Иго вкусной и здоровой пищи

Иго вкусной и здоровой пищи

        С наступлением весны многие приходят к мысли, что пора позаботиться о фигуре. Надлежащую форму можно обрести с помощью услуг фитнес-центра, домашнего тренажера или диеты, которых за последние 100 лет было придумано больше, чем за всю предыдущую историю человечества. При этом основные принципы здорового питания изменились за последнюю пару тысяч лет не так уж и сильно.
Судьба человека зависит от того, что он ест, и, следовательно, еда бывает правильной и неправильной — эта истина известна с незапамятных времен и отражена в многочисленных табу и религиозных предписаниях. Схемы питания, призванные изменить жизнь к лучшему, тоже начали появляться довольно давно. Однако если в наши дни диета является синонимом процесса похудения, то в прошлом у людей были иные цели.
       Древнейшая из известных нам диет появилась в Древней Греции в VI веке до н. э., и люди, прибегавшие к ней, вовсе не собирались сбрасывать лишние килограммы. Создатель этой диеты — Пифагор, тот самый, что доказал известную теорему о сумме квадратов катетов. Он был не только великим ученым, но и гениальным мистификатором, который зарабатывал тем, что обманывал простодушную публику. Однажды Пифагор скрылся в подземном убежище, попросив свою мать спускать ему на веревке таблички, на которых должно было быть написано обо всем происходящем в городе. Когда же Пифагор вылез из-под земли, изумленные сограждане узнали от исхудавшего философа, что он не только пребывал все это время в царстве Аида (в преисподней), но и оставался в курсе всех городских дел. Источником постоянного дохода Пифагора была его школа, которая больше походила на тоталитарную секту. Ученики отдавали мудрецу все свое имущество ради того, чтобы узнать, что в мире существует всего три класса разумных существ: "люди, боги и существа, подобные Пифагору",— и много других подобных истин.
       Последователи Пифагора верили, что их ожидает посмертное райское блаженство, если они будут соблюдать правила, выработанные для них учителем. Одним из главных правил было соблюдение строгой вегетарианской диеты, а один из самых строгих запретов в ней касался бобов. Отвращение Пифагора к бобовым древние авторы объясняли по-разному. Аристотель, например, считал, что бобы напоминали мудрецу то ли срамные части тела, то ли ворота в царство Аида. Диоген Лаэртский видел другую причину. По его мнению, открыватель тайны квадрата гипотенузы наказал "от бобов воздерживаться, ибо от них в животе сильный дух, а стало быть, они более всего причастны душе; утроба наша без них действует порядочнее, а оттого и сновидения приходят легкие и бестревожные". Таким образом, последователи Пифагора, садясь на его диету, убивали сразу двух зайцев: избавлялись от газов в животе и приобретали пропуск в рай.
       По одной из версий, неприязнь к бобам как раз и стала причиной гибели Пифагора. Когда за философом гнались враги, он не побежал через бобовое поле, чтобы не поступиться принципами, и был убит. Другой источник связывает смерть Пифагора с диетическими экспериментами: ученый якобы просто уморил себя голодом. Так или иначе, Пифагора можно назвать первым диетическим гуру, а его диету — первой системой рационального питания, хотя цели людей, ее применявших, были далеко не рациональными.
       С тех пор идея, что свою жизнь можно изменить к лучшему путем изменения корзины продуктов, жила и развивалась. Римский врач Гален прославился во II веке н. э., в частности, тем, что предложил концепцию сбалансированного питания, хотя об обретении стройной фигуры речь по-прежнему не шла. Римляне верили в приметы, гороскопы и гадания и больше всего боялись в чем-то отступить от рекомендаций многочисленных оракулов. Гален же предложил им диету, которая позволяла жить в соответствии с указаниями звезд и стихий.
