11 октября 2015 года состоялись выборы президента Республики Беларусь. Интрига избирательной кампании состояла в том, какой будет явка в день голосования и каким окажется уровень поддержки Лукашенко. "Власть" изучила течения белорусской политической мысли.
Рисунок: Коммерсантъ / Андрей Шелютто
Фото: Андрей Стасевич/БелТа/ТАСС
В отличие от предыдущей кампании в этот раз на высший пост в стране претендовало всего четыре человека, при этом особых сомнений в победе действующего президента не возникало. Даже находящийся в вынужденной эмиграции, традиционно оппозиционно настроенный Независимый институт социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ) давал президенту высокий электоральный рейтинг. Около 40% избирателей на вопрос: "Если бы завтра состоялись выборы президента Беларуси, за кого бы вы проголосовали?" — отвечали: "Лукашенко", вне зависимости от экономической ситуации в стране (см. график далее). Следующие по списку кандидаты — Сергей Гайдукевич и Татьяна Короткевич — при самых пристрастных подсчетах получали около 5% голосов.
На начало сентября в качестве кандидатов в президенты Белоруссии было официально зарегистрировано выдвижение восьми граждан, часть из которых не смогла уложиться в сроки предоставления подписей. Кроме того, белорусский ЦИК признал большое количество подписей в поддержку экономиста Виктора Терещенко недействительными, что вывело его из предвыборной гонки. Терещенко выдвигался на пост главы государства четыре раза, но зарегистрироваться в качестве кандидата ему удавалось только в 2010 году. Как кандидат он не представлял угрозы для нынешнего президента, поскольку его политическое амплуа заключается в противопоставлении себя как власти, так и оппозиции.
Социологических опросов в Белоруссии проводится немного — у организаций, которые занимаются измерением общественного мнения, возникают расхождения с органами власти. Практически единственной социологической службой страны остается Центр социальных и политических исследований Белорусского госуниверситета (ЦСПИ), который, однако, не публикует данные опросов в открытом доступе. Исследователи и журналисты нередко вынуждены пользоваться данными двух эмигрантских организаций — НИСЭПИ (Вильнюс) и Белорусской аналитической мастерской (БАМ) в Варшаве. Проблема усугубляется тем, что только НИСЭПИ регулярно публикует отчеты о проведенных исследованиях, в то время как БАМ и ЦСПИ нередко запаздывают с обнародованием результатов опросов минимум на несколько месяцев. Данные НИСЭПИ отражают тенденции в белорусском общественном мнении, возможно, с погрешностью до 5-10%.
Безальтернативность на выборах снижает мотивацию избирателей. Некоторые сторонники Лукашенко настолько уверены в победе своего кандидата, что предпочитают посвятить время повседневным заботам, а не судьбам родины. На оппозиционно настроенных граждан предсказуемость итогового результата действует аналогично, хотя и по другой причине: раз нет возможности отстоять свой выбор и свое видение, нет смысла участвовать в голосовании, даже в качестве статистов. Да и количество кандидатов достаточно небольшое — представлены далеко не все политики и точки зрения. В итоге, по данным НИСЭПИ, проголосовать на выборах готовы чуть более 70% избирателей, в то время как на прошлых выборах явка составляла 87%.
При этом часть кандидатов в президенты выдвинута явно с технологическими целями. Лидер Либерал-демократической партии Сергей Гайдукевич и атаман белорусских казаков Николай Улахович неоднократно высказывались в поддержку политического курса Александра Лукашенко. Гайдукевич уже выступал в роли технического кандидата на президентских выборах 2001 и 2006 годов, а Улахович в серии летних выступлений заявил о том, что он рассчитывает на должность заместителя министра, но никак не главы государства. Откровенно оппозиционными кандидатами по отношению к нынешнему правящему режиму можно назвать председателя Объединенной гражданской партии Анатолия Лебедько, который не смог в итоге собрать необходимое количество подписей, и выдвиженца политического движения "Говори правду" Татьяну Короткевич. Ее, впрочем, в оппозиционных кругах нередко обвиняют в нарочитой оппозиционности и откровенном подыгрывании правящему режиму. Короткевич выдвинула свою кандидатуру вопреки мнению большинства лидеров оппозиции, в том числе своего бывшего руководителя — Владимира Некляева, основателя "Говори правду".
Сергей Гайдукевич и Николай Улахович поддерживают модернизацию промышленности и усилия нынешней власти в этом направлении, намерены остановить утечку мозгов и поднять социальные стандарты. Наиболее оппозиционный кандидат Татьяна Короткевич, как ни странно, выдвигает лозунги, созвучные аргументации апрельского послания президента Лукашенко к Национальному собранию: поиск новых технологических решений, перевод трудящихся с устаревших производств на современные. В области внешней политики Гайдукевич поддерживает статус-кво, а Улахович и Короткевич скорее выступают за равноудаленные отношения с ЕС и РФ, что, как ни парадоксально, напоминает доктрину "мирного пояса соседства", которую нынешний белорусский президент предложил более десяти лет назад.
