Коммерсантъ FM
Предыдущая страница
Следующая страница

Кровь и зерно

Полоса 081 Номер № 45 [296] от 15.11.2000
Кровь и зерно
 
       Убийство российского императора Павла I в 1801 году для Европы стало настоящим шоком. Вообще говоря, в течение всего XVIII века дворцовые перевороты были явлением довольно регулярным, и обыватели успели привыкнуть к тому, что всемогущие царедворцы в любой момент могут задушить монарха в собственной постели или навечно заточить его в крепости. Однако мотивом для покушений на августейших особ всегда были амбиции нетерпеливых наследников. Павел I оказался, пожалуй, единственным российским императором, убитым не из политических соображений, а из-за денег: он попытался встать на пути налаженного сырьевого экспорта.

Эмбарго для якобинцев
       Вся внешняя торговля России второй половины XVIII века строилась на экспорте сельхозпродукции в европейские страны. "Нефтью и газом" того времени были пшеница, лен и конопляное семя, которые практически не имели сбыта на внутреннем рынке. Пшеница не пользовалась спросом, поскольку народ питался дешевым ржаным хлебом, а лен и конопля в крупных объемах могли использоваться только в текстильной промышленности, которая в тот момент лишь зарождалась в стране.
Многие были уверены, что Екатерина Великая сразу передаст престол внуку Александру. Однако она решила оказать Павлу последнюю услугу
       Главным торговым контрагентом Российской империи во времена правления Екатерины Великой — матери Павла — стала Англия. Она покупала более трети всей отечественной сельскохозяйственной продукции. Этому способствовал целый ряд причин. Во-первых, британцы имели самый развитый торговый флот, к тому же на основных торговых путях бесчинствовали сотни пиратских судов, которые находились под покровительством британской короны и потому грабили всех купцов, кроме английских. Во-вторых, Британия охотно расплачивалась за дефицитную в Англии пшеницу дефицитными в России мануфактурными товарами, и купец за один торговый рейс мог увеличить свой капитал в два-три раза. Наконец, после победы якобинской революции во Франции и казни Бурбонов русская царица испытывала стойкую неприязнь к своему второму по значению покупателю. Всех послереволюционных французских "ответработников" от Робеспьера до Наполеона она считала плебеями, узурпаторами и цареубийцами.
 
Результатом ее ненависти к республике стал манифест 1793 года, в котором запрещался вывоз из России во Францию всех русских товаров и ввоз в страну любой французской продукции. Впрочем, на экономике Российской империи это практически не отразилось. Французский рынок давно уже перестал быть интересен русским купцам: якобинцы умудрились разрушить не только Бастилию, но и практически всю промышленность Франции, и страна на долгое время стала почти неплатежеспособна. Для самой же республики экономическое эмбарго со стороны России грозило привести к полному банкротству и голоду. Оставалась единственная надежда на скорую смерть русской императрицы и на то, что ее наследник будет более лоялен к революционным диктаторам.
Привет с Мальты
Отношения Наполеона Бонапарта и Павла I были одной из самых распространенных тем для карикатур того времени
       События превзошли даже самые смелые ожидания французских политиков: российский престол унаследовал Павел, который открыто ненавидел свою мать, ее фаворитов и политику, которую они вершили. Ненависть была взаимной: Екатерина сослала цесаревича еще младенцем в село Павловское, поскольку он был ей живым укором за участие в заговоре и убийстве собственного мужа, императора Петра III. Когда Екатерина уже лежала на смертном одре, никто, кроме нее самой, не сомневался, что наследником престола в завещании будет назначен малолетний Александр — ее любимый внук, а регентом станет либо ее советник граф Панин, либо один из ее последних фаворитов братьев Зубовых. Однако умирающая императрица не решилась нарушить принцип престолонаследия и передала власть сыну. С его вступлением на престол в 1796 году европейская политика империи развернулась на 180 градусов.
На официальных портретах особенно хорошо заметно, как трепетно Павел I относился к своему членству в Мальтийском ордене
       Наполеон Бонапарт преподнес молодому царю очень своеобразный подарок. Захватив в 1798 году остров Мальта — последний оплот рыцарства в Европе — и зная романтический склад характера русского наследника, он подарил Павлу I титул гроссмейстера Мальтийского ордена, предварительно разграбив все рыцарские сокровища. В нагрузку к Белому кресту, латам и жезлу Великого магистра Наполеон прислал Павлу некоего патера Губера, который "досконально знал все рыцарские обряды", и еще несколько таких же высококлассных французских шпионов, замаскированных под мальтийцев, которые впоследствии успешно лоббировали интересы Наполеона при русском дворе. Губер по всем правилам произвел Павла в рыцари, от чего тот пришел в экстаз, и буквально на следующий день Россия отменила торговое эмбарго Франции, а все придворные, проявившие недовольство, в их числе и братья Зубовы, были сосланы в удаленные поселения. Остается добавить, что в Европе "подарок Наполеона" был признан лучшей шуткой столетия: русский император, который как глава Синода являлся лидером православной церкви, став магистром католического ордена, переходил в прямое подчинение римского папы.
       
