Владимир Шевченко: «ИИ — не угроза, а катализатор педагогических преобразований»

Перед системой высшего образования России стоит множество вызовов: от суверенизации образования и отказа от Болонской системы, требующих пересмотра сложившихся образовательных программ, до широкого распространения больших языковых моделей, на которых студенты сваливают курсовые работы и проекты. О путях развития российских университетов в этих непростых условиях «Ъ-Наука» поговорила с ректором Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ» Владимиром Шевченко.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Университет и рейтинг

— Владимир Игоревич, МИФИ традиционно показывает высокие результаты в предметных рейтингах, но в общих (как QS или THE) российские вузы сталкиваются с системными сложностями. Какая, на ваш взгляд, должна быть стратегия российских университетов в условиях новых геополитических реалий: продолжать попытки игры по чужим правилам или сфокусироваться на создании собственной, не менее авторитетной системы оценки качества образования и науки?

— Обе стратегии в чистом виде несут в себе значительные риски. Поэтому наиболее эффективной нам представляется третья, гибридная стратегия — «Стратегический суверенитет с избирательной глобальной интеграцией». Международные рейтинги являются «глобальным языком», понятным абитуриентам, партнерам и инвесторам по всему миру. Стремление к высоким местам в международных рейтингах стимулирует публикации в ведущих международных журналах, совместные исследования, академическую мобильность — все это двигает науку вперед. Рейтинги позволяют сравнивать себя с лучшими мировыми университетами и видеть свои слабые места. При этом надо понимать, что методологии QS/THE исторически заточены под британо-американскую модель университетов. Ключевые показатели — академическая репутация (опрос среди преимущественно западных ученых) и репутация среди работодателей (опрос в основном транснациональных компаний) — изначально ставят российские вузы в невыгодное положение. Кстати, это касается и некоторых серьезных университетов континентальной Европы, чьи места в этих рейтингах не отражают их объективного уровня. Полностью игнорировать эти рейтинги — значит добровольно выйти из глобального информационного поля и потерять привлекательность для талантов из «дружественных» стран. Но и делать их единственным приоритетом — игра в заведомо проигрышную игру. Нужно дополнять эти рейтинги развитием системы оценки для внутреннего рынка. Нужно активно развивать академические обмены и совместные исследования с конкретными университетами и научными центрами в Азии, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке, Африке. В особенности это касается университетов Китая, которые в последние годы демонстрируют впечатляющий рост. Это расширит сеть для репутационных опросов и цитирования. И самое главное — нужно создавать на базе российских университетов, в том числе и МИФИ, альтернативные полюса притяжения. Такими центрами могут быть, например, научные группы или установки, которые делают исследования на уровне выше мирового и тем самым задают его. Это будет привлекать ученых со всего мира, несмотря ни на какие политические сложности. Активные летние школы, англоязычные магистерские и аспирантские программы по узконаправленным, но сильным позициям, инициирование исследовательских проектов и альянсов вместе с университетами стран БРИКС и ШОС — все это работает на создание системы академических репутаций, в которой российские университеты будут занимать подобающее место.

Университет на мировом рынке

— МИФИ, как кузница кадров для «Росатома» и ядерной физики в целом, играет ключевую роль на рынке российского и международного ядерного образования. Какие конкретные шаги университет предпринимает для усиления этого влияния?