       Гален считал, что в человеческом теле в разных пропорциях соединяются четыре основные жидкости и питание человека должно зависеть от этих пропорций. Жидкостями, или гуморами, как их называл Гален, были кровь, слизь, желтая желчь и черная желчь. Кровь, субстанция влажная и теплая, считалась родственной стихии воздуха, влажная и холодная слизь — воде, сухой и жаркой желтой желчи соответствовал огонь, сухой и холодной черной желчи — земля. Гален полагал, что темперамент человека напрямую зависит от того, какие гуморы преобладают в его теле. Человека, в организме которого приоритетную роль играла кровь (сангва), ученый называл сангвиником; в случае главенства слизи (флегмы) человек определялся как флегматик, желтой желчи (холе) — как холерик, черной желчи (мелайно холе) — как меланхолик. Гален учил: "Тело зарождается и состоит из теплого и холодного, влажного и сухого, и лечение заключается в том, чтобы охладить горячее и осушить влажное и точно так же — согреть холодное и сделать влажным сухое". Суть здорового питания, по Галену, состояла в том, чтобы потреблять пищу, содержащую гуморы, противоположные доминирующим в собственном теле. Так, холерику с сухим и жарким — огненным — темпераментом есть лук не рекомендуется, поскольку лук сам относится к стихии огня. Зато флегматикам с их влажной и холодной натурой лук будет в самый раз.
       Кроме того, считалось, что холерики находятся под управлением Марса, флегматики имеют связь с Луной и т. п., а значит, и пища должна была подбираться в соответствии с расположением светил. Однозначного ответа на вопрос, какая именно планета управляет тем или иным овощем, астрология не давала, но научность самого метода не вызывала сомнений. Как и в случае с диетой Пифагора, римская система питания вовсе не предполагала борьбы с избыточным весом, главным для суеверных римлян было не идти против собственного гороскопа.
       Большинство римлян все же не слишком беспокоились о здоровом образе жизни и питались, обращая мало внимания на указания врачей. Зато в Средние века теория Галена стала руководством к действию для многих европейских докторов и их пациентов, несмотря на то что интерес к астрологии и магии в ту эпоху не поощрялся.
       Первым средневековым европейцем, сознательно севшим на диету с целью похудеть, был Вильгельм Завоеватель, захвативший в 1066 году английский престол. Впрочем, новоиспеченный король Англии о стройности фигуры даже не помышлял. Диета короля имела скорее военное значение, поскольку к 60 годам он настолько разжирел, что уже не мог влезть на боевого коня. По совету врачей Вильгельм перестал вставать с постели и полностью отказался от пищи, перейдя исключительно на вино. Алкогольная диета подействовала, король вновь смог ездить верхом — правда, держался в седле Вильгельм уже некрепко и в 1087 году умер после падения с лошади.
       Если диета Вильгельма не имела под собой серьезных научных обоснований, то его сын Роберт получил возможность рационально питаться в полном соответствии с теорией Галена. Согласно легенде, возвращаясь из крестового похода, Роберт остановился в итальянском Салерно, чтобы залечить мучившую его язву. В Салерно располагалась знаменитая в ту пору медицинская школа, и тамошние врачи сумели избавить принца от недуга. А также подарили ему масштабный медицинский трактат под названием "Салернский кодекс здоровья", в котором в стихотворной форме рассказывалось, как следует питаться, чтобы оставаться здоровым и прожить долгую жизнь. Прежде всего салернские светила рекомендовали воздержанность: "Если ты хочешь здоровье вернуть и не ведать болезней... скромно обедай, о винах забудь... Если врачей не хватает, пусть будут врачами твоими трое: веселый характер, покой и умеренность в пище".
       Диетические рекомендации трактата были выверены согласно теории Галена. Читатель мог узнать, что "персики, яблоки, груши, сыры, молоко, солонина, мясо оленье, и козье, и заячье, бычье — все это черную желчь возбуждает и вредно болящим". Между тем авторы кодекса опять же вовсе не призывали избавляться от лишнего веса. Напротив, врачи рекомендовали "сыр молодой, молоко и пшеницу", а также свинину и бычьи тестикулы, поскольку все эти продукты "полнят и питают". В те времена никому даже в голову не приходило, что полнота может портить впечатление о человеке. "Салернский кодекс" многократно переписывался и был самым популярным трудом по диетологии эпохи Средневековья, несмотря на то что ни одному ученому не удалось выделить и изучить как таковую флегму или черную желчь.