Вступление в состав России поддерживают 47% граждан Белоруссии, а создание российской авиабазы в стране — всего 22%
На пост президента Белоруссии в 2015 году не претендуют представители крайне левых или ультраправых партий и общественных организаций. Если на выборах 2010 и 2006 годов в избирательном бюллетене присутствовали имена политиков, прямо отстаивавших европейский вектор развития страны и обвинявших белорусского президента в диктаторских замашках, то в нынешней кампании наиболее оппозиционный кандидат Татьяна Короткевич говорит лишь о необходимости мирных перемен и о том, что "Лукашенко устал". Между обвинениями в усталости и обвинениями в диктатуре — приличная политическая дистанция, демонстрирующая глубину идеологической фильтрации кандидатов в президенты страны.
Все кандидаты — представители умеренных политических течений и взглядов. Нередко их позиции сходятся в главном, хотя и разнятся в деталях. В чем тогда преимущество Александра Лукашенко? Только ли в его статусе действующего президента? На фоне экономических сложностей в стране все большее значение приобретает идеологическое маневрирование белорусского лидера, отточенное в ходе предыдущих избирательных кампаний. Оно имеет две цели. Во-первых, обеспечить убедительную явку в день голосования. Для этого традиционно подключается административный ресурс, проводятся беседы соответствующего содержания с сотрудниками предприятий. Но традиционные методы подготовки населения к выборам президента к двадцатилетию правления Лукашенко срабатывают все менее эффективно, что и обуславливает рост значения инструментов публичной политики. Во-вторых, действующему президенту необходимо одержать убедительную победу на этих выборах, чтобы продемонстрировать устойчивость режима как Западу, так и России.
В 2010 году на Александра Лукашенко осуществили несколько медийных атак, наиболее запоминающейся из которых была серия фильмов НТВ. "Крестный батька" был показан в очень чувствительный момент — накануне торжественной церемонии утверждения Таможенного кодекса Таможенного союза, то есть в период запуска новой интеграционной инициативы. Более того, Москва усиленно напоминала Минску о ранее данном обещании признать независимость Абхазии и Южной Осетии: накануне очередного саммита ОДКБ помощник президента РФ Сергей Приходько даже публично пообещал обнародовать аудиозапись соответствующего заявления Лукашенко и оценил позицию белорусского лидера как непоследовательную. Такие медийные атаки перед важными мероприятиями с участием президента Белоруссии вряд ли можно назвать случайными, однако дальше демонстрации медийной силы дело не пошло.
Хотя в нынешней ситуации Россия вряд ли станет расшатывать политическую ситуацию в Белоруссии, Лукашенко, вероятно, не склонен до конца доверять "братскому государству". А с западными партнерами у Минска интенсивный, но весьма сложный диалог, который часто затрагивает неприятную для белорусского режима тематику — права человека, демократию, свободу слова.
В белорусском обществе можно выделить три основных точки зрения по поводу того, где лежат истоки белорусского государства, в чем его текущие и долгосрочные задачи. Эти подходы сложно увязать с конкретными группами населения и политическими партиями. Тем не менее условных почвенников можно встретить главным образом в среде интеллигенции, в том числе творческой. С формальной точки зрения это течение можно называть националистическим, поскольку его сторонники не скрывают намерения выстроить белорусскую нацию. Для почвенников предтечей белорусской государственности является Великое княжество Литовское, в XIV-XVI веках слившееся с Королевством Польским в единое Содружество, в котором белорусы были равноправным участником. Именно это содружество (а не СНГ) представители данного течения считают своим ориентиром. Это объединение было относительно демократическим для своего времени, так что почвенники смело зачисляют Белоруссию в разряд изначально европейских и демократических государств. Естественно, долгосрочные цели при таком понимании истории заключаются в том, чтобы вернуться к истокам, а в современной ситуации — к сближению с ЕС. В то же время почвенники отчетливо понимают: отношения Минска и Москвы настолько тесные, что сближение с Брюсселем должно быть постепенным.
Важно понимать, что у белорусских почвенников нет экстремальных требований вроде перехода всех небелорусов в статус неграждан или выселения их за пределы государства. В отличие от украинского национализма белорусский носит умеренный и нередко социал-демократический характер. Если Степан Бандера призывал к уничтожению тех, кто активно сопротивляется украинскому национальному движению, то наследники Антона Луцкевича (1884-1942) делают ставку на вовлечение в политический процесс людей с разными взглядами. Биографии этих политических деятелей во многом сходны: оба выступали за создание национальных независимых государств, оба погибли в результате действий советских спецслужб. Но если Бандера известен как один из вдохновителей подпольной борьбы против советской власти, то Луцкевич делал ставку на взращивание национально ориентированной элиты, много внимания уделял образовательным проектам и публицистике.
