28 апреля в ГМИИ имени Пушкина открывается выставка "Dior: под знаком искусства", на которую свезли все и отовсюду.
Про эту выставку надо говорить уважительно, как о каком-нибудь громком фильме: "копродукция, Франция--Россия" — пафосное сложносочиненное мероприятие такого наименования стоит. Явный блокбастер — культовое имя приведет в музей толпы модников, а спрятанное в название выставки обещание запрячь в одни сани высокую моду и высокое искусство обеспечит мероприятию еще и интеллектуальный флер. Жанр экспозиции отсылает уже скорее к музыкальной терминологии: это просто какой-то "Вальс-фантазия". В Москву привезут костюмы, духи, ювелирные украшения, сумки, картины, фотографии, мебель, современные инсталляции из собраний Лувра, Музея Орсэ, Версаля, Фонда Бейлер (Базель) и других собраний Европы и США. И все это будет сверкать, переливаться, отсылать, перекликаться, взаимно ассоциироваться ради того, чтобы показать визуальный мир, из которого вырос предметный мир модного дома Christian Dior.
Строго говоря, то, что мода и изобразительное искусство находятся в близком родстве, доказывать никому не надо. Да и подобных выставок было уже немало. Кураторы экспозиции в ГМИИ замахнулись на сферу трудноуловимую, малодоказательную, почти психоаналитическую. Когда модельер Х говорит, что на него повлияло творчество художника Y, это легко показать на примерах. Когда модельер в одной или многих своих коллекциях работает с образами какой-то определенной исторической эпохи, это можно красиво разыграть на конкретных вещах. Но когда из слов, биографических фактов, платьев и парфюма модельера сочиняется головокружительная смесь достоверного, возможного и совершенно недоказуемого, это уже действительно "Вальс-фантазия".
Надо отдать должное сочинителям выставки "Dior: под знаком искусства" — что-то такое они чувствуют. Не зря же назвали основную часть своей экспозиции "Вальс времен". В Белом зале музея будут зеркала и колонны, расцветут "Сады Диора", оживут любимые модельером XVIII век и Belle Epoque, будут обыграны парижские балы блистательных 1950-х, которые словно и возродились в послевоенной Франции для того, чтобы на них танцевали в нарядах от Диора. В центре зала состоится акт овеществления затертой до дыр метафоры Жана Кокто: "Dior — беспечный гений нашего времени, чье волшебное имя таит в себе два магических слова "Бог" (Dieu) и "Золото" (Or)". Партнерами костюмов в этом "вальсе времен" назначены полотна великие, но к диоровским фантазиям имеющие опосредованное отношение: цветы иллюстрируют Ван Гог, Климт, Ренуар, Боннар; за XVIII век отвечают Виже-Лебрен, Гойя и Фрагонар; эпоха Наполеона III подсвечена в основном салонными портретами и мебелями. Зато "Бог и золото" проиллюстрированы буквально — золотыми "египетскими" платьями из весенне-летней коллекции 2004 года и подлинными египетскими вещами из собрания ГМИИ во главе с саркофагом золотоликой египтянки Ташет III-I веков до н. э.
Колоннада музея досталась разделам, посвященным "Телу и линии" и, конечно же, главной точке в истории моды прошедшего века — диоровскому New look. Здесь рядом со знаменитыми "Обнаженными" из диптиха "Они идут" (1981) Хельмута Ньютона горой встанет "Женщина с граблями" (1928-1932) Малевича, дабы проиллюстрировать тезис об архитектуре платья, зависимой от архитектуры тела.
Игра, предложенная российскому зрителю именитыми и очень опытными именно в таких сценографически сложных выставочных шоу французскими кураторами Натали Криньер и Флоранс Мюллер, может, в иных своих ходах и спорная, но, безусловно, очень увлекательная. Это не история отпрыска состоятельной семьи, почти до 40 лет не могущего найти себя, за 10 лет перевернувшего мировую моду и оставившего после себя блистательное наследство в виде своего имени. Это история воплощенных и невоплощенных фантазий, случайных и неслучайных визуальных увлечений, общей для всех видов искусства исторической памяти, наконец.