— Если говорить про нас, МИФИ, и нашего стратегического партнера и доброго друга — госкорпорацию «Росатом» — мы делаем серьезную ставку в международном контексте на проект «Обнинск ТеХ». Речь идет о создании на базе нашего филиала в городе Обнинске — первом наукограде и родине первой в мире атомной электростанции — международного центра ядерного и смежного образования мирового класса. По замыслу это будет универсальный хаб для студентов всего мира, желающих получить подготовку в области ядерных и смежных технологий, зонтичный бренд российского высокотехнологического образования. Проект инициирован генеральным директором «Росатома» Алексеем Лихачевым, губернатором Калужской области Владиславом Шапшой и мною, был представлен президенту и получил его поддержку. Специфика ядерного образования заключается, с одной стороны, в его достаточной нишевости — примерно 8,5 тыс. выпускников в год во всем мире, а с другой стороны, в эксклюзивности — ядерное образование дают только девять стран, притом что используют ядерные технологии 178 стран—членов МАГАТЭ и 28 стран имеют атомные электростанции. Наша цель — контролировать 20% международного рынка ядерного образования, иными словами, мы хотим, чтобы каждый пятый студент, получающий ядерное образование не в своей стране, получал его у нас и по российским технологиям. Со временем кто-то из этих людей станет нашим партнером за столом переговоров, представляя свою страну, и мы верим, что это залог долгосрочного глобального лидерства российской атомной отрасли. Мы выбрали название «Обнинск ТеХ», чтобы подчеркнуть, что это проект не только МИФИ, но и всех университетов, входящих в консорциум опорных вузов «Росатома», а также международных академических партнеров. В настоящее время проект активно растет за счет целевой поддержки «Росатома», мы рассчитываем продолжить его развитие в рамках федеральной кампусной программы.

Другим связанным инструментом увеличения нашего международного влияния является развитие международного сотрудничества и партнерских сетей под эгидой Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). МИФИ является ключевым партнером и единственным российским вузом, обладающим статусом Центра сотрудничества МАГАТЭ. Этот статус, к слову, распространяется и на проект «Обнинск ТеХ». Университет участвует в образовательных программах МАГАТЭ, проводит стажировки для иностранных специалистов и является площадкой для международных конференций. Важно упомянуть и сетевые образовательные программы: МИФИ развивает совместные магистерские программы с университетами из других стран (в частности, с вузами Белоруссии, Казахстана, Вьетнама, Узбекистана).

Стратегия «экспансии» МИФИ на международном образовательном рынке увязана с международной стратегией «Росатома». Госкорпорация «Росатом», безусловный лидер в строительстве АЭС по всему миру, заинтересована в подготовке квалифицированных национальных кадров для этих проектов. Фактически «Росатом» экспортирует за рубеж не только саму атомную станцию как физический объект, но и национальное ядерное образование как фрагмент технологического суверенитета для этой страны, что является выигрышной составляющей российского предложения в конкуренции с другими поставщиками решений в атомной сфере. МИФИ вместе с другими опорными вузами «Росатома» является кузницей таких кадров, что автоматически повышает узнаваемость и авторитет вуза в странах-партнерах — а это такие страны, как Египет, Турция, Бангладеш, Индия и многие другие. Уже успешно работают наши филиалы в Узбекистане и Казахстане, прорабатывается открытие филиалов и в других странах.

Хотя вследствие известных геополитических сложностей сотрудничество с рядом международных проектов прекращено или заморожено, и в этом новом «железном занавесе» есть прорехи. Помимо взаимодействия с МАГАТЭ стоит отметить активное участие МИФИ в строительстве Международного термоядерного реактора ИТЭР во Франции. В рамках этого сотрудничества в нашем университете с участием Алексея Лихачева и при его поддержке был открыт Центр дистанционного участия — это особая система связи, которая позволяет производить эксперименты на термоядерных научных установках, находящихся в других городах и странах. В будущем центр позволит российским ученым дистанционно проводить эксперименты на термоядерном реакторе ИТЭР, а пока чилийские студенты дистанционно изучают физику плазмы на находящемся в МИФИ учебно-исследовательском токамаке МИФИСТ.

— Мировой рынок образования — это прежде всего борьба за самых талантливых студентов и ученых. Что МИФИ может предложить сегодня перспективному абитуриенту из Азии, Африки или Латинской Америки, чтобы он выбрал именно МИФИ, а не, скажем, MIT или Пекинский университет?

