На фоне чрезвычайно благополучной для экономики РФ конъюнктуры проект бюджета на 2022–2024 годы, одобренный правительством, выглядит крайне эффектно. Из-за избытка доходов Белый дом даже решил досрочно профинансировать в 2021 году на 0,9 трлн руб. плановые расходы следующей «трехлетки», в том числе — докапитализировать ВЭБ, «Автодор» и «Ростех». Хотя проект бюджета допускает, что пик нефтяных цен уже пройден, до 2024 года бюджет де-факто запланирован как профицитный и без неожиданностей в макроэкономике. Единственное, чего нет в бюджете,— это рост частных инвестиций: ради них правительство готово корректировать формулу налога на прибыль, установив повышенную ставку для тех, кто предпочел новым вложениям агрессивную дивидендную политику.
Совпадение результатов работы прошлых лет и сильной конъюнктуры позволило министру финансов Антону Силуанову представить очень убедительный бюджет
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Совпадение результатов работы прошлых лет и сильной конъюнктуры позволило министру финансов Антону Силуанову представить очень убедительный бюджет
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ / купить фото
Проект федерального бюджета на 2022–2024 годы, составлявшийся в этом году без публичных споров о его приоритетах и открытого отраслевого лоббирования расходов, вчера утвержден правительством. Вчера же по этой теме состоялось совещание у президента. Бюджет в разных аспектах комментировали Владимир Путин, премьер-министр Михаил Мишустин, министр финансов Антон Силуанов, Минэкономики опубликовало и прокомментировало макропрогноз на три года.
Новая Госдума будет формировать комитеты до середины октября (бюджет будет внесен в нее до 1 октября), поэтому обсуждение неизбежно будет отличаться большей поверхностностью.
Впрочем, проект, представленный вчера Минфином, вряд ли может вызвать большие споры: с одной стороны, радикально он не меняется по структуре и объему расходов, с другой стороны, с точки зрения доходов это самый богатый бюджет за последние годы.
Совпало множество факторов, от отличной экспортной конъюнктуры до включения бюджетного правила, обеспечившего ограниченную бюджетную консолидацию. Результат — профицитный бюджет де-факто на всем периоде исполнения: в 2021 году дефицит составит, видимо, около 0,2% ВВП, в 2022 году профицит будет равен 1,1%, в 2023-м — 0,3%, в 2024 году будет символический дефицит в 0,2%. Впрочем, эти цифры условны: Белый дом, столкнувшийся с беспрецедентным объемом внеплановых доходов 2021 года (предполагается, что они составят для федерального бюджета порядка 2 трлн руб., для региональных — совокупно 1,3 трлн руб., в сумме чуть менее 3% ВВП), принял решение перенести часть запланированных на 2023–2024 годы расходов (преимущественно вложений в уставные капиталы) на текущий год. Это около 900 млрд руб.: среди официально названных получателей крупнейший — ВЭБ.РФ (порядка 190 млрд руб.), есть также ГК «Автодор», ОАК и, по всей видимости, оборонные предприятия «Ростеха». В числе получателей взносов не называются структуры РЖД, причем Минфин подтвердил, что не закладывает в бюджет до 2024 года финансирование высокоскоростной магистрали Москва—Санкт-Петербург.
Соответственно, перед внесением бюджета в Госдуму есть только два не до конца решенных вопроса.
Первый — «налог на сверхдоходы»: напомним, обсуждение этой темы началось с металлургов и технологии уплаты ими налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), но в итоге обсуждения, которое предполагается закончить на следующей неделе, раздвоилось. Дискуссии о собственно НДПИ почти завершились, в процессе затронув часть других отраслей, обсуждение же того, как облагать сверхприбыли компаний, выплачивающих крупные дивиденды, как сообщил Антон Силуанов, продолжается. И если дополнительный НДПИ в размере порядка 160 млрд руб. в год уже учтен в проекте бюджета, то «налог на отказ от инвестиций» — нет. В Минфине подтверждают информацию ассоциации «Русская сталь» о том, что одним из вариантов (и, очевидно, основным) является фактическое повышение ставки налога на прибыль для компаний, которые за последние пять лет выплачивали дивиденды, превышающие за четыре года инвестиции. Если эта разница меньше чистых активов компании — ставка налога на прибыль сохраняется неизменной, если выше — ступенчато повышается вплоть до ставки в 30%.
