60 лет в камере

Основным событием открывающейся 16 марта в Хьюстоне 14-й Международной биеннале фотографии FotoFest 2012 станет выставка "Современная русская фотография". В Техас привезут работы 142 фотохудожников из России, Белоруссии и Украины, которые, как заявлено, должны будут представить три периода русской истории: оттепель (1950-е — 1970-е), перестройку (1980-е — 2010) и новейшее время (2007-2012). Отдельным блоком выставляется обойма советских фотографов, взявших в 1950-1991 годах призы World Press Photo.

Затея очень амбициозная. И не столько тем, что за нее взялись априори амбициозные институции Даши Жуковой (Фонд развития и поддержки искусства "Айрис" и Центр современной культуры "Гараж"), а в выставках участвуют вещи одной из лучших отечественных фотоколлекций — Центра фотографии имени братьев Люмьер, сколько самой концепцией. В Америке представят не набор заточенных на успех авторов, которые неплохо известны на Западе, а значительный корпус фотографических работ, по которому можно будет прочитать историю русской фотографии как таковой. Тут принципиально не будет грандов советской фотографии — как авангардистов, вроде Александра Родченко, которым западная публика покорена давно и столь же давно перекормлена, так и творцов большого стиля, вроде Евгения Халдея или Аркадия Шайхета. Кураторы делают ставку на "возрождение свободы личного творчества", то есть на некое чистое искусство фотографии, устойчивые следы которого они находят в СССР начиная с середины 1950-х.

Искомая "свободная" фотография — это, прежде всего, люди. Лица, глаза, улыбки, поворот головы. Взмах руки, пробег, прыжок, рукопожатие, объятие. Скрещение взглядов как человеческий контакт, невозможность встретиться глазами как умирание отношений... Люди, люди, люди. Личная жизнь как почти уже забытая ценность. Право на грусть, печаль, скорбь. На неудачи и сомнения. На одиночество, наконец.

Личное тут не только в объектах снимков, но и в позиции фотографа. Недаром большинство авторов "оттепельной" части выставки — члены клуба любительской фотографии "Новатор". Возникший в 1961 году в Москве клуб хоть и приглашал к сотрудничеству мэтров вроде Бориса Игнатовича, Александра Маркова-Гринберга или Сергея Иванова-Аллилуева, но по сути своей был школой мастерства именно для непрофессионалов. Культ любительской фотографии, как, впрочем, и вообще искусств в их любительском воплощении, стал уроком минимальной, но демократизации общества. Это право на "другую" жизнь, как и право на "другой" взгляд, сегодня кажутся главными завоеваниями той наивной, полной банальностей, слепой веры и социального оптимизма эпохи. Эпохи, герои которой уходят на наших глазах, но которая продолжает иногда сниться нам, циникам и эстетам, в наших, похожих на те фотографии, черно-белых снах.

Пробежав брежневский застой почти без остановки (удивительная подборка отменных, но почти немыслимых для World Press Photo снимков без крови и боли — лишь характерный штрих умолчания об этих десятилетиях), хьюстонская выставка сразу же переходит к бешеным годам "перестройки". Люди исчезают, их место занимают маски. Или толпы. Недаром главным героем этой части выставки оказывается многоликий Владик Мамышев-Монро, чьи игры всегда попадают в самую на этот момент болезненную точку. "Перестроечная" фотография дана не сама по себе, а с эволюцией — и протянута вплоть до наших дней. В этом разделе все первые имена отечественной фотографии — от Бориса Михайлова до Бориса Смелова, от Андрея Чежина до Андрея Безукладникова, от AES+F до Ольги Чернышевой, от Владимира Куприянова до Евгения Мохорева. Есть что-то общее? Наверное, только время. И возможность говорить о том, что автору действительно интересно. Кому о красоте, кому об уродстве; кому о душе, кому о грехах; кому о пустоте пространства вокруг нас, а кому о тисках безликой толпы. В отличие от "оттепельной" истории, эта экспозиция — ретроспектива в чистом виде: показываем, что есть. Эти авторы какой-либо кураторской сверхидее плохо поддаются — куда лучше они играют в сольных или камерных номерах. Однако для тех специалистов и коллекционеров (а именно на них в значительной степени рассчитана хьюстонская биеннале), которые из всего списка знали только Михайлова, такой показ может оказаться культурным шоком. Сопровождающий мероприятие аукцион расскажет нам об этом подробнее.

"Юных дарований" в соответствующей экспозиции будет немного — отобрано 22 имени. Общие характеристики — молоды, успешны, с хорошим, зачастую западным, образованием. Я бы сказала, что часть безболезненно можно было бы отправить в предыдущую группу — просто возрастом не вышли. А вот что действительно бросается в глаза — так это иная образованность, иной бэкграунд нового поколения. Старики были начитаны и насмотрены кино — нарратив лежал в самом способе сочинения даже самой из абстрактных форм. Идущие им на смену изменили саму оптику восприятия действительности: глянец, дизайн, минимализм эпохи продуктов джобсового сада — вот что стоит за снимками. Слишком стерильно, зато очень удобно для кураторской практики.

Русский проект биеннале в Хьюстоне грандиозен, но результат непредсказуем. Останутся ли в памяти зрителей какие-либо имена, кроме и так им известных, или взойдет чья-нибудь новая звезда — предсказать невозможно. В принципе, фотография как искусство не терпит суеты стадионов, куда больше ей к лицу маленькие галереи. Однако и принцип салона никто еще не отменял — Дидро, Готье или Золя, например, умели отделять в этой суматохе полотен зерна от плевел. Но нам теперь забавно смотреть, как и они попадали впросак.

Хьюстон, с 16 марта по 29 апреля