В Дмитрове открылся первый в мире дом-музей одного из главных теоретиков анархизма Петра Алексеевича Кропоткина — странный фантом не то из дореволюционного, не то из позднесоветского прошлого, скорее примиряющий с государством, чем отрицающий его
Звучит, конечно, очень странно. Кропоткин умер девяносто три года назад. Его чествовали, забывали, вспоминали, вводили в канон и оставляли там вполне необязательной фигурой. В 2014 году его музей открывается на странном фоне. Государство не считает наследие революционных теоретиков даже абсолютно формальной, риторической ценностью — смотри историю со сносом стелы Свободы в Александровском саду (имени Кропоткина на ней не было, но был Бакунин). Сам анархист вроде бы никаким боком не может быть полезен официальной культуре. Что все это значит — неясно.
Впрочем, музей Кропоткина хотели открыть в самом начале 1990-х, это вполне вписывалось в общую тенденцию к реанимации разрешенного, но слегка вытесненного. Тогда оказалось, что здание, которым никто не занимался семьдесят лет, очень сильно разрушилось. Все невероятно затянулось, и теперь этот музей появляется внезапным гостем из прошлого. Точнее, даже из трех — из истории русской революции, из позднесоветского времени, когда дом-музей был до нелепости обязательным форматом увековечивания памяти о великим человеке, и, наконец, из более недавнего, когда анархический архив можно было связывать с какими-то новыми надеждами. В сегодняшнем дне музей чувствует себя крайне неуютно. Это замечаешь уже по его внешнему виду — скромная деревянная усадьба, зажатая четырьмя хрущевками. Стоит между ними — не то как сарай, не то как неухоженная клумба.
Кабинет Петра Кропоткина
Стоит сказать, что это, собственно, за дом. Его продал Кропоткину в 1918 году местный свободомыслящий дворянин Михаил Олсуфьев — за очень небольшие деньги, вместе с роялем и коровой (документ о покупке можно прочитать). Здесь он прожил свои последние четыре года — в чем-то вроде добровольной ссылки. Как "ветерану" революции Кропоткину предлагали квартиру в Кремле, участие в государственных делах, но тот отказывался, предпочтя создавать краеведческий музей, наставлять местных кооператоров, писать отчаянные статьи о том, что все пошло не так. Его уважали, но не слушали. Но очень уважали.
Собственно, вся эта история — она как раз об этом: о слишком миролюбивых отношениях человека, который не верил в государство, и самого государства. Вернувшийся в Россию в 1917 году Кропоткин сначала для Временного правительства, потом для ранних большевиков был позволительным другим, добрым несогласным, возможностью показать широту взглядов. Он писал статьи о неизбежности реакции, письма Ленину о недопустимости красного террора (в данном случае не так уж важно, была ли эта позиция адекватной в 1920 году). Власть, кажется, реагировала в духе: "Ладно вам, дедушка!".
Анархия — старинная эксцентрическая забава
И этот немного печальный музей — ровно такой же. Он не про жизнь, а про доживание. Проводы. Кажется, что насельника этого дома мы уважаем скорее за возраст и хорошую репутацию, чем за позицию. Не очень понятно и не очень важно, кто этот очаровательный старичок-лесовичок, по-детски улыбающийся с десятков фотографий. У него была скромная тахта, он любил собирать черепки и бабочек, книжки любил (черепки и книги — единственные наделенные аурой объекты, все остальное — документы, фотографии — в основном отсканировано, музей почти без коллекции). Он вроде из знатных, кажется, ученый. Еще что-то про политику. Анархия — старинная эксцентрическая забава.
На этом мирном, успокоительном фоне удивительно выглядит комната, состоящая из подарков идеологических наследников хозяина. По стенам — громкие цитаты из великих анархистов, кричащие, злые плакаты с приглашениями на концерты и демонстрации. Причем самые новые — из нашей российской политической реальности. Но и они не то чтобы разрывают архивный покой музея. Скорее превращают его в еще более странное пространство. Ты не в состоянии осознать их послание, кажется, кто-то открывает рот, кричит. Но звукоизолирующие стены все поглощают. Потом ты идешь на второй этаж — смотреть на чучела медведя и кабана. У входа видишь фотографии с приезда Владимира Путина на какое-то местное торжество. Видимо, он не против, чтобы в Дмитрове был музей анархизма. Это трагедия.