Мертвые души от коммерции советника
В спальне Михайловского замка в ночь на 12 марта 1801 года был решен исход сражения при Аустерлице
       Об эпохе правления Павла I помнят в основном по анекдотам. Молодой император считал себя великим реформатором и пытался внедрять нововведения во всех без исключения областях. Каждый раз все заканчивалось очень смешно. Например, чтобы решить проблему инфляции бумажных денег, которые на тот момент разменивались на серебряные по курсу 1:1,5, он принародно сжег на Дворцовой площади на 5 млн рублей бумажных ассигнаций. Для компенсации дефицита в казне он приказал Монетному двору перелить все столовое серебро царской фамилии в монеты. "Я буду есть на олове до тех пор, пока в России не наступит всеобщее благоденствие!" — заявил император. Результат чем-то напоминает более позднюю историю с пересаживанием российских чиновников на "Волги". Рыночная стоимость высокохудожественных серебряных сервизов с царского стола составляла порядка 800 тыс. рублей, из них удалось отчеканить около 50 тыс. рублей. Так как доходная часть бюджета при Павле I не превышала 50 млн, можно представить, как в стране развилась система взаимозачетов. "Блестящее" решение предложил советник коммерц-коллегии "мечтательный теоретик" Вут, в прошлом известный международный авантюрист. По его инициативе был создан "Банк вспомогательный для дворянства", куда дворяне
(сверху вниз) Адмирал де Рибас организовал первый заговор против Павла, граф Пален и генерал Беннигсен — второй, а Николай Зубов довел все до конца
могли заложить крепостные души. Ссуды выдавались вновь напечатанными бумажными ассигнациями, которые тут же обесценивались и моментально проматывались заемщиками. Еще до окончания срока погашения ссуд банк пришлось ликвидировать из-за дикой инфляции и повального банкротства дворян. Зато другим итогом этой авантюры можно считать "Мертвые души" Николая Гоголя.
       
Секвестр
       Тем временем Франция не без помощи российских кредитных поставок успела оправиться от послереволюционной разрухи и вновь стала активным игроком в европейской политике. В частности, Наполеон стал инициатором так называемой континентальной блокады Англии. Торговые отношения русских и английских купцов встали на пути Бонапарта к мировому господству. Без них британские солдаты не могли получить полноценных поставок продовольствия. К тому же больше половины английских текстильных фабрик перерабатывали российское сырье. Если бы события разворачивались так, как рассчитывал Наполеон, и торговые отношения Британии и России прекратились хотя бы на четыре-пять лет, в битве при Аустерлице английские и австрийские солдаты вышли бы против него голыми и голодными.
       Летом 1800 года через наполеоновскую агентуру Павлу поступило предложение вступить в антианглийскую коалицию. Стратегию вовлечения России в войну разрабатывал знаменитый дипломат Талейран. Убеждая российского императора, он делал основной упор не столько на экономические выгоды, которые принесет его стране победа над Англией, сколько на то, что Павел совершит несметное количество подвигов плечом к плечу с самым великим полководцем всех времен и народов.
       На Павла, с детства мечтавшего о военной славе, это предложение подействовало не менее опьяняюще, чем раньше — мальтийский жезл. 23 октября 1800 года генерал-прокурору и коммерц-коллегии было велено "наложить секвестр на все английские товары и суда, в российских портах находящиеся". В связи с конфискацией товара поднялся сложный вопрос о расчетах и кредитных операциях между английскими и русскими купцами. По этому поводу 22 ноября 1800 года был издан
 