— Мы действительно находимся в жесткой конкуренции с ведущими образовательными центрами мира, которые обладают сильными конкурентными преимуществами. Недавно мы заняли четвертое место в мировом рейтинге ядерного образования, обогнав университет Пенсильвании, но при этом мы обладаем гораздо меньшими финансовыми ресурсами в расчете на одного студента по сравнению со всеми нашими ближайшими конкурентами по этому рейтингу. Единого рецепта победы в мировой конкуренции не существует, репутация университета складывается из множества факторов. Имеют значение и историческое наследие, и сегодняшний день: МИФИ был создан как элитный вуз для атомной промышленности СССР, а сегодня является ключевым партнером мирового лидера — госкорпорации «Росатом». Мы благодарны «Росатому» не только за значительное финансовое участие в нашей деятельности на благо развития атомной отрасли внутри страны, но и за неизменную поддержку вектора на международное лидерство. Для стран, развивающих свою атомную энергетику (Вьетнам, Египет, Турция, Бангладеш, страны Центральной Азии и Африки), диплом МИФИ — это знак высочайшего качества. При этом авторитету МИФИ как центру ядерного образования оказывает поддержку рост наших компетенций в других областях высоких технологий. Например, мы являемся одним из сильнейших российских центров подготовки специалистов в области кибербезопасности. Сюда же относятся лазерные и плазменные технологии, нанотехнологии, биоинженерия. Университет ведет передовые исследования на стыке дисциплин. А для иностранных студентов в Москве действует медицинская образовательная программа с акцентом на радиационную медицину — таким образом, мы готовим не только инженеров и физиков для работы в других странах, но и медицинских работников.

Прощание с Болонской системой

— Считаете ли вы, что для МИФИ отказ от двухуровневой системы «бакалавриат—магистратура» является принципиальным шагом? Не получится ли так, что мы формально отказываемся от того, что никогда по-настоящему не принимали?

— Вы правы в том смысле, что по большинству образовательных программ, по которым учат в МИФИ, нельзя было стать нормальным специалистом, не закончив магистратуру. Разделение на бакалавриат и специалитет имело другую функцию: оно обеспечивало гибкость образовательных траекторий, позволяло студентам менять образовательную программу, способствовало обмену студентами между вузами. Переход на специалитет потребует новых организационных решений, чтобы не потерять преимуществ, связанных с гибкостью образовательных траекторий, в том числе усиление программ академической мобильности и элементов индивидуальных образовательных траекторий в процессе обучения.

— Одним из немногих преимуществ Болонской системы было относительное удобство признания дипломов за границей. Как в новой реальности мы будем обеспечивать международное признание дипломов МИФИ? Будем мы делать ставку на укрепление двусторонних соглашений с ключевыми партнерами или на репутацию, которая говорит сама за себя?

— Отличный и очень своевременный вопрос. Болонская система создала общий язык для академического признания, и теперь нам нужно найти новые, не менее эффективные способы демонстрации качества образования. Репутация, которая говорит сама за себя,— это фундамент. Однако одной репутации недостаточно. Формальные процедуры признания дипломов требуют формальных же оснований. Здесь на сцену выходит вторая стратегия, предусматривающая укрепление двусторонних соглашений с ключевыми партнерами,— ставка на «дружественные» и стратегически важные юрисдикции: Китай, Индия, страны БРИКС+, ОАЭ, Турция, страны СНГ, возможно, некоторые страны Африки и Латинской Америки. Именно с этими странами будет выстраиваться сеть взаимного признания дипломов. Имеют значения также прямые соглашения между университетами (Memorandum of Understanding). МИФИ уже имеет ряд партнерских программ с зарубежными вузами, эта сеть будет расширяться. Особого внимания потребует участие в международных образовательных проектах и ассоциациях, не связанных с британо-американской академической системой.

Для таких направлений, как IT или инженерия, важнее диплома может стать наличие международных профессиональных сертификатов от крупных компаний или подтвержденное портфолио проектов. МИФИ активно интегрирует это в свои программы. Выпускнику МИФИ, возможно, придется прилагать больше усилий для подтверждения своей квалификации за рубежом, чем выпускнику вуза из Болонской системы. Но его козырями будут не столько абстрактные «кредиты», сколько конкретные глубокие знания, связь с реальным сектором и имя университета, которое за рубежом знают именно в тех сферах, где оно действительно звучит.

ИИ как вызов

— Появление мощных языковых моделей, способных решать стандартные учебные задачи, ставит под сомнение традиционные форматы экзаменов и домашних заданий. Как должна измениться педагогика в МИФИ, чтобы обучение было нацелено не на воспроизведение информации, а на развитие креативного, критического мышления и способности ставить новые задачи, которые пока не по силам ИИ?

