим, предприятия переориентируют производство на платежеспособный спрос"...
Что касается Рыбкина, то он в эти первые дни ничего программного сказать не успел и улетел в Японию. Создается впечатление, что для него вся эта история с двумя блоками — неожиданность, перед которой он был поставлен как перед фактом. Что делает перспективы создания левоцентристского блока несколько туманными. Тем не менее кремлевские аналитики настроены довольно оптимистично. По мнению главы аналитического управления президента Марка Урнова, будущность у новых блоков большая, особенно у премьерского. Светлые перспективы Черномырдина Урнов тоже объясняет тем, что низкий уровень доверия к власти, демонстрируемый большинством опросов, вовсе не означает обязательного голосования против ее отдельных представителей на выборах. "Электоральный ресурс" у представителей власти, по словам Урнова, выше, чем у оппозиции. Можно к этому вескому выводу сделать и добавление: "и возможностей тоже больше". При этом Урнов напрочь отрицает причастность аналитического управления к разработке "двублоковой идеи", как и к выбору высокопоставленных "харизматических лидеров".
Возникает вопрос: какова роль во всей этой затее Бориса Ельцина? Пока нет официальных подтверждений тому, что именно он выступил в роли главного застрельщика. Хотя целый ряд бесспорных дивидендов создаваемая двухпартийная система ему сулит. Но только до парламентских выборов — до формирования правительства и Думы, не грозящих нарушением стабильности и вообще status quo. Сразу после выборов, если они будут успешными для "блоководов", встанет вопрос: что Рыбкину и Черномырдину делать дальше? Ясно что: идти на президентские выборы. И в этом случае великая реформаторская миссия Бориса Ельцина заканчивается, а определенные гарантии насчет status quo (как и гарантии лично нынешней президентской команде) будут даны. В ближайшее время остается решить лишь одну проблему: чтобы не задушить в объятиях своей упавшей популярности создаваемые образования и их лидеров (а такая возможность просматривается уже сегодня), президенту, если он действительно искренне хочет их победы, теперь надо в определенной мере держаться в стороне — и от Черномырдина, и от Рыбкина. Впрочем, как и тем — от президента.