Косвенно о существовании группы граждан, симпатизирующих идеям умеренного национализма, говорят следующие данные НИСЭПИ: 25% граждан готовы проголосовать за вступление страны в ЕС, 20% — не одобряют деятельность президента России, 6% — поддерживают участие белорусов в войне на Донбассе на стороне украинских войск. Эти показатели позволяют оценить степень неприятия доктрины "русского мира". Таким образом, доля почвенников в белорусском обществе невелика — до 10-15%.
Противоположное течение белорусского общества — русофилы. Для них историческим ориентиром может выступать как единая колыбель славянской государственности Киевская Русь, так и братство народов в составе СССР, особенно в период Великой Отечественной войны. Для русофилов дружественные отношения с Россией вытекают из исторической близости двух народов. Долгосрочная цель белорусского государства, по мнению сторонников этой точки зрения, состоит в тесной интеграции, если не в слиянии с РФ.
Русофилы — наименее однородное и наиболее разобщенное течение. Несколько десятилетий существования в отдельном государстве сделали свое дело: интересы Белоруссии стали восприниматься как нечто, не совпадающее с российскими интересами. Поэтому, по данным НИСЭПИ, вступление в состав России поддерживают 47% граждан, а создание российской авиабазы в стране — всего 22%. Таким образом, симпатию к восточному соседу испытывает до половины белорусов, но лишь некоторые из них готовы разделить опасности (в том числе военного характера), вытекающие из великодержавного статуса России. Вероятно, можно отнести к убежденным русофилам около 25-30% белорусских избирателей.
Наконец, между двумя полюсами идеологического поля Белоруссии располагается кластер государственников — около 30-35% граждан страны. Для них исторические споры снижают продуктивность принятия решений: можно с одинаковой убежденностью претендовать и на наследие Великого княжества Литовского, и на прошлое в составе СССР, но с 1991 года — это дела второстепенные. Преимущественное значение имеет не наследие, а сам факт независимости, существования государства. Именно государственники за последние десятилетия стали ключевым и наиболее массовым идеологическим течением.
У каждой из представленных групп накопились претензии к действующему президенту, при этом все они в той или иной степени составляют его электорат. Претензия практически всех граждан — жить стало хуже (см. график). По данным НИСЭПИ, 47% белорусов полагают, что концентрация власти в руках Александра Лукашенко не дает никакого эффекта. А 53% граждан Белоруссии уверены, что уход главы государства с занимаемого поста не ухудшит экономическую ситуацию. Страна в период правления действующего президента пережила несколько девальваций национальной валюты, а белорусские граждане давно отточили мастерство переводить в уме любой заработок в долларовый эквивалент.
Тем не менее выводы из сложной экономической ситуации для идейных течений белорусского общества различаются. Для почвенников трудности — это лишнее доказательство необходимости сбросить "диктатуру". Поскольку не существует практической возможности одолеть Александра Лукашенко, выборы необходимо игнорировать. Один из видных почвенников, крупный оппозиционер Александр Милинкевич задолго до начала избирательной кампании переключился на выборы ректора Европейского гуманитарного университета, который находится в вынужденной эмиграции в Вильнюсе.
Участие оппозиционера Татьяны Короткевич в официальной президентской кампании внесло раскол в ряды профессиональных оппозиционеров и некоторых почвенников. Короткевич активно включилась в агитационную деятельность, даже съездила во Львов для встречи с местным мэром и одним из самых влиятельных политиков Украины Андреем Садовым. В результате решимость почвенников игнорировать выборы сменилась растерянностью. Дилемма участия или неучастия в выборах оказалась не такой однозначной, как только вопрос перешел из плоскости доверия к действующему президенту в плоскость получения политических дивидендов. Если оппозиционный кандидат добьется значительной поддержки избирателей (хотя бы 10-15%), это будет свидетельствовать о запросе на оппозицию в белорусском обществе и о необходимости этот запрос удовлетворить. Заполнить нишу оппозиции проще в сотрудничестве с соответствующим кандидатом в президенты, а не без него. Но, если поддерживать Татьяну Короткевич, возникают другие вопросы: можно ли поддерживать в избирательной гонке настолько политически незрелого и непубличного политика? Конечно, Короткевич четко артикулирует подсознательную программу почвенников: внешнеполитический разворот на запад, мирные демократические преобразования. Но выбор между игнорированием режима и поддержкой малоизвестного политика слишком сложен для почвенников: проще оказалось игнорировать женщину--кандидата в президенты, объявить ее политтехнологическим проектом самого Лукашенко. Тем самым большинство почвенников еще сильнее укрепилось в желании проигнорировать выборы.