       
Теория Галена с ее балансом между различными гуморами господствовала в медицине и диетологии на протяжении нескольких столетий. Еще в XVII веке английский врач Николас Кульпепер прописывал диету, свободную от чеснока: "Жар чеснока неистов, а все неистовые горячие вещи поднимают больные пары к мозгу. В холерических людях он добавляет топливо к пожару, в людях, угнетенных меланхолией, он уменьшает гумор и возбуждает странные мечты и множество странных видений". Порой врачи, напротив, находили чудесные продукты, несущие неисчислимые блага для здоровья. Так, в начале XVIII века голландский врач Бланкарди настоятельно советовал употреблять больше шоколада — это "бальзам для рта, поддерживающий в здоровом состоянии все железы и соки организма", поскольку "у всех, кто пьет его, сладкое дыхание". На роль чудодейственных средств в разное время определялись также кофе и чай. Однако до расцвета диетической мысли было еще очень далеко — в частности, из-за повсеместного использования корсетов.
       Мода на диету как средство подкорректировать свою внешность возникла не раньше начала XIX века. Впрочем, люди в ту пору садились на диету по большей части для того, чтобы выглядеть не здоровыми и цветущими, а изможденными и больными.
       Родоначальником новой моды стал властитель дум лорд Байрон. Хотя его героев отличали худоба и бледность, сам поэт был с юности склонен к полноте. В 18 лет Байрон при росте 174 см весил 90 кг, чего страшно стеснялся. Он страстно мечтал сбросить вес, для чего изобрел радикальную систему похудения. "Я надеваю по семь жилетов одновременно и пальто и в таком наряде играю в крикет до полного изнеможения. Я ежедневно принимаю горячие ванны, в сутки съедаю лишь четверть фунта мяса. Никаких супов, никаких завтраков, только обед и немного вина... Я становлюсь все более худым день ото дня. Благодаря моей системе я уже потерял 23 фунта веса",— писал поэт-романтик. Диета показала свою эффективность: в 1811 году, когда Байрону исполнилось 23, его вес составлял 72 кг. Однако худоба не была единственной целью Байрона — он мечтал об образе задумчивого меланхолика и очень обижался, когда кто-то в качестве комплимента отмечал здоровый цвет его лица. "Я сейчас здоровее, чем когда-либо,— сокрушался поэт,— мое укрепившееся здоровье делает меня толстым и румяным, и всякие нахалы смеют говорить, будто я хорошо выгляжу. И это тогда, когда мне надлежит быть бледным и загадочным!" Чтобы сохранить бледность и загадочность, Байрон начал потреблять пищу, вымоченную в уксусе, и действительно приобрел болезненный вид. Однако эффект от уксусной диеты оказался недолговечным: через шесть лет его друг поэт Перси Шелли писал, что Байрон "растолстел, его длинные волосы седеют, он выглядит старше своих лет и тонет в распутстве".
       Примеру властителя дум не могли не последовать его многочисленные поклонники и особенно поклонницы. Следуя требованиям байронической моды, дамы принялись пить уксус, придававший телу худобу и сообщавший коже вожделенную бледность. Массовая мода на чахоточную внешность держалась в высшем свете до середины XIX века, когда здоровый румянец был реабилитирован, но уксусная диета все равно не была забыта. Кстати, как раз на такую диету посадил свою госпожу Бовари Гюстав Флобер: "Эмма начала пить уксус, чтобы похудеть, схватила сухой кашель и окончательно потеряла аппетит".
       Однако помочь уксус мог далеко не всем, да и побочные эффекты в виде сухого кашля были по душе не каждому, и вскоре люди всерьез задумались над тем, как совместить диету и здоровье. Пионеры здорового питания были одержимы самыми разными идеями, однако обретение стройности в перечень задач обычно не входило.
       Первым таким энтузиастом стал американец Сильвестр Грэхэм, который с помощью диеты решил возродить моральные ценности. Иными словами, Грэхэм, подобно Пифагору, предложил сесть на диету всем, кто хотел бы обрести Царствие Небесное. Грэхэм родился в 1794 году и с юных лет отличался слабым здоровьем. Характер у молодого человека тоже был неважным, причем больше всего окружающих раздражала его манера читать нотации и поучать каждого встречного в вопросах веры и морали. Когда в возрасте 29 лет Грэхэм поступил в академию, сокашники его так сильно невзлюбили, что сфабриковали против моралиста обвинение в попытке изнасилования некоей женщины. Грэхэм был невиновен, но места в академии лишился.
       Свою карьеру будущий борец за здоровый образ жизни начал в качестве пресвитерианского проповедника и вскоре привлек к себе внимание строгостью взглядов. Грэхэм считал, например, что мужчина должен оставаться девственником до 30 лет (сам он женился как раз в этом возрасте), а также выступал против употребления алкоголя, чая и кофе, поскольку эти напитки возбуждают "болезненную чувственность", которая ведет к "венериным эксцессам".
       На следующий виток развития мировоззрение Грэхэма вышло в 1830 году, когда одна из общественных организаций в Пенсильвании назначила его уполномоченным по борьбе со злоупотреблением спиртными напитками. "Весь строй моей души,— писал проповедник,— противился тому, чтобы удовлетвориться пустыми речами, обличающими пьянство. Я хотел объяснить слушателям, почему им не следует пить отравляющие их напитки. Это привело меня к изучению человеческой физиологии, а также к изучению физиологии животных и растений в целом". Исследования дали неожиданный результат. Грэхэм осознал, что человек, по сути, не отличается от орангутанга. Исходя из того, что, несмотря на физиологическое сходство, орангутанги не курят, не пьют и не едят мяса, исследователь решил, что для человека было бы весьма полезно следовать их примеру. Чтобы не быть голословным, Грэхэм изобрел особую муку грубого помола для изготовления особых крекеров, которые по мысли проповедника должны были составить основу рациона морально переродившегося человечества.
       Уже в 1831 году Грэхэм ездил по США с лекциями, проклиная мясоедство и белый хлеб и призывая переходить на его крекеры. Главные аргументы в пользу новой диеты черпались в области морали: так, Грэхэм доказывал, что молодежь, занятая поглощением крекеров и овощей, физически не сможет заниматься рукоблудием. Вскоре у проповедника появилось некоторое количество сторонников, которых стали называть грэхэмитами, а также большое количество врагов — в основном это были мясники и пекари.
       Порой дело приобретало опасный оборот. Однажды власти Бостона отменили лекцию Грэхэма, поскольку имелись сведения, что местные мясники собираются поджечь здание, где эта лекция должна была читаться. А хозяевам бостонского отеля, в котором остановились Грэхэм и грэхэмиты, пришлось забаррикадировать вход: толпа негодующих была готова ворваться внутрь и если не линчевать диетолога, то по крайней мере выкинуть его из города.
       В Нью-Йорке Грэхэма тоже не любили. Как-то, когда там началась эпидемия холеры, проповедника с помощью фальшивого приглашения выманили в другой город. Когда же Грэхэм вернулся, выяснилось, что пресса уже убедила ньюйоркцев в том, что любители грэхэмских крекеров умирают от холеры чаще других. Проповеднику пришлось в суде опровергать ложные обвинения, но имидж диетического гуру оказался изрядно подпорченным.
       И все же Грэхэму удалось стать заметной общественной фигурой, сформировать сообщество потребителей именной продукции (все тех же крекеров) и превратиться в весьма обеспеченного человека. Долголетия, правда, новая диета своему создателю не подарила. Сильвестр Грэхэм скончался в возрасте 58 лет, но дело его не умерло: так называемые грэхэмские крекеры выпускаются в Америке до сих пор. Хотя грэхэмиты были объектом для постоянных насмешек современников, они заставили часть общества рассматривать тучность как нечто порочное, неугодное Богу. Однако настоящий диетический бум начался не в Америке, а в Англии, где во второй половине XIX века сбрасывание веса стало чем-то вроде спорта.
       Желание похудеть охватило англичан благодаря одному из самых тучных жителей Лондона — Уильяму Бантингу. Он держал элитное похоронное бюро, приносившее изрядный доход, однако был глубоко несчастлив из-за своей полноты. К 50 годам Бантинг не мог самостоятельно завязать шнурков на ботинках, спускался по лестнице задом наперед и страдал целым букетом заболеваний. Похоронных дел мастер 20 раз ложился в больницу, требуя от врачей уменьшить его вес, и перепробовал все, что теоретически могло ему помочь: плавал, ездил верхом, несколько раз выезжал на целебные воды, посещал турецкие бани. Но результата не было. К 1862 году, когда Бантингу исполнилось 65 лет, его вес составлял порядка 98 кг при росте всего 150 см. Вдобавок у бедняги образовалась грыжа, испортились зрение и слух.
       Наконец после долгих мытарств Бантинг пришел на прием к отоларингологу Уильяму Харвею, который недавно вернулся с симпозиума в Париже, где как раз обсуждались проблемы ожирения. Врач решил, что причиной прогрессирующей глухоты Бантинга может быть избыточный вес, и предложил ему строгую диету. Харвей велел исключить из рациона хлеб, масло, молоко, сахар, пиво и картофель, сделав упор на ограничение потребления углеводов, и оказался прав. Сначала Бантинг был весьма расстроен, ведь он привык получать на завтрак хлеб с маслом и сладкий чай с молоком, а обед разнообразить пивом и пирожными. Однако уже через несколько дней пациент почувствовал себя лучше: к нему вернулся здоровый сон, о чем он уже и не мечтал. Вскоре ограничения перестали казаться ему уж очень строгими, ведь Харвей разрешил есть мясо, рыбу, вино, фрукты и любые овощи, кроме картофеля. Бантинг терял по полкило веса в неделю. Позднее Бантинг рассказывал: "Я достиг желаемой цели весьма легким и удобным способом... Мне помогла систематическая диета, которая, как мне казалось, была даже слишком свободной". К августу 1863 года Уильям Бантинг весил всего 71 кг и был вынужден полностью сменить свой гардероб.
       Бывший толстяк был настолько счастлив, что решил поделиться своим опытом с человечеством и в том же 1863 году на собственные средства издал брошюру под названием "Письмо о тучности". До него никто не говорил об ожирении с такой страстью и ненавистью. "Из всех паразитов, терзающих человечество, я не знаю более вредоносного врага, чем ожирение, с которым я долго боролся",— писал Бантинг, сообщая терзаемому человечеству о своей впечатляющей победе. Брошюра имела сенсационный успех, и через пару лет фамилия ее автора превратилась в глагол: отныне "бантировать" (to bant) означало "худеть с помощью диеты". Сам же Бантинг не только нажился на гонорарах от многократного переиздания своего труда, но и, поправив здоровье, сумел дожить до 81 года.
       Хотя Бантинг в свои 65 мечтал не столько о стройности тела, сколько об избавлении от болезней, идея похудения овладела массами сначала в Англии, а затем в континентальной Европе и по другую сторону Атлантики, и главной целью для большинства бантирующих была именно внешняя привлекательность. В конце XIX века люди стали интересоваться физической культурой и бодибилдингом, причем мода на атлетизм сочеталась с идеями возврата к природе и естественному образу жизни. В свет начали выходить руководства по превращению тела в гору мышц — например, появились книги первого культуриста Юджина Сандова, труд Уильяма Блейки "Как стать сильным и таковым остаться". Атлеты и учителя здорового образа жизни стали популярными персонажами светской хроники, и в обществе быстро утверждались новые представления о красоте. Но чем больше людей хотело сбросить лишний вес, тем быстрее росло количество тех, у кого просто не хватало силы воли и терпения, чтобы усидеть на строгой диете. Публика требовала быстрого и легкого способа похудения, и вскоре такие способы начали предлагаться.
       
Начало ХХ века ознаменовалось всплеском общественного интереса к диетологии. Население индустриально развитых стран все в большей степени концентрировалось в городах, где, с одной стороны, люди вели малоподвижный образ жизни и оттого быстро набирали лишний вес, а с другой — стройным было легче устроиться на работу и сделать карьеру, поскольку работодатели считали их более активными и расторопными. Наконец, кумирами общества становились спортсмены и актеры, снимавшиеся в кино в центральных, героических ролях. Они все как один отличались прекрасной фигурой, тогда как толстякам отводилось лишь комическое амплуа.
       В ту пору за разработку методов похудения брались люди, не имевшие никакого отношения к медицине, но с богатой фантазией. Так, в начале прошлого века в моду вошел так называемый флетчеризм. Основатель этого движения, торговец предметами искусства Горас Флетчер, утверждал, что единственный путь к здоровью — это тщательное пережевывание пищи. Флетчер разъезжал по всему миру и обучал людей технике приема пищи. Согласно его учению, каждая попавшая в рот порция еды должна быть прожевана как минимум 32 раза (по количеству зубов) и лишь затем проглочена. Журналисты прозвали Флетчера "великим жевателем", но его последователи не обращали на выпады прессы никакого внимания и даже сложили гимн своего движения: "Жевать — вот ремесло почетнейшего рода. Мы все пережуем, что нам пошлет природа!"
       Если идеи Флетчера были вполне безобидными (если не считать дополнительных временных затрат на работу челюсти), то деятельность многих других борцов за здоровый образ жизни представляла существенную опасность. Дело в том, что в самом конце XIX века американский ученый Уилбур Этуотер наконец подвел под борьбу с ожирением прочный теоретический фундамент. Этуотер придумал сжигать продукты питания в особой печке, подсчитывая количество тепла, которое при этом выделяется. Энергию, заключенную в продуктах, ученый предложил измерять в калориях, а свой прибор назвал калориметром. Теперь каждый знал, что человеческий организм похож на печку и что если кто-то вознамерился сбросить вес, то ему следует калории, поступающие с пищей, на что-то тратить, а не копить. Вопреки теории доктора Харвея, облегчившей жизнь Бантингу, главным врагом объявлялись калории, а не углеводы. Однако высоконаучные диеты, предполагающие сокращение количества потребляемых калорий, не давали ожидаемого эффекта, и жаждущая похудеть публика стала требовать универсального лекарства, способного быстро и без особых хлопот избавлять от лишних килограммов.
       Открытие Этуотера открыло дорогу на рынок "чудесным таблеткам", помогающим уничтожать лишние калории, причем выпускать подобные препараты начали все кому не лень. Например, американская звезда немого кино актриса Тексас Гуинан наладила производство лекарства от ожирения, которое расходилось по $20 за пузырек. Эликсир состоял из воды, алкоголя и дрожжей. Своим покупателям госпожа Гуинан советовала воздерживаться от хлеба, картофеля и сладостей, а также рекомендовала сказать всем "докторам-шарлатанам, чтобы они пошли и удавились". Создатели таких препаратов неизменно обещали потребителю стройную фигуру, но главной приманкой являлась необыкновенная легкость, с которой эта фигура якобы будет приобретена.
       Некоторые изобретатели средств для похудения вели жизнь, достойную героев авантюрного романа. Так, американец Уолтер Каннингем, начавший свою деятельность в 1906 году, всякий раз, когда его лекарство признавалось бесполезным, менял фамилию, переезжал в другой штат и переименовывал свою микстуру. Некоторые производители, правда, действовали более изощренным способом. К примеру, на упаковке таблеток берледет мелким шрифтом указывалось, что принимающий их не должен потреблять пищу, содержащую жиры, и обязан совершать ежедневные длительные прогулки. Действительно, если бы все покупатели берледета вели себя в соответствии с приложенной инструкцией, толстяков стало бы значительно меньше.
       Большинство подобных средств не содержало никаких "похудательных" ингредиентов, так же как и вредных для человека. Например, микстура под гордым названием "Манхэттенит" была всего лишь подкрашенным лимонадом. Однако среди множества диетических препаратов попадались и откровенно опасные для здоровья. В частности, на рубеже веков на рынке появился корпулин, в состав которого входил тироид — вещество, получаемое из гланд животных. Тироид резко ускоряет метаболизм, что, безусловно, способствует снижению веса, но этим его свойства не ограничиваются. По признанию одного из врачей, работавших в то время, препарат "неким странным образом, который мы пока не понимаем, ускоряет обмен веществ, что ведет к сжиганию значительного количества жиров, при этом ухудшается аппетит, нарушается сон, возникают проблемы с сердцем, нарушается работа нервной системы".
       В 1910 году по обе стороны Атлантики стал продаваться фитолин — препарат, состоявший из кофеина, ягод лаконоса, мышьяка и стрихнина. От яда, правда, никто не умер, поскольку эти ягоды являются мощным слабительным, и худеющие просто не успевали отравиться. Порой же потребителю приходилось сталкиваться с более бессовестным подлогом. В частности, выяснилось, что препарат "Четыре слагаемых от Марджери Гамильтон" в действительности является средством для чистки ванн. Однако подобные таблетки шли нарасхват, поскольку их продавцы обещали потребителю главное — избавление от лишнего веса без всяких усилий. Вместе с препаратами в продажу поступали сопутствующие товары: весы и всевозможные устройства, призванные облегчить процесс обретения формы. Так, желающим похудеть предлагались "греческие корсеты", а самые отчаянные могли опробовать похудательную машину Гарднера, которая массировала живот особыми валиками, или же аналог электрического стула, бомбардировавший отдельные участки тела электрическими разрядами.
       Первая мировая война вопреки ожиданиям не смогла надолго отвлечь цивилизованное человечество от идеи сбрасывания веса. Более того, она дала диетологам богатый исследовательский материал. К примеру, оказалось, что тучные люди, начав работать на оружейном заводе, быстро теряют в весе. Вскоре на прилавках появилось множество препаратов, содержащих динитрофенол — токсичное вещество, которое использовали при изготовлении взрывчатки и красителей. Побочным эффектом от употребления таких препаратов была временная потеря зрения.
       После войны диетический бум и не думал прекращаться, по-прежнему хватало и небезопасных средств. Так, в 30-е годы некий мистер Хэйс из Детройта предложил препарат мармола, который почти полностью состоял из упомянутого выше тироида, а на динитрофеноловой диете к 1935 году успело посидеть порядка 100 тыс. человек. Нейтрализовать всеобщее диетическое помешательство смогли только Великая депрессия и вторая мировая война, которые сопровождались оскудением рациона европейцев и американцев.
       Однако после войны интерес к диетам возродился, причем на этот раз за решение проблемы похудения взялись настоящие ученые. Впрочем, главный посыл не изменился. Чтобы диетическая система имела коммерческий успех, ее создатели должны были сделать процесс обретения стройной фигуры максимально легким и приятным.
       
Начало новой эпохе в диетологии положил американский химический гигант DuPont. В первые послевоенные годы компания озаботилась тем, что ее персонал страдает от ожирения, а традиционные диеты, направленные на сжигание калорий, не дают надлежащего эффекта. Корпорация наняла доктора Альфреда Пеннингтона, который провел полноценное научное исследование вопроса. Ученый пришел к выводу, что врач, лечивший Бантинга, был прав: человека полнит не переизбыток калорий, а неспособность организма употребить углеводы на что-то помимо производства жира.
       Пеннингтон посадил добровольцев из DuPont на диету, в которой хватало жиров и протеина, но было мало сахара и крахмала. От ставшего традиционным подсчета калорий врач отказался, но результаты его работы были впечатляющими: люди действительно начали активно худеть и при этом не чувствовали себя голодными. Диета доктора Пеннингтона стала называться "дюпоновской" и приобрела немало сторонников. Главное ее достоинство заключалось в том, что сидеть на ней было не особенно обременительно, подсчет калорий и жесткие ограничения на жиры и белки остались в прошлом. Таким образом, отныне успех каждого нового диетического гуру зависел прежде всего от того, насколько вкусной и приятной окажется его диета.
       Эксперименты над толстяками, которые проводились в Европе и Америке в 50-60-х годах, подтвердили правоту Пеннингтона. Исследования показали, что при равном количестве потребленных калорий люди, налегавшие на протеин и жиры, худели, а увлекавшиеся углеводами продолжали прибавлять в весе. Начали появляться системы, предлагавшие тем или иным способом расправиться со зловредными химическими соединениями. В 1961 году доктор Ирвин Стиллман решил заменить сахар и крахмал протеинами. Предполагалось, что пища, богатая белками, станет причиной ситуации, когда организму не будет хватать энергии и он будет добывать ее, интенсивно перерабатывая жир. В 1966 году другой американец, доктор Роберт Аткинс, предложил есть побольше мяса и жиров, исключив из рациона углеводы. "Диетическая революция", провозглашенная Аткинсом, пришлась по вкусу многим американцам и европейцам, поскольку позволяла не отказываться от любимых блюд и при этом не испытывать душевного дискомфорта в связи с приверженностью к нездоровому питанию. Доктор быстро стал настоящей звездой диетологии и весьма богатым человеком.
       Несмотря на обилие комфортных диетических систем, жаждущая похудеть публика не была готова отказаться от идеи магической таблетки. На рынок выводились средства самого экзотического происхождения. В 1957 году британский эндокринолог Саймонс предложил препарат под названием HGC, который изготовлялся из плаценты и мочи беременных женщин (иногда использовались беременные крольчихи и кобылы). Он успешно применялся для лечения синдрома Фролиха — гормонального расстройства у мальчиков, ведущего к ожирению и задержке полового развития. С ожирением, вызванным другими причинами, HGC ничего поделать не мог, что, однако, не помешало ему снискать популярность у худеющих. Причина была традиционной: похудеть без усилий мечтали (и мечтают) многие.
       Точно так же объяснялась популярность "диеты последнего шанса", придуманной американским врачом Робертом Линном. Последний шанс заключался в том, чтобы вовсе отказаться от привычной пищи и перейти на потребление жидкого протеина. Чудесное средство готовилось из перемолотых отходов скотобойни — рогов, копыт, жил, шкур и т. п. В 1976 году микстура доктора Линна поступила в продажу, а в 1977 году некая Лили Стюарт, решившая использовать "последний шанс", умерла от сердечного приступа. Суд не нашел доказательств вины диетолога, хотя были зафиксированы и другие случаи летального исхода.
       Наконец, особой популярностью начали пользоваться диетические гуру, которые предлагали не столько чудесную диету, сколько чудо как таковое в виде снижения веса. В 1980 году проповедница Гвен Шамблин основала церковь, прихожане которой должны были прийти через похудение к вере и покаянию. На проповедях Шамблин рассказывала, как правильно выбирать продукты: "Всегда приятно получить от друзей приглашение зайти на обед. Лично я всегда приглашаю на обед Господа, потому что я люблю его и благодарна ему за хлеб насущный. Пригласив Бога на обед, я лезу в буфет, чтобы подобрать что-нибудь подходящее случаю". Обычно Гвен Шамблин подавала Всевышнему все самое вкусное, но понемножку. Кроме того, чтобы похудение шло максимально динамично, Шамблин предлагала последователям за обедом думать не о еде, а о Христе. Никаких особых ограничений в выборе блюд при этом не устанавливалось.
       Стоит также упомянуть, что 80-90-е годы — это время триумфа всевозможных диетических пищевых добавок, включая небезызвестный гербалайф. И снова успеха добились те, кто обещал чудеса при минимальных волевых усилиях.
       Новые диетические поветрия появляются каждые несколько лет, обогащая тех, кто все это придумывает. Однако население мегаполисов все больше страдает от ожирения и все так же мечтает отделаться от лишнего веса. Между тем, несмотря на обилие диет, универсальный секрет похудения прост: нужно всего лишь меньше есть и больше двигаться. Но стремящаяся к обретению стройности публика по-прежнему склонна верить предложениям сделать это безо всякого труда — так что, похоже, совершенная диета, которая заменила бы все остальные, не будет изобретена никогда.
КИРИЛЛ НОВИКОВ