— На мой взгляд, появление ИИ — это не угроза, а мощный катализатор давно назревших педагогических преобразований. Преподаватели больше не могут быть просто «трансляторами знания», а студенты — его «рецепторами». Нужно смещение фокуса с «что?» на «как?» и «зачем?». Например, как решать некорректно поставленные задачи, где часть данных отсутствует или избыточна? Как критически оценивать решения, сгенерированные ИИ, находить в них слабые места и скрытые допущения?

Нужно уходить от задач, имеющих единственный верный ответ, который можно найти в интернете или получить у ИИ. Возрастет роль задач с «открытым ответом» (Open-Ended Problems), и большую роль станет играть не сам ответ, а путь к нему, ход мысли. Кстати, недавно мы успешно провели уникальный в своем роде чемпионат для старших школьников именно с таким названием — «Ход мысли», где предлагались сложные задачи исследовательского типа, не имеющие однозначного решения. Нужно думать о новом формате экзаменов «с открытой книгой» и доступом к ИИ. Задания на таком экзамене должны быть построены так, что простое нахождение информации или генерация кода не даст ответа. Нужно будет сопоставлять, критиковать, синтезировать информацию из разных источников и предлагать оригинальные решения. В конечном итоге нужно создание педагогической системы, в которой ИИ был бы интегрирован как партнер и инструмент, а не как враг. Педагогика должна не запрещать ИИ, а учить им грамотно пользоваться не в ущерб пониманию сути предмета.

— ИИ — не только вызов, но и объект изучения. Планирует ли МИФИ вводить обязательные курсы по практическому применению ИИ во всех специальностях — от молекулярной биологии до аэродинамики? И как быстро учебные планы должны адаптироваться к тому, что некоторые профессиональные навыки устаревают за три—пять лет?

— Процесс трансформации учебных программ происходит буквально на наших глазах. Но если говорить в общем, то инженерно-физическое образование базируется на трех достаточно стабильных «китах». Во-первых, фундаментальная базовая подготовка. Это стержень профессии, предполагающий глубокое знание математики, физики и базовых инженерных дисциплин. Во-вторых, гибкие навыки — командная работа, гуманитарные предметы, экономическое мышление, без чего невозможна эффективная деятельность в современных проектах. И третий «кит» —цифровые навыки. Современный инженер должен понимать, что любой инженерный процесс существует параллельно в физическом и цифровом мирах. При этом ключевая компетенция заключается в том, чтобы уметь критически оценивать, когда можно доверять результатам численного моделирования и ИИ, а когда необходимы дорогостоящие, но незаменимые натурные испытания. У нас почти в любую образовательную программу входят курсы информатики, информационной безопасности, компьютерные практикумы и специализированные курсы по применению информационных технологий в физических исследованиях. И, разумеется этим курсам предстоит модернизация с учетом появления ИИ как нового элемента информационных технологий.

Университет и экономика

— Что может сделать университет, чтобы мотивировать лучших студентов оставаться в фундаментальной науке и образовании, а не уходить в коммерческие IT-гиганты с их зарплатами?

— Если курьер получает больше, чем учитель в школе, значит, мы так неправильно выстроили нашу налоговую политику и регулирование нашего рынка труда. Это вопрос больше к экономической политике, чем к образовательной. Тем не менее есть методы, которые позволяют снизить остроту этой проблемы. Например, программы «раннего старта» в науке: нужно давать возможность сильным студентам старших курсов инициировать собственные исследовательские проекты с бюджетом и ответственностью. Важно дать молодому человеку на старте почувствовать себя не «лаборантом», а полноценным исследователем. Нужно, чтобы карьерная лестница в науке была меритократической и прозрачной. Мы должны избегать ситуации, когда человек годами застрял на одной и той же низкой позиции. Представляют интерес инструменты, позволяющие совмещать исследовательскую и преподавательскую работу в университете с консультационной деятельностью для тех же IT-гигантов. А вообще, люди занимаются наукой не потому, что хотят посредством этого заработать много денег, а прежде всего потому, что хотят изменить мир.

Мария Грибова