В прокат выходит фильм о жизни арт-группы "Война" "Завтра", третья полнометражная картина заметного документалиста Андрея Грязева. Выходит "Завтра" не то чтобы без проблем. Фильму не давали прокатного удостоверения — пришлось заглушить обильный мат. После демонстрации на Берлинале и на ММКФ о нем говорят много и почти исключительно плохо. Сами художники, питерская фракция "Войны", пытались запретить оба показа. Накануне же проката Олег Воротников выступил с критикой Грязева, обвинив режиссера в том, что тот — бездарность, трус, фашист и предатель. Местами инвективы Воротникова звучат вполне убедительно. И тем не менее этот фильм — важное событие, одна из первых попыток развернутого рассказа о "Войне".
На экране происходит следующее: Вор, Коза (Наталья Сокол), их сын Каспер, Леня Ебнутый и несколько менее известных активистов готовят акцию "Дворцовый переворот" — учатся поднимать автомобили, обсуждают физическую и юридическую сторону дела, выбирают место, разрабатывают стратегию. А одновременно — просто живут: воруют еду из магазинов ("Война" принципиально не пользуется деньгами), воспитывают на свой лад ребенка, ругаются и веселятся. Когда полицейская машина наконец перевернута, активисты наслаждаются медийным успехом, потом Воротникова и Николаева (Ебнутого) забирают в тюрьму, а Коза обнаруживает, что беременна. В последние минуты укладывается возвращение заключенных, известная сцена с жестоким арестом семьи во время питерской "Акции 31", появление второго ребенка. Под конец гордо встает знаменитый "Хуй" на Литейном.
Вообще-то фильм Грязева — хорошее документальное кино. В смысле — качественное, ладно смонтированное, с множеством сильных сцен, пусть и отчаянно спекулятивных. Впрочем, это не совсем честная претензия, потому что искусство "Войны" само же сплошь состоит из жестокой спекуляции на очень простых чувствах. Эмоциональный инструментарий Грязева, конечно, другой — сентиментальные скрипочки вместо громогласных бубнов, но тут мог бы получиться интересный зазор.
Проблема в том, что "Война" вообще неинтересна режиссеру как явление. Он не отвечает на вопросы о ней, потому что все эти вопросы вне его компетенции. Грязеву интересно про маргиналов. Его Коза — одновременно мама-обезьянка из советского мультфильма, Эллен Рипли без космоса и Чапаев в юбке. Его Вор — революционный Карлсон, изъясняющийся сплошь мудрыми потешками и обладающий разбухающей манией величия упитанного мужчины в расцвете сил. Сами акции "Войны" в фильме Грязева — не политические выступления или художественные перформансы, а шалости, не очень нужные миру. Детская игра, которую несколько взрослых воспринимают как дело жизни. Главным, в конечном итоге, героем "Завтра" становится Каспер, наивно воспроизводящий движения и манеру окружающих его взрослых, сам играющий внутри их игры.
В принципе, такой подход вполне имеет право на существование. Беда в том, что фильм Грязева попадает на совсем другие ожидания. По общим ощущениям, группа "Война" — в привычном по крайней мере виде — закончилась: разбудив новую волну активистского искусства, сама почти сошла со сцены — и есть необходимость во взвешенном высказывании о том, чем она, собственно, была. И вот появляется книга "Тотальная "Война"" Алека Эпштейна — набор общих мест и сплетен о том, кто с кем и как поссорился. Вслед за ней выходит фильм Грязева — мелодрама о ребенке и его сложных родителях.
Проблема "Завтра" в том, что это — лирическое приложение к пока не написанному эпосу. Такой фильм должен был бы появиться, когда уже сформировался канон о "Войне", чтобы рассказать, например, что титанические борцы были симпатичными хулиганами, что они противно ругались, любили друг друга, а главной у них на самом деле была тихая женщина. Грязев эту неплохую вещь сделал как-то фатально не вовремя.