высочайший указ коммерц-коллегии: "Состоящие на российских купцах долги англичан впредь до расчета оставить, а имеющиеся в лавках и магазинах английские товары в продаже запретить и описать". Затем по ходатайству русских купцов английскую мануфактуру, которая была поставлена с предоплатой, разрешено было продавать. Судьбу остальных товаров, которые англичане ввезли в форме товарного кредита, должны были решить специально учрежденные ликвидационные конторы в Петербурге, Риге и Архангельске. В результате по совету одного из "мальтийских рыцарей" при русском дворе император принял решение арестовать английские товары и суда, находящиеся в портах, а затем использовать их для погашения внешнего долга России, который впервые возник при Елизавете Петровне, а в эпоху правления Павла I возрос до 124 млн рублей. Содействие в этой операции ему оказал Наполеон. Верный ему банкирский дом Голе в Амстердаме выкупил у Англии российские векселя на сумму около 15 млн рублей и тайно погасил их за счет поступивших ему из Петербурга средств, вырученных от продажи английских товаров.
       Англичане, поняв, что с ними рассчитались их же собственными деньгами, недолго думая захватили "любимую игрушку" Павла — Мальту. Император был в бешенстве: "Бессовестные англичане захватили мою Мальту и не отдают, сколько я к ним ни обращался". В ноябре 1800 года он дает общее предписание о запрете ввоза английских товаров и вывоза в Англию отечественной сельхозпродукции.
       Второе было выполнить гораздо сложнее. Как уже говорилось, Англия была на тот момент единственным освоенным рынком для сбыта российских зерновых культур, цены на перенасыщенном внутреннем рынке упали в четыре-пять раз. Этот манифест разорял не только безответных крепостных крестьян и купцов, но и крупных землевладельцев-дворян, которые были способны постоять за себя.
 
     Первый заговор против императора организовал адмирал де Рибас, который обладал огромными земельными угодьями. В торговле с Англией он был заинтересован еще и потому, что получал немалую мзду от каждого купеческого корабля, проходившего через его таможни. Вместе с ним в заговоре состояли граф Пьер фон дер Пален, советник императора и владелец тысяч гектаров украинской земли, засеянной коноплей и озимой пшеницей, и другой видный царедворец граф Панин, который в результате падения цен на пшеницу и сорванных контрактов терял почти треть своего состояния. Косвенно в заговоре участвовал и прославленный полководец фельдмаршал Суворов. Он тоже страдал от континентальной блокады Англии в материальном плане, однако деньги его в тот момент уже слабо интересовали. Суворов, который совсем недавно вернулся из очередного победоносного похода, получил от завистливого императора тяжелое оскорбление. Павел запретил ему являться ко двору и выпустил манифест, в котором под страхом публичной порки запрещал называть князя Суворова "его светлостью", что, по сути, приравнивалось к лишению дворянского звания.
       Основной задачей первого заговора было разрушение французской партии при русском дворе. Заговорщикам даже удалось перевербовать "мальтийского" патера Губера, который успел склонить императора к мистицизму, в результате чего Павел I принимал важнейшие политические решения на основе его гороскопов. Губера заставили нагадать Павлу, что тому не грозят никакие опасности в течение ближайших четырех лет. В результате из ссылки ко двору вернулись многие опальные дворяне и екатерининские фавориты, которые тут же присоединились к заговору. Однако даже их общими усилиями не удало
 
сь убедить императора возобновить отношения с Англией. 11 марта 1801 года, в последний день своей жизни, Павел узнал, что российские купцы продолжают тайно вывозить в Британию зерно через территорию Пруссии. Тогда он подписывает роковой указ, который превращает страну в закрытую экономическую зону: "чтобы из российских портов и пограничных сухопутных таможень и застав никаких российских товаров выпускаемо никуда не было без особого Высочайшего повеления". В ту же ночь верхушка заговорщиков решается на переворот, который изначально планируется как бескровный. Цесаревич Александр подписывает свое согласие принять престол. Ворвавшись в спальню Павла во главе отряда разъяренных пьяных гвардейцев, Николай Зубов оглушает императора, а гвардейцы добивают его ногами и прикладами. Весь следующий день знаменитый художник и архитектор Карл Росси гримирует изуродованное лицо мертвого императора, а с утра перепуганный Александр I объявляет, что "папенька скончались от апоплексического удара, при мне все будет как при бабушке".
       В тот же день русская пшеница беспрепятственно отправилась в Англию. Наполеон, который как раз оправлялся после покушения английских наемников, узнав о происшедшем, закричал: "Англичане не смогли убить меня в Париже, зато убили меня в Петербурге!" Действительно, по убеждению многих историков негласным координатором и финансовым центром заговора был глава Английского банка Вильям Питт, который разыграл интересы русских экспортеров и жизнь императора как карты в большой европейской политической игре.
ПАВЕЛ ЖАВОРОНКОВ

Картина дня

Вся лента

Вся лента

Новости компаний Все

Лента

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...