Совсем к иным выводам приводит логика рассуждений русофилов. Хотя Александр Лукашенко — не идеальный кандидат, при сравнении с остальными претендентами нынешний президент — меньшее из зол. При этом русофилы имеют к белорусскому лидеру серьезные претензии не столько экономического, сколько политического характера. Сторонникам сближения с Россией не нравится половинчатая позиция Минска по проблемам Крыма и Донбасса. Согласно заявлениям Лукашенко, Крым — де-факто российский, а де-юре — украинский. Аналогично президент поддержал территориальную целостность Украины, при этом признавая, что конфликт в соседней стране инспирирован Западом. Поэтому осторожная поддержка русофилами Лукашенко — это скорее надежда воздействовать на его позицию, чем реальное восхищение его управленческими талантами.
Наконец, государственники — это главным образом сторонники Лукашенко, одобряющие практически все его (даже взаимоисключающие) шаги и заявления. Для них Лукашенко отчасти отождествляется с белорусской государственностью, в том числе с ее несомненными успехами, такими как сохранение советского индустриального потенциала, крупные вложения в сельское хозяйство и спортивную инфраструктуру. Но и государственников затрагивают экономические трудности, поэтому их поддержка обусловлена надеждой на лучшее: действующий президент должен продемонстрировать, что делает все возможное и невозможное для исправления ситуации.
В условиях отсутствия реальных соперников на выборах Александру Лукашенко тем не менее приходится маневрировать между тремя группами своего электората и искать возможности получить политические очки.
Задача белорусского лидера двоякая: во-первых, не допустить резкого ухудшения экономической ситуации в стране (и, соответственно, значительного падения собственного рейтинга), а во-вторых, не производить в экономике и политике резких перестановок и перемен, которые могли бы расцениваться как слабость и признание допущенных ошибок. То есть нечто сродни "торопиться, не спеша".
Помимо осторожности в экономике действия президента Белоруссии ограничены внешними факторами, прежде всего позицией России. В сложное положение белорусского лидера поставила обнародованная информация о создании российской авиабазы в Барановичах. Москва намеренно не стала дожидаться конца избирательной кампании, вынуждая президента еще до переизбрания продемонстрировать лояльность. Лукашенко стоял перед выбором — отложить со скандалом эту инициативу или смиренно дать добро на уже согласованную документацию. Первый вариант мог бы внести новый раскол в среде почвенников, а второй — подбодрил бы русофилов. Однако Александр Лукашенко выбрал третий вариант — воздерживаться от комментариев, чтобы не утрачивать возможность сближения с каждым из идейных течений. За четыре дня до голосования белорусский президент уточнил: "Я говорил Путину и Медведеву, что мне нужны самолеты, но никак не база". Дескать, в Белоруссии и своих летчиков хватает.
В условиях отсутствия реальных соперников на выборах Лукашенко тем не менее приходится маневрировать между тремя группами своего электората
На практике сближение президента с народом сводится к отработанным технологическим акциям, направленным на одно из названных течений. Бурное обсуждение в интернете вызвал факт сбора картошки белорусским лидером на полях правительственной резиденции. Это, вероятно, один из простейших приемов, показывающих, что круг занятий главы государства такой же, как и у простых граждан. Если русофилов и почвенников такое зрелище вряд ли удовлетворило, то среди государственников, вероятно, укрепило авторитет президента.
Чтобы привлечь на свою сторону часть почвенников, Лукашенко прибегает к откровенно антироссийской риторике. Помимо скептического отношения к "русскому миру" он неоднократно осуждал чрезмерную экономическую зависимость страны от России и приход крупного российского капитала на белорусский рынок. Почвенники до сих пор не могут забыть президенту фразу о стихах писателя-фронтовика Василя Быкова (который стихосложением не занимался): "Действительно, я на его стихах, произведениях учился". Поэтому нередко президенту приходится проводить более тонкие акции, например обращение к "литовскому" периоду истории.
Наконец, поддержка русофилов активизируется после торжественных встреч многочисленных евразийских интеграционных структур, где неоднократно подчеркивается безмерная близость позиций стран-участников, как и их безграничная дружба. Эти протокольные встречи имеют некоторый эффект на сторонников сближения с Россией, но не отменяют вопросов к Лукашенко по Крыму и Донбассу.
У Александра Лукашенко нет серьезных оппонентов на политическом поле — ни в эмиграции, ни в списке кандидатов в президенты. Однако после очередной победы на президентских выборах ему рано или поздно предстоит перейти от маневрирования к решению реальных проблем экономики.