"Дочь фараона" держат в падчерицах

хотя балет Пьера Лакотта вернулся в Большой

балет возобновление

       В Большом театре показали блудную "Дочь фараона" французского хореографа Пьера Лакотта — впервые после сентября 2000 года. Обозреватель Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА считает, что уникальный опыт прививки французской школы русскому балетному театру в целом оказался неудачен.
       Похоже, идея симбиоза французского и русского балета увлекала только инициаторов постановки — Алексея Фадеечева и Нину Ананиашвили. По ходу дела их энтузиазмом проникся и кое-кто из солистов. Для всех остальных эта фараоновская вампука позапрошлого века, поставленная Пьером Лакоттом на французском балетном языке,— сплошная головная боль.
       Экс-худрук театра Геннадий Рождественский лечил ее радикально — вовсе убрав "Дочь фараона" из репертуара под предлогом ничтожности музыки Цезаря Пуни. Вопли защитников "Дочери" не утихали целый год, так что гендиректору Иксанову и новому балетному худруку Акимову пришлось возвращать спектакль в афишу. При этом оба отнюдь не были убеждены в его ценности, поэтому в феврале этого года костюмный многолюдный балет угодил на суровые кремлевские подмостки. В Кремле нарисованные пирамиды и изящное кружево танцев потерялись вовсе. И балет вернулся в Большой — в мае, как обещали.
       Впрочем, обещание выполнили без всякого удовольствия. За неделю до появления "Дочери" в Большом показывали вечно живую "Легенду о любви" Юрия Григоровича, на которую весь театр пахал битых два месяца. Иностранную "Дочь" опять собрали наскоро и кое-как — без оркестровых прогонов и серьезных репетиций. Оркестр, ведомый Александром Сотниковым, по-прежнему играет и без того убогого Пуни кто в лес кто по дрова. Труппа, и раньше-то не владевшая французским балетным языком (мелкой техникой, быстрыми темпами, точностью позиций и прочими иноземными изысками), после героической гимнастики Юрия Григоровича и вовсе отвыкла от подобной суеты. Вымуштровать кордебалет репетиторы так и не смогли или не захотели. Подозреваю, что им и самим не по душе все эти французские заморочки с десятком движений в единицу времени.
       К тому же по русской традиции свою актерскую миссию исполнители всех рангов воспринимают с неизбывной серьезностью. Скажем, в "Легенде" роль страждущего народа или каких-нибудь страстных "мыслей" героини они понимают и себя в этих партиях уважают. А вот в виде полуголых охотников с пиками и египетскими платками на голове или лысых жрецов в тигровых шкурах — уважать себя не могут. Конфузятся. Просто поиграть в старинный театр с его игрушечными страстями и подчеркнутой условностью сюжетных наворотов в голову не приходит никому — ни артистам, ни их руководителям.
       Руководители озабочены тем, чтобы адаптировать балет к традиционной русской классике в ее советском обличье — то есть "выявить логику" (хотя какая может быть логика в истории англичанина, влюбившемся в мумию из пирамиды?), убрать "лишнюю" пантомиму и не идущие к делу танцы. "Дочь фараона" сопротивляется: этот умелый новодел, как и его прототипы (балеты середины XIX века — периода эклектики), состоит из самодостаточных хореографических сцен, и нарушение их пропорций разрушает конструкции старинного театра. Зато не сопротивляется уставший балетмейстер Лакотт (Pierre Lacotte): уже в феврале он уменьшил "сцену охоты", а Рыбак и его Рыбачка лишились половины своих танцев. В мае пьяненький слуга потерял возможность пофлиртовать с рыбачками, а дочь фараона — рассказать папе о своих злоключениях. Этих "разговоров руками" особенно жаль — именно архаичная пантомима делала "Дочь" непохожей на привычную классику.
       Что будет с балетом дальше — предсказать несложно. Не уверенные в валютной ценности "Дочери" (вывозить ее дорого, а успех не гарантирован), руководители театра так и будут держать ее в падчерицах. Несмотря на интерес французского телевидения, жаждущего заснять спектакль и с этой целью приезжавшего в Москву, фаворитом репертуара "Дочь" не станет. Ее всегда будут куда-то вклинивать и репетировать наспех. Артисты, чутко реагирующие на внутритеатральную конъюнктуру, будут и дальше отказываться от ролей. Так, в майской серии, сославшись на травму, не стала танцевать Надежда Грачева, только что сделавшая "Легенду" (и две "Дочери" подряд исполняли Нина Ананиашвили и Сергей Филин); оставшись без партнерши, не смог выступить Николай Цискаридзе; между "Легендой" и "Спартаком" побоялся перестраиваться на другую технику Дмитрий Белоголовцев; Дмитрий Гуданов откосил от Рыбака, обидевшись за урезанную роль. Французский балет скоро приобретет отчетливо советский аромат. И покупать его будут все реже и реже — как и бывшие французские духи "Венок императрицы", ставшие "Красной Москвой".
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...