Однако предлагаемая схема касается не только металлургов, но и любой компании, платящей дивиденды в таком объеме (в Минфине полагают, что речь идет о «единицах» компаний, среди них нет финансовых структур). Схема не утверждена, а ее цель — не изъятие сверхдоходов, а стимулирование инвестировать сверхприбыли в юрисдикции РФ. И если история с НДПИ металлургов более всего напоминает частичную реализацию давней идеи первого вице-премьера Андрея Белоусова о выравнивании рентной нагрузки в разных отраслях, то история с налогом на сверхприбыль — продолжение борьбы с выводом прибылей за пределы РФ, которая началась с кампании деофшоризации последнего десятилетия.
Стимулированию инвестиций в РФ в проекте бюджета посвящены десятки пунктов, от СЗПК до региональной бюджетной политики. Однако на деле частные инвестиции до сих пор основная головная боль экономической политики.
В базовом варианте макропрогноза на 2022–2024 годы предполагается, что инвестиции в основной капитал в РФ после падения на 1,4% в 2020 году вырастут на 4,5% в 2021 году. Это очень умеренный восстановительный рост, после чего предполагается ускорение темпов вложений — до 4,8% год к году в 2022 году, 5,1% в 2023 году и 5,3% в 2024 году. Неизвестно, обеспечит ли такой прирост увеличение доли инвестиций в ВВП (предположительно да, но малозначимый).
Кроме того, часть этого прироста обеспечат вложения Фонда национального благосостояния, который на горизонте до 2024 года не будет расходоваться на покрытие бюджетного дефицита: в рамках согласованной с ЦБ квоты в 1,6 трлн руб.— в основном на инфраструктурные проекты (в том числе платную автотрассу Москва—Казань), вне квоты — до 0,9 трлн руб. на газохимический проект в Усть-Луге. Минфин отрицает переговоры о других таких проектах, ЦБ предполагает, что они есть. В любом случае в так умеренно растущих инвестициях, пока плохо соотносящихся с понятием «инвестбум», часть прироста — госвложения. Очевидных следов крупного подъема частных инвестиций в бюджете обнаружить не удается.
Между тем при всей убедительности цифр бюджета макропрогноз к нему выглядит достаточно напряженным, хотя и имеющим большой запас прочности. Минэкономики исходит из того, что на 2021 год приходится пик средней стоимости нефти ($66 за баррель), позже он будет снижаться до $62,2 (2022 год) и $55,7 (2024 год), а, как предполагается в других документах бюджетного пакета, с 2025 года общемировая климатическая кампания уже будет влиять на состояние бюджетных доходов. Как считает Минэкономики, рубль останется стабильным (72–74 руб./$) в 2022–2024 годах, с инфляцией Банк России справится уже к 2022 году (4%), а численность занятых в экономике РФ, несмотря на демографические сложности, вырастет с 71,7 млн в 2021-м до 72,4 млн в 2024 году, причем не только за счет мигрантов. При этом Минэкономики приводит цифры, предполагающие рост реальных располагаемых доходов домохозяйств (денежных) на уровне 2,4–2,5% в год при большем (около 2,8–3,1% год к году) приросте оборота розницы и платных услуг населению — кажется, эта картина предполагает или продолжение сильного роста закредитованности домохозяйств, или продолжение снижения нормы сбережений, или и то и другое. Безработица, предполагает Минэкономики, с 2022 года остановится на уровне 4,6%.
В любом случае как минимум до 2024 года макроэкономическая конструкция, на которой основан проект бюджета, выглядит предельно устойчивой — сложно придумать такое сочетание правдоподобных экономических кризисных факторов, которое бы ее могло обрушить.
В пользу сильного бюджета буквально все. Так, в 2023 году дивиденды госкомпаний, как ожидается, уже будут превышать 1 трлн руб. в год (в 2021-м оцениваются в 560 млрд руб.). Нефтегазовые доходы в 2024 году впервые будут составлять менее трети доходов бюджета — 33,2% (если сработают предположения об относительно дешевой нефти 2024 года). Белый дом имеет возможность финансировать социальные расходы в нынешнем объеме и даже несколько больше, поиск средств на стратегические инициативы правительства не представляет нерешаемой проблемы.
Подробное перечисление того, кому и сколько добавят финансирования в проекте бюджета на 2022–2024 годы в сравнении с прошлогодней трехлеткой, могло бы занять несколько газетных полос. Впрочем, справедливость поговорки об аппетите, приходящем во время еды, в Минфине знают лучше других: очевидно, что хорошо подготовленное экономическим блоком Белого дома «бюджетное счастье» 2021 года будет считаться скучной нормой или совершенно недостаточным планом уже в 2022 году. А недостающие проблемные факторы легко подберет